Выборы прошли — теперь цены поползут вверх

— Как вы считаете, окончание президентской кампании и сроков моратория на удорожание бензина повлияют на рост цен?

Конечно, повлияют. Начнем с того, что на 1 июля запланировано повышение цен на газ, на электроэнергию, на тарифы железной дороги, которое обычно происходило у нас с 1 января, но в связи с выборами было перенесено аж на 1 июля. Вы могли обратить внимание, что впервые за много лет 1 января не повысились цены на проезд в метро, в пригородных электричках. Хотя стоимость проезда в метро, скорее всего, останется такой же до конца этого года без изменений. Все остальное — электричество, газ, вслед за ними услуги ЖКХ — совершенно очевидно, будет дорожать.

Также, скорее всего, вырастет цена тарифов на железнодорожном транспорте, что приведет к косвенному росту цен на очень многие товары, потому что перевозки по железной дороге — это важная составляющая ценообразования многих групп товаров.

Что касается цен на бензин, то они уже начали повышаться. Цены на топливо связаны с мировыми ценами на нефть, а последние выросли примерно на 20 долларов за последний месяц на фоне опасений по поводу возможного начала конфликта в Персидском заливе и Иране. Отчасти стоимость бензина сдерживается тем, что Сирия может прокачать столько нефти, сколько она добывает. У нас ограниченные мощности по перекачке черного золота, которое мы добываем, поэтому значительная часть топлива все равно будет продаваться на внутреннем рынке, без какой-либо конкуренции цен.

Кроме того, в России традиционно достаточно высокие цены на бензин за счет того, что у нас мало продавцов. Если посмотреть на оптовую и розничную торговлю нефтепродуктами, мы увидим, что это либо крупные нефтяные компании (штук семь), либо операторы, близкие к региональным властям (Петербургская топливная компания, Московская топливная компания и так далее).

— Рост стоимости топлива тормозил один только мораторий или выборы президента тоже сыграли свою роль?

Это, несомненно, связанные вещи. Мораторий появился не случайно, как не случайно отложено и повышение тарифов на энергоносители до 1 июля. Это звенья одной цепи.

— Что конкретно будет дорожать: продукты или другие товары?

Я не думаю, что подорожают продукты питания. Прежде всего нас ждет повышение цен на энергоносители, на электроэнергию и на железную дорогу, потому что у «Газпрома» и РЖД традиционно огромные лоббистские возможности повышения тарифов через правительство. У энергокомпаний таких возможностей поменьше, но повышение их тарифов планировалось чуть побольше изначально. В результате торга, я думаю, повышение тарифов составит от 10 процентов и выше.

Повышение тарифов по чуть-чуть скажется на стоимости всех товаров и достаточно быстро и прямо скажется на квартплате, потому что в тарифах ЖКХ этого заложено больше всего.

— Чтобы наши читатели понимали: речь идет о значительном повышении или среднем?

Что значит «значительном»? Это относительно. В развивающихся странах, к которым относится и Россия, везде достаточно высокая инфляция. В России, Бразилии, Индии, Турции она приближается к 10 процентам. В развитых странах инфляция достаточно низкая — на уровне 2—3 процентов.

В условиях 10-процентной инфляции РФ живет уже много лет. Бывали периоды, когда цены на те или иные товары или услуги резко подскакивали вверх — к примеру, в период 2006—2007 годов заметно выросли цены на квартиры.

Можно говорить о резких всплесках и сейчас, где-то они возможны. Но я не ожидаю резкого ускорения роста цен, выходящего за пределы официальной инфляции в пределах 10 процентов. Инфляция ощутимая для людей, когда она достигает уровня 15 процентов и выше.

Во всем есть свои хитрости: когда правительство рассчитывает индекс инфляции, оно туда включает очень большую номенклатуру товаров. Цены на дорогие товары растут медленнее, чем на дешевые — грубо говоря, цена на буханку хлеба будет расти быстрее, чем цена на «мерседес». Объединяя это в один индекс, вы получаете, что для тех, кто покупает хлеб, а не «мерседес», реальный рост цен будет выше.

— Сдерживание цен во время президентской кампании дорого обошлось стране?

Думаю, что оно обошлось недорого. Из-за того, что те, о ком идет речь, — будь то розничная или оптовая торговля нефтепродуктами, также наши замечательные люди из «Газпрома», из энергетических компаний, из РЖД — реально зарабатывают сверхприбыли. По большому счету можно было бы всем этим госкомпаниям цены вообще не увеличивать.

Как они рассчитывают необходимый рост цен? Они придумывают себе инвестпрограмму, которая стоит совершенно фантастических денег, которую никто не проверял, конкурсы на которую не проводятся (государственные компании не обязаны в отличие от госучреждений проводить конкурсы). Потом говорят: мол, вот смотрите, у нас огромные расходы, нам надо повышать тарифы, без этого нам не выжить. Хотя при более тщательном аудите там точно нашлось бы, на чем сэкономить.

В этом особенность российской экономики, за счет которой не так существенен традиционный для развитых стран конфликт между правыми и левыми. В развитых странах, чтобы снизить налоги, приходится сокращать государственные расходы, в том числе социальные. У нас для того, чтобы снизить государственные расходы, не обязательно повышать налоги. У нас 2 трлн рублей по статье «национальная экономика», бюджетные дотации некоммерческим организациям, больше даже, чем расходы на оборону, которые тоже завышены. 2 трлн рублей в год раздается дерипаскам и другим. Уменьшите эти расходы, и не придется социальные платежи повышать и другие непопулярные меры проводить.

— Я так понимаю, снизить эти расходы не получается опять же из-за лобби?

Руководство российского государства — и внутри страны, и за рубежом — воспринимается как главные олигархи. Они непосредственно связаны с госкомпаниями, из них они черпают прибыль. Поэтому каждый раз, когда приходится ограничивать их аппетиты, вступает в силу не только существующий в любом правительстве лоббизм, когда каждый министр доказывает нужность именно его расходов, но и интересы личного кармана руководства.

Материал подготовили: Елена Николаева, Александр Газов