Излюбленная тема дискуссий политиков, экономистов, социологов, даже литературоведов и театральных критиков — рассуждения о необходимости формирования в России среднего класса как гаранта стабильности, опоры демократии, культуры да и всего последующего ряда политологических ценностей. Предлагаются нормативы наличия среднего класса, активно обсуждается количество условных единиц на члена семьи, достаточное для отнесения конкретной ячейки общества к вожделенному социологическому феномену. С подобной позитивной заданностью уже давно никто не берется спорить, искренне полагая, что на вопрос героини Фаины Раневской из фильма «Подкидыш» (1939 г.): «Девочка, Наташенька, скажи, что ты больше хочешь: чтобы тебе оторвали голову или ехать на дачу?», — любой смышленый ребенок ответит вполне однозначно.
    Может, вот она — национальная идея великороссов: «А ты записался в средний класс?!» Но, согласитесь, как-то мелковато для великой нации, в ходе своей истории не раз одухотворенной куда более глобальными социальными проектами. Отвергнув с разрушением советской формы государственности практически весь перечень советских символов, идеологических целей, культурных легенд и социальных мифов, пришедшая к власти в начале 1990-х гг. управленческая элита и поддержавшие ее представители либеральной интеллигенции не смогли предложить обществу достойной идейной замены. Неужели в ходе многочисленных дискуссий о новой национальной идее нам так и не удалось сформировать того набора ценностей, которые в новых экономических условиях могли бы конкурировать с ценностями общества потребления? Хотя объективно трудно что-то противопоставить призывам купить больше машин в год на тысячу населения, съесть больше тонн мороженого, мяса, овощей (перечень можно продолжать по номенклатуре товаров справочника товароведа).
    Но в том-то и парадокс России, что, восприняв идею потребления, российское общество не может этим удовлетвориться, оно продолжает нуждаться в иных целях. А следовательно, и российский средний класс, продолжая оставаться не более чем социологическим допущением, по мере своего становления поставит перед «власть имущими» и «властителями дум» вопросы, к которым последние должны быть подготовлены.
    Сам термин «средний класс» представляется негодным в силу чрезмерного обобщения, большинство экспертов уже давно поделили его на многочисленные составные части — страты (кто на 9, кто на 12). Проблема в ином: попытки стратифицировать современное российское общество с неизбежностью сталкиваются с невозможностью однозначного отнесения его членов к той или иной категории, если принимать во внимание, помимо критерия дохода, оценки образования, карьеры, статуса и иные, надеюсь, не менее значимые показатели. Не трудно найти представителя культурной, интеллектуальной или даже политической (последнее, конечно, с известной долей идеализма) элиты, банковские счета которого могут и не поражать воображения. Однако, зачисление его в средний класс не будет соответствовать не только самооценке, но и реальному общественному статусу. В то же время любой из 119 000 отечественных миллионеров может обладать весьма посредственным IQ…
Средний класс, сформированный только и исключительно по принципу объемов потребляемых продуктов и услуг, опасен. Российский средний класс уже породил потребительский бум. В принципе, именно российскому среднему классу Россия обязана вхождением в дюжину самых крупных потребительских рынков мира, такое достижение не под силу обеспечить даже аппетиты российских завсегдатаев списка «Forbes». Росстат, подводя итоги 1 квартала 2008 г. в сравнении с данными годичной давности, отмечает увеличение расходов населения на покупку товаров и услуг на 28% и рост сбережений на 26,5%.
    Но по мере насыщения первоначальным потреблением средний класс озадачивается вопросом, который в лексиконе западных СМИ связывается с правом налогоплательщика знать, куда идут выплачиваемые им налоги и насколько эффективно они используются. Иными словами, средний класс, в наиболее общем, хотя и примитивном понимании, представляющий собой граждан, имеющих приличный годовой доход и наделенных умом, который позволяет с толком этими деньгами распоряжаться, начинает нуждаться в качественном государственном управлении, в системе государственных мер, призванных обеспечить сохранение и воспроизводство достойного уровня жизни.
    Возможно, сегодня российский средний класс не представляет собой реальной политической силы. Он сконцентрирован на достижении материального достатка и получении удовольствий первичного потребления капитала. Если что и является реальным критерием для вычленения среднего класса, так это заинтересованность в стабильности своего материального положения, поддержания достойного уровня жизни, стремление умело распорядиться достигнутым. Поэтому первое, что приходит в голову представителям среднего класса — потребовать от тех, кто управляет страной, обеспечения эффективности управления и повышения качества государственных услуг. В своей будничной жизни богатые и бедные, по совершенно различным причинам, менее зависимы от государства и его представителей. Богатые на случай внутригосударственных кризисов обладают парой-тройкой запасных аэродромов (как в переносном, так и в прямом смысле), а качественные публичные услуги могут позволить себе купить либо непосредственно, либо направив для решения самых обременительных из них своих агентов. Бедным зачастую не до государственных услуг и качества управления, не до гарантий сбережения своих доходов и защиты уровня жизни — они решают проблему выживания.
    И чем больше среднего класса, чем выше планка доходов и притязаний для отнесения к нему, тем настойчивее требования к государству и его институтам обеспечить, поддержать, предоставить и т.п. Страны, ранее России осознавшие, что богатство и величие страны предполагает достойный уровень жизни населения, столкнулись с этим давлением раньше. С этой доминантой европейской модели управления внимательный (читающий инструкции и их названия) российский турист может столкнуться на примере принятых в 1990-е гг. в ряде стран Европейского союза актов, в которых устанавливаются общие требования и стандарты качества оказания публичных услуг: Citizen’s Charter в Великобритании, Carta del servizi в Италии, La Charte des Services Publics во Франции. Показательно, что в проекте Европейской конституции, которую предложили для утверждения странам Европейского Союза в 2005 г. (трудности рассмотрения этого акта, обусловившие замену его на более сдержанный Лиссабонский договор — не предмет сегодняшнего разговора), зафиксировано новое право человека и гражданина — право на хорошее управление, под которым понимается то, что органы власти беспристрастно и справедливо, без проволочек и по существу обязаны рассматривать обращения граждан, а также то, что избранные представители и администрации действуют в интересах населения.
    Российская система управления постепенно осознает свои новые приоритеты. Подтверждением чему стали Концепция административной реформы 2005 г. и Концепция электронного правительства. Последняя предусматривает уже к 2010 году перевод в электронный вид десяти наиболее востребованных населением услуг, таких, как оформление паспортов, водительских удостоверений и других документов (смета проекта превышает 1,3 млрд. долл.). Вероятно, не всем планам по становлению эффективной системы государственного управления суждено сбыться в установленные концепциями сроки. Ведь система государственного управления является неотъемлемым элементом политической, административной культуры, обусловлена историческими и географическими факторами. Отсюда и проистекают ее специфические черты. Эта управленческая культура столь же стабильна, как и гены. Поэтому ее куда труднее изменить, нежели по-новому пересчитать количество министерств и ведомств, перераспределить между ними тот или иной набор функций.
    Действительно, возможно в исторически короткое время изменить структуру государственной власти и систему государственного управления. Значительно труднее изменить управленческую ментальность, утвердить в сознании чиновника восприятие обратившегося к нему гражданина не как докучающей обузы (это в лучшем случае, в худшем — как дополнительного источника денежного довольствия), а как потребителя услуг, которые он обязан предоставить данному гражданину.
    «Сегодняшний госаппарат является в значительной степени забюрократизированной, коррумпированной системой, не мотивированной на позитивные изменения» — вынужден признать В.В.Путин при представлении Стратегии России 2020 (8 февраля 2008 г.). Возможно, именно этими причинами обусловлены низкие показатели России в международных оценках: например, в рейтинге международной конкурентоспособности Всемирного экономического форума за 2005 г. Российская Федерация по показателю «качество государственных институтов» опустилась с 81-го на 89-е место: по индексу непрозрачности системы исполнительной власти для граждан и бизнеса Россия среди крупнейших 48 держав занимает 40-е место.
    Следствием подобного положения является ограниченная способность системы к выполнению функций государственного управления и оказания общественных услуг. В этой связи уместно привести итоги опроса Социологического центра Российской академии государственной службы при Президенте РФ: на вопрос «Способна или нет, на ваш взгляд, сегодня административная система эффективно оказывать услуги обществу и отдельным гражданам?» — лишь 18,9% респондентов ответили «в основном способна», а 59,6 % — признали неспособность системы управления выполнить данную функцию. (В статье использованы итоги опросов населения России, проводимых Социологическим центром РАГС при Президенте РФ, начиная с 2000 г. по общенациональной выборке в 24-26 субъектах Российской Федерации, представляющих все экономико-географические зоны страны, объединенные общей программой «Народ и власть»). Здесь происходит весьма занимательный конфликт интересов, ведь именно сами государственные служащие составляют основную массу российского среднего класса.
    Особую настороженность вызывают весьма невысокий уровень доверия населения к государственным институтам и непонимание большинством как граждан (население), так и государственных служащих (эксперты) существа и предназначения проводимых реформ.

Таблица 1. «Доверяете ли Вы следующим структурам власти, церкви и общественным организациям?» (июль 2007 г.).

Таблица 2. Доля респондентов, указавших, что не знают (или очень слабо представляют) смысл и цели проводимых реформ В % от количества опрошенного населения и экспертов


    Подобные результаты свидетельствуют, что инструменты средств массовой информации в минимальной степени используются для информирования общества о происходящих в стране процессах, они все более и более превращаются в средства массового развлечения. Что отнюдь не способствует утверждению в обществе тех ценностей, которые хочется видеть в российском среднем классе, того образа жизни, который был бы конкурентен. А ведь предопределенность исторического поражения Советского Союза стала очевидной не тогда, когда в середине 1980-х гг. страна не могла более обеспечивать военно-экономический паритет с Западом, а многим ранее, в середине 1960-х гг., когда Россия — СССР перестал поставлять на мировой культурный рынок символы и легенды, когда советский образ жизни стал непопулярен внутри советских границ. Если американцы и выиграли «холодную войну», то не ядерными ракетами, а кока-колой и «массовой культурой». И сегодня государство, претендующее на роль мировой державы, с необходимостью обязано предоставить своему среднему классу и прежде всего интеллигенции не только полную потребительскую корзину, но и политическую, культурную перспективу, пусть спорную и далеко не обязательно общепризнанную.
    Поэтому весьма важно создать в стране именно тот образ жизни, который будет привлекательным именно и прежде всего для граждан России. Пока же в российском обществе продолжает оставаться высокой распространенность эмиграционных настроений.

Таблица 3. Доля желающих уехать из страны (июль 2007 г.).


    Немногим ранее в рассуждениях о среднем классе промелькнуло слово «интеллигенция». Российский средний класс, добившись качества услуг и высокого уровня потребления, способен на сюрприз: его самая образованная часть может изрядно пополнить сословие, специфичное именно для российской стратификации общества — интеллигенцию. А одно из значимых исторических предназначений этого сословия в России — формулировать государству и власти вопросы, которые не ограничиваются ценностями и переживаниями среднего класса.     |я|