— Бывшему госсекретарю США Мадлен Олбрайт приписывают апокрифическое выражение: «Ни о какой мировой справедливости не может быть речи, пока такой территорией, как Сибирь, владеет одна страна». Как по-вашему, могла она так выразиться?
— Уверен, что нет. В США очень опасаются расчленения нашей страны, потому что, во-первых, это может повлечь за собой кризис мировых масштабов, схватку из-за российских ресурсов, а, во-вторых, еще неизвестно, кто установит контроль над этим пространством, если Россия его потеряет. Это очень серьезная международно-политическая и геостратегическая проблема.
    Сейчас за рубежом начинают оценивать, насколько успешно российская власть ее решает. Какое-то время назад Запад верил, что у Путина есть такое решение. Конечно силовое, ибо в России по-другому не умеют, но оно обещало сохранить это пространство под контролем Москвы. Жестким способом, менее жестким, полудемократическим, квазидемократическим — любым. Потому что, во-первых, это две тысячи боеголовок. И что с ними будет, никто не знает, если они, не дай Бог, начнут становиться объектом охоты со стороны проходимцев разных мастей (а охотников заполучить их больше чем надо)… Это была бы катастрофа, которая лишила бы сна американского президента.
    И второе — это проблема российских ресурсов, пожалуй, самых крупных в мире. И желающих получить доступ к ним также хватает. Ведь всем нужны ресурсы, ибо они конечны и цена их все время возрастает.
    Я эти доводы всегда использую в дискуссиях с людьми, которые считают, что Америка только и мечтает о том, чтобы уничтожить Россию. Нет, Америке это просто не выгодно, потому что американцы, помимо эмоций, в подготовке своих решений используют еще и здравый смысл, а он им подсказывает, что не только разгром России, но даже ее излишнее ослабление создадут для США проблемы, при которых то, что происходит в Ираке, покажутся сущей ерундой. Поэтому в России они будут поддерживать ту систему власти, которая сумеет обеспечить устойчивый контроль над территорией и ресурсами страны. Даже если она будет не очень отвечать американским стандартам либерализма и демократии.
    Поэтому мне кажется, что Мадлен Олбрайт не могла так сказать даже в шутку.

— Получается, США не важно, демократия у нас или нет? Их интересует только возможность нашей власти обеспечить контроль над боеголовками и нефтяными месторождениями?
— Америка заинтересовалась демократией в России только тогда, когда россияне сами начали говорить о демократии, еще при Горбачеве. Конечно, для Горбачева демократизация выглядела как способ повысить эффективность существовавшей тогда государственной системы и своего личного рейтинга. Но потом к власти пришел Ельцин и также заявил, что будет строить демократию. А почему бы американцам не поддержать благое дело? Само, как говорится, в руки идет. Но оказалось, что все это не совсем так, вернее, совсем не так.
    Ведь из-за чего долгое время постоянно ссорились близкие друзья Джордж Буш и Владимир Путин? Буш по инерции продолжал верить, что Россия на каком-то этапе станет демократической страной. Поэтому когда он замечал, что дела в России идут от6нюдь не в сторону демократии, он задавал своему другу «бестактные» вопросы, на которые его друг неизменно обижался. Но как только американец понял, что демократии в России в очередной раз не получается, то перестал задавать эти вопросы. И Кондолиза Райс замолчала. Они перестали критиковать Путина за то, что он не демократ.
    Следовательно, я делаю для себя вывод, что их такая ситуация, в принципе, устраивала. Потому что их волнует не столько судьба демократии в России, сколько судьба российских боеголовок. И целостность нашей страны их, конечно, тоже интересует. Почему? Да потому что, не дай Бог, Китай или кто-нибудь еще приобретет часть российских ресурсов. Это может значительно изменить существующий расклад. Если сейчас Америка еще может рассчитывать на определенный контроль над Китаем, то если и когда Китай заполучит большую ресурсную базу, он для Америки станет «неподъемным».
Поэтому объективный интерес Америки — поддерживать Россию. И только во вторую очередь у нее возникает уже не столько политический, сколько морально-этический вопрос: а какую Россию надо поддерживать?

— И какую же?
— Я рассматриваю либеральную идею как вариант возможного ответа на этот вопрос.
    Потому что автократическая альтернатива в России, которую мы уже трижды проходили — царская, коммунистическая, путинская — не решает проблему распада страны.
    Я не верю, что у Путина был рецепт ее решения. Хотя это, скорее всего, и не его вина. Ведь на сегодняшний день вообще ни у кого нет ни одного четко сформулированного рецепта спасения от распада такого огромного пространства.
Здесь ведь нужно невероятно тонкое сочетание уровня централизации с передачей власти на места. До сих пор в России все было однообразно-традиционным. Что при царе, что при коммунистах, что сейчас — метод один: центр собирает дань с регионов, как это делали золотоордынские баскаки, а потом перераспределяет ее по принципу «кому хочу дам, кому не хочу — не дам». И если при Ельцине еще хоть как-то соблюдали принципы бюджетного федерализма — 50% сборов в регионе шли Москве, а 50% оставались субъекту федерации, то сейчас уже опять, как и встарь, Москва забирает больше 70% сборов, а на остальное субъекты пытаются как-то выжить.
    Естественно, такая система неустойчива. Все это — до первого кризиса и первых признаков слабости Москвы, при которых самодостаточные регионы вновь категорически потребуют независимости. Все это мы уже многократно проходили. Вот в этом смысле, мне очень интересно, есть ли у либералов идеи, как сохранить Россию от распада.

— Может быть, здесь дело не в либерализме, а в профессионализме? Может быть нужны «спецы», а не сторонники тех или иных идей?
— По большому счету профессионализм нельзя отрывать от определенных политических взглядов. Америка тоже большое пространство, но это пространство организовано определенным отличным от нас образом. Хотя и они проходили период распада. Вспомним гражданскую войну, когда Юг хотел отделиться от остальной федерации. Но после этого американцы создали модель, которая держит страну единой, и никто никуда не хочет уходить. Многие страны через это проходили.
    Было бы интересно понять, насколько применима для нас американская модель. И вообще, можно ли говорить о том, что у нас есть возможности создать в России более устойчивую систему, чем та, что есть сейчас?