Нашу Конституцию выстрадали диссиденты
Самое большое и главное отличие от советского времени состоит в том, что теперь мы можем добиваться каких-то результатов. Наши цели могут становиться реальностью не только в нашей душе, но и в обществе. Но нынешнее движение основано на тех же принципах, которые исповедовали и мы, старшее поколение.
Первый принцип — отказ от каких бы то ни было насильственных действий. Мы категорически против любого насильственного действия, и никакой благородной целью оно не может быть оправдано.
Второй принцип — гласность. Все должно быть открыто. Этот принцип также объединяет наше прошлое и наше настоящее.
Мы, в отличие от политических оппозиционеров, настроены на взаимодействие с властью. И при возможности — на сотрудничество с нею. Но не как подчиненные и зависимые от власти, а как равноправные партнеры в диалоге власти и граждан.
Прежняя власть не шла ни на какое сотрудничество и даже взаимодействие. В те времена ответом на наши требования было, в лучшем случае, игнорирование. В худшем — лишение свободы, помещение в психиатрические больницы, выдавливание из страны, увольнение с работы, исключение из института…
С нынешней властью, как это ни трудно, но работать можно. Сегодня из 10 случаев наших обращений к властям в трех-четырех мы получаем положительный ответ. Наша цель — добиться, чтобы власти соблюдали Конституцию, соблюдали права человека. Недавно Московская Хельсинская группа провела двухгодичное обучение сотрудников аппаратов Комиссий по правам человека и уполномоченных по правам человека федерального и регионального уровней. Это люди, которые получают за свою работу зарплату — то есть, чиновники. Как выяснилось, они не всегда знают, что такое права человека, и для них было весьма полезно общение с правозащитниками. В результате они усвоили нашу психологию и идеологию.
Очень важно, что сегодня мы имеем твердую юридическую базу — Конституцию Российской Федерации. Я считаю, что наша нынешняя Конституция — главный итог правозащитного движения советского периода. Ведь в ее непосредственном написании участвовали ветераны правозащитного движения, такие, как С.А. Ковалев, В.И. Бахмин. Те юристы, которые готовили текст Конституции, но не принадлежали к правозащитному движению, были воспитаны на наших идеях. И теперь наша Конституция начинается с утверждения, что главная обязанность нашего государства — соблюдать и гарантировать права граждан. А во второй главе перечислены все права, которые имеют граждане самых демократических стран современного мира.
Бывшие диссиденты не пошли во власть — у нас не было такой цели, хотя возможность была. Мы не политическое движение, а — нравственное. Мое твердое убеждение, что главное для любого государства и общества — не то, что происходит во власти, а то, что происходит в обществе. Ни один правитель, ни одна политическая система не могут состояться, если их не поддерживают граждане. Кроме законов, всегда существует еще некий неформальный, негласный общественный договор, на котором зиждутся отношения власти и общества. К сожалению, в нашей стране он основан не на соблюдении прав и свобод.
Наше дело гораздо более трудное, чем то, что делают чиновники. Ведь у них есть властные полномочия, а у нас их нет. Наше дело — ускорение процесса формирования гражданского общества в нашей стране. Власть не должна этим заниматься. У нас есть свои методы, свои интересы, и от власти нам надо только одно — чтобы она признала нас равным партнером.
Меритократия — власть достойных
Нет другого способа привести во власть достойных людей, кроме как через свободные выборы. Но на такие выборы должны идти не одурманенные и не зомбированные телевизором люди, а ответственные граждане. В ответственных гражданах должны быть заинтересованы политические партии, а что касается нас, то появление этой ответственности — точно наша работа. Мы должны способствовать росту числа граждан, у которых есть чувство собственного достоинства, которые сознают свои права и умеют их защищать. Именно такие люди и выберут во власть достойных. Другого способа в современном мире нет.
Думаю, что мы тоже работаем на эту идею на своей «делянке», ускоряя процесс формирования гражданского общества. Мы, правозащитники, отслеживаем ситуацию с правами человека (проводим мониторинги), ведем просветительскую работу. Мы понимаем, что достойные у власти возможны только в развитом гражданском обществе. У нас нет никаких особых (тем более оплачиваемых) проектов по приведению к власти достойных, но то, что мы делаем, имеет самое непосредственное отношение к решению этой задачи.
Восемь «тучных» путинских лет общественный договор состоял в том, что власть, захлебываясь от нефтедолларов, имела возможность говорить гражданам: мы помогаем вам улучшать ваше материальное положение, а за это прибираем вас к рукам, ограничивая ваши права. В общем, как ни грустно это признавать, большинство на это соглашалось. Когда большинство согласно — это и есть общественный договор. К сожалению, мы были в меньшинстве.
Но сейчас, когда нефтедоллары кончились, Россия вступила в период, когда общественный договор придется менять. Возникла весьма жестокая ситуация по отношению к обеим сторонам. Власть может пойти по пути закручивания гаек. Человек, реально направляющий нашу власть, воспитан в КГБ-ФСБ и ему, конечно, понятней и доступней действовать именно такими методами. Но история человечества показывает, что власть не может просто так, через принуждение пойти на нарушение договора. Она будет вынуждена сделать какие-то уступки обществу. Но, скорей всего, сначала будут опробованы силовые методы как более привычные. Это очень грустно.
Но с другой стороны, те, кто наверху, не глупые люди. Возможно, что они вовремя поймут, что это ни к чему хорошему не приведет. Вот смотрите-ка: массовые протесты пока были только на Дальнем Востоке. Но мало кто знает, что милиция Владивостока отказалась разгонять своих сограждан. Пришлось посылать туда подмосковный ОМОН.
Что ж теперь, для разгона граждан в Подмосковье будут посылать ОМОН из Владивостока? Так ведь никакого стабфонда не хватит…
Ходорковский как барометр состояния общества
Как жаль, что нет с нами Андрея Дмитриевича Сахарова. Вот был моральный авторитет, признаваемый всеми! Если бы не он, возможно, мы бы до сих пор жили в крепостных, а наши лучшие люди сидели по лагерям и психушкам.
В этом смысле дело ЮКОСа — явный рецидив советской эпохи, подтверждение опасения, что для современной российской власти, как и для прежней, тоже более понятен силовой способ решения острых проблем. Подтвердил это и сам Владимир Путин.
На одном собрании Общественного совета при Президенте РФ я высказалась о безобразном проведении выборов, о том, что они перестали быть волеизъявлением граждан, что результаты выборов определяют не граждане, а так называемый «административный ресурс». На это мне Владимир Путин ответил: «Да, иногда нам приходится вмешиваться, потому что иначе власть захватят олигархи или криминал». Получается, когда речь идет о вещах, которые задевают властные возможности, власть тверда, как камень.
Так и с фигурантами по делу ЮКОСа. Я с огромным уважением отношусь к Михаилу Ходорковскому и его сподвижникам. Они сохранили свою честь — это главное. У меня очень большой опыт общения с людьми, которые попадали за решетку по политическим причинам. Шаламов, Копелев… У этих людей был нравственный стержень, и тюрьма его не ломает. Да, мучения — полной чашей, но ни в коем случае не перерождение. Не сомневаюсь, что несмотря на колоссальные испытания, Ходорковский сохранит и достоинство, и живую душу.
Его позиция глубоко нравственна. Как и поведение людей, которые его окружали и оказались вместе с ним «под катком». Пичугин никого не продал и не предал, хотя кто бы его осудил, когда ему грозит пожизненное заключение? Скажи два слова и ты выйдешь… Нет, не сказал.
Платон Лебедев, Алексанян, несчастная Светлана Бахмина — как ее ни ломают, а она не дает им нужных показаний. Плеяда Героев! Каждый из них самим своим существованием доказывает, что в ЮКОСе была чистая атмосфера.
И конечно же, нравственный ориентир для них — сам Ходорковский.
Власть пробует договориться с обществом
В августе случилось событие, потрясшее один наш маленький регион — Ингушетию. Там убили Магомеда Евлоева, журналиста, который вел независимый сайт «Ингушетия.Ру», очень популярного в этих местах человека.
В республике по сути дела тлела гражданская война. Одной противоборствующей стороной были местные фээсбэшники, которые хватали всех подряд, люди бесследно исчезали, некоторых убивали прямо на улице. Другой — местное население, которое в ответ отстреливало чиновников и милиционеров.
Когда я там оказалась, ощущение подтвердилось и усилилось — возможен социальный взрыв. По-видимому, это поняли и наверху. Поняли, потому что вдруг удовлетворили основное требование ингушей — убрать президента Зязикова.
Поставили Юнус-Бека Евкурова, человека очень популярного в Ингушетии. Он Герой России, генерал, им здесь очень гордятся. Человек из очень бедной семьи беженцев из Пригородного района Осетии, жившей в вагончиках. Там он провел свою юность. Очень достойный человек.
Новый президент Ингушетии начал бороться с коррупцией, моментально пресек действия фээсбэшников. Стрельба в республике еще продолжается — действует закон кровной мести, здешний обычай. Но политическая оппозиция и правозащитники, как только сменили президента и они увидели, что ситуация изменилась, принялись убеждать людей прекратить насильственные действия. Сразу, конечно, это не получится, надо иметь терпение…
Потом в Ингушетию приезжал Дмитрий Медведев. Евкуров показал ему, как реально используются дотационные деньги в Ингушетии (он и мне это показывал). Например, на очистные сооружения в Кара-Булаке было выделено 800 миллионов рублей. 700 миллионов украли, а очистные сооружения даже не начали строить. На ремонт школы было выделено 150 миллионов. 90 миллионов «освоили», но если посмотреть, что реально сделали, то это, в лучшем случае, на 10 миллионов. Евкуров намерен с этим разобраться. Он точно не взяточник.
На мой взгляд, в Ингушетии мы видим попытку федеральной власти договориться с людьми. Очевидно, что можно обойтись без запугивания и террора.
Еще одна попытка сделана в Кировской области, куда губернатором назначен Никита Белых. Это человек, в мировоззрении которого вопрос об общественном договоре занимает центральное место. Есть у него и опыт — он был вице-губернатором Пермской области, потом вполне успешным бизнесменом. Очень демократичный человек.
Что он сразу и подтвердил. В день его инаугурации были какие-то коммунистические митинги. Белых и не подумал их запрещать — наоборот, вышел к митингующим. Словом, вел себя как цивилизованный человек XXI века.
Повторю: это похоже на некие робкие эксперименты. Один на Северном Кавказе, другой — в российской глубинке. Надо бы поживей, иначе до социального взрыва можно и не успеть.
Не знаю, сколько времени осталось у нынешней власти — кризис может как ускорить процессы в обществе, так и, наоборот, замедлить. Уверена только в одном: если избрать своим инструментом силу, принуждение, то все может рухнуть, как рухнул Советский Союз. А подхватить власть пока некому, поскольку гражданское общество у нас слабое.
Возглавить страну наверняка захотят какие-то лица из современной политической верхушки, но, скорее, это будут люди типа Рогозина, чем типа Белыха. У первых в политическом бомонде связей гораздо больше. Поэтому-то я совсем не хочу взрыва.
Думаю, что у нас есть все основания надеяться на лучшее. Да, гражданское общество у нас слабое, но совсем недавно вообще ничего не было. Сегодня у нас есть какие-никакие демократические институты. И на это ушло всего 15 лет. Пройдет еще 15 лет, и страна неизбежно будет другая. Не такая, какая была и не такая, какая есть, а лучше, гораздо лучше — свободней, демократичней, справедливее. Это направление уже не изменить.
Поэтому меня совершенно не интересует, кто там у нас сейчас сидит во главе — Медведев, Путин… Какая разница?! Вполне возможно, что они поведут себя по-умному и через 15 лет так и будут «сидеть во главе». Будут между собой время от времени креслами меняться. Это совершенно не важно. При зрелом гражданском обществе тот же Путин будет себя вести так, как ведут себя Саркози или Меркель… Он ведь не глупее их. Он просто точно знает, что можно, а что нельзя, что позволено, а что нет. То, что общество не позволит, Путин делать и не будет. И наоборот: если бы западные лидеры находились в российских условиях, то и они вели бы себя так же, как наши политики.
К власти стремятся люди особого сорта, и с нравственной точки зрения они могут не нравиться. Но среди них много умных, и если они ведут себя прилично по отношениям к своим гражданам, то правозащитники готовы с ними не только взаимодействовать, но и сотрудничать, и всячески поддерживать.
Комментарии