То есть нефтяную компанию она, конечно, ограбила и поделила, рассовав миллиарды по карманам. Но больше всего ее в этом деле беспокоили и беспокоят педагогические задачи — обновление, усовершенствование и повсеместное внедрение сталинской политической модели.
В последние годы власти преподали обществу много уроков. Один из них — это наведение «порядка» в прессе и на телевидении. Государство усовершенствовало цензуру сталинской эпохи, сделав ее более эффективной. Вместо официально действующего органа цензуры была введена система самоцензуры, которая к настоящему моменту вошла в рутинный обычай российских СМИ. Нет теперь в стране журналиста, у которого в душе не сидел бы цензор.
Однако, пожалуй, самым знаковым с точки зрения педагогики событием стало уголовное преследование Ходорковского. Этот урок был уже дан не только обществу в целом, но и конкретно слою крупных предпринимателей.
Дело в том, что с распадом СССР в стране появилось большое количество очень богатых людей. У них было много денег, и они заботились об их сохранении. Неудивительно, что у самых умных капитанов и адмиралов бизнеса постепенно проснулось желание жить в такой стране, в которой бы гарантировалась неприкосновенность их состояния. А такое возможно лишь в по-настоящему правовом государстве. Ну да, придется много налогов платить, от многого отказаться, во многом себя ограничить — но оно того стоит.
Соответственно, представители бизнеса начали всячески добиваться такого государства — тратить на это большие деньги, заниматься политикой. Как это во всем мире происходило и происходит.
Однако наша власть — ребята ушлые. Они отлично понимали, каких дел можно наделать в политике с большими деньгами. В этом они профессора и имеют опыта гораздо больше, чем бизнесмены. И поэтому им стало очень страшно. Страшно, что созданная система будет разрушена, а стало быть, есть угроза потерять все то, что они нажили.
Для того чтобы отбить у бизнеса всякое желание заниматься политикой, и возник процесс ЮКОСа. Всем тем, кто на тот момент имел серьезные капиталы, был преподан хороший урок: мол, ребята, ничего у вас не выйдет, забудьте про политику, ваше участие в ней сводится к беспрекословному послушанию и готовности жертвовать деньги — причем, столько, сколько мы скажем.
Поначалу бизнес-сообщество, включая правительство и лично премьер-министра, стало возражать против судебного процесса. Но когда Путин высказался на этот счет вполне ясно и понятно, протесты тут же прекратились. Между собой многие, конечно, продолжали возмущаться и негодовать. Но публично заявить о своем несогласии они уже не решались. Цель была достигнута.
Вместе с тем, первый процесс против Ходорковского загнал власть в тупик. Ведь ничто не вечно. Было понятно, что Ходорковский из тюрьмы выйдет нераскаянным, озлобленным и обязательно снова полезет в политику. Перед государством встал вопрос: «Как с Ходорковским поступить дальше? Уморить его в тюрьме, что ли?» Истории Литвиненко повторять не хотелось. Возникла другая идея: «Продлим срок, а там посмотрим». И вот вам второй процесс.
Я совсем не понимаю, что происходит во втором процессе. Про первый у меня есть некие соображения, доступные мне при всей моей экономической безграмотности. Тогда было, по крайней мере, ясно к чему власти цепляются.
Например, мне было совершенно очевидно, откуда вдруг взялись все эти многомиллиардные финансовые претензии к ЮКОСу. Известно, что Ходорковский платил налоги не прямым денежным расчетом, предусмотренным в законе, а векселями. И эти векселя принимались местными налоговыми органами, поскольку не было ни одного случая, когда бы ЮКОС отказался обернуть их в деньги. Такая система оплаты была налоговикам выгодна — к концу года по векселям набегали солидные проценты.
Суд как раз и зацепился за эти векселя, признав их недействительными. Получалось, что налоги ЮКОСом не выплачены, а значит, их надо взыскать с учетом штрафов и пеней. Представьте, насколько гигантской была эта сумма. Вот логика обвинения. Я их доводы никогда не принимал, но понимал.
Объясню, почему не принимал. Не секрет, что каждый год государство проводит строгую налоговую ревизию. После проверок нефтяной компании Ходорковского каждый раз налоговики выносили один и тот же вердикт — налог ЮКОСом выплачен своевременно и в полном объеме.
В этой связи возникает вопрос: почему власти судят налогоплательщика, который получил подтверждение легальности своих действий, а не налоговиков, выдавших это подтверждение? Это ведь акт налоговой ревизии, а не отзыв на спектакль. Если он составлен неправильно, то за это должен отвечать не Ходорковский, а чиновники. Что же, он им всем взятки, что ли, платил? Так поймайте этих взяточников и посадите их в тюрьму. Нет, говорит суд, Ходорковский чиновников обаял, и они решили ему на слово поверить. А так они ни в чем не виноваты — это все он.
Кстати, масштабы компании ЮКОС таковы, что здесь уже впору говорить об ответственности министра финансов. Куда он-то смотрел? Как минимум, он должен был подать в отставку.
Но суд на все это внимания не обратил. А дальше уже было поздно — «ЮКОС» поделили. Почему-то наш гарант Конституции решил гарантировать не только Конституцию, но и добросовестность никому доселе неведанной компании «Байкалфинансгруп». Компания купила «ЮКОС» и немедленно рассталась с этим активом. То есть, сделала то, что от нее требовалось.
В общем, в первом деле была хоть какая-то логика. Во втором же процессе ее нет совсем.
Судя по всему, государство теперь руководствуется только одним-единственным собственным убеждением: не время выпускать «мерзавцев» на свободу. Вот и вся мотивация. Но на суд она почему-то действует.
Поэтому я с полным доверием отношусь к словам обвиняемых и их адвокатов о том, что они не понимают сути предъявленных к ним обвинений. Что Ходорковский и его коллеги украли? Нефть? Деньги? А главное, у кого?
Государству в этой ситуации только и остается, что повторять старую советскую присказку — у народа. Тем самым они возвращаются к марксистской формуле: крупный предприниматель всегда враг общества (народа), потому что он грабит трудящихся. Здесь мы видим сталинскую модель политического устройства не только по сути, но уже и по форме.
Другим уроком, который посредством дела Ходорковского преподали власти обществу, стало уничтожение правового судопроизводства, независимой судебной власти. В середине 90-х был короткий период, когда суд сохранял настоящую независимость. Но просуществовало это недолго. Шаг за шагом, но власть постепенно учредила до боли знакомый нам советский суд «чего изволите?»
В ряде судебных процессов внедрялась эта сталинская модель послушного правосудия — или, как я ее называю, «служивое право». Был, например, Будановский процесс, ставший одним из первых подкреплений идеи послушного суда. Ведь это же надо было придумать: под громкую музыку, распустив караул, голый мужчина допрашивал голую женщину, а потом задушил ее. Ну, кто в это может поверить? А вот суд поверил, не согласившись с обвинением в изнасиловании.
Окончательно же модель «служивого права» может утвердиться по итогам дела «ЮКОСа».
Вместе с тем я не расстаюсь с надеждой на освобождение Ходорковского и его сторонников. И на это есть серьезное основание — уж больно нелепый этот суд, уж больно слаба позиция обвинителей, уж больно безосновательны их претензии. Прокурорам будет очень сложно добиться нужного властям результата, не вызвав бурного негодования общественности, в том числе и западной.
Поэтому шанс на положительный исход в этом процессе есть. И если он осуществится — это будет очень заметная победа для всей социальной, экономической, политической и судебной системы России.
Комментарии