Абитуриенты

Осложнениями обернулись и новые правила подачи заявки в вуз. Согласно этим правилам, выпускник средней школы может рассылать заявку с результатами ЕГЭ по неограниченному числу учебных заведений. В результате выходит путаница. Студенты не понимают, куда именно они в итоге поступят. А вуз, в свою очередь, не знает, сколько на самом деле студентов зачислено.

Мы обратились к экспертам, чтобы выяснить основные преимущества и недостатки системы Единого государственного экзамена.

Мария Пономарева, преподаватель Свято-Тихоновского православного университета, кандидат филологических наук. Алины Ефалова, независимый преподаватель, репетитор с многолетним стажем.

О людях, обученных по системе ЕГЭ, остается только сожалеть. Преподаватели вузов в один голос говорят, что студенты не способны воспринимать обзорные лекции, так как это для них очень большой объем. У ребят даже возникают проблемы с тем, чтобы просто записать лекцию. Сегодняшние абитуриенты, готовящиеся к тесту целенаправленно, будут не в состоянии выполнить те задачи, которые перед ними будут ставиться в дальнейшем.

Система абитуриентства позволяла ученику перестроиться со школьных знаний на последующие. Но сейчас преподаватели утверждают, что к ним приходят дети даже без начального образования. Даже русский язык дается как иностранный, он рассчитан на людей, которые будут разбирать инструкции к пылесосам. 

Система ЕГЭ воспитывает обслуживающий персонал. А это неверная идеологическая посылка, которую несколько лет назад высказал министр образования РФ. Он сказал, что основная задача системы образования — обслуживание производственных проблем. На самом деле задача образования — это воспитание людей. А как воспитать патриота и гражданина без изучения истории и литературы, которые у нас теперь не носят обязательного характера?

Составители тестов не понимают, что контроль задает тон. Если школьникам перед поступлением в вуз нужно выучить десять стихотворений — они будут их учить, если нужно решать примеры — будут решать примеры, если нужно обводить кружочки — будут обводить кружочки. Даже если у ребят есть потенциал, они не смогут выполнить иного задания, чем поставить крестик или галочку. Это интеллектуальная травма. Система ЕГЭ, которая у нас сейчас существует, не развивает, а разрушает человека. ЕГЭ формирует людей, направленных на то, чтобы выполнять приказ, выбирая из двух-трех вариантов — один. Из двадцати вариантов эти люди уже не смогут выбрать. Если государству нужен гражданин не думающий, а тупо исполняющий функции, которые ему предназначены, то Россия правильно сделала, что перешла на ЕГЭ.

Для начала нужно четко сформулировать цели образования, какого результата надо добиться. И в первую очередь это нравственное формирование личности, о котором мы говорили выше. И, конечно, для этого нужно вернуть в число предметов, необходимых для поступления в вуз, такие науки, как литература и история. Должно быть четыре базовых предмета: математика, история, литература и язык. Нельзя ограничиваться сугубо специальными предметами, которые требуются для поступления в вуз. Потому что ранняя профессионализация и ранняя узкая специализация не ведут ни к чему хорошему. 

Сама трехчастная структура экзамена должна остаться, но в несколько ином виде. Надо четко разделить выпускные и вступительные задания, хотя возможно, чтобы они оставались в рамках одного экзамена. Первая часть заданий, база — это «выпускной экзамен», который должны сдавать все. Вторую часть по соответствующему предмету должны выполнять дети, поступающие в тот или иной вуз. По результатам третьей части, которая также является «вступительной», ребенок может попасть в элитарный вуз на узкопрофильный факультет. 

Трехчастная структура позволит хорошо дифференцировать ребят. Например, чтобы поступить на мехмат МГУ, человеку потребуются знания значительно выше школьных, для чего ему придется грамотно решить задание из третьей группы. Эта структура дает реальные возможности тем ребятам, которые одинаково хорошо владеют материалом в разных сферах знаний. А такие люди не редкость. По результатам заданий человек сможет продолжить свое образование и в гуманитарной, и в технической области. Ведь бывает немало выпускников, которые просто еще не определились со своей дальнейшей судьбой. 

Поясним на примере математики. Базовые задания выполняют все дети, и они учитываются при приеме в любой вуз, в том числе и гуманитарный, потому что и филологам нужна базовая математика. Вторая часть учитывается при поступлении в некие технические вузы. Хорошо же выполненная третья часть позволит поступить в элитарный вуз математического направления. Точно так же и с гуманитарными науками, только в этом случае будут рассматриваться знания русского языка. 

Задания для первой части должны составлять школьные учителя. Для второй части тип заданий должен формировать преподавательский состав вузов. А третью часть должна составлять профессура тех самых элитарных вузов, например Бауманки и т. д. Это приведет к тому, что не будет одностороннего развития, которое приведет к краху. 

Что касается самих заданий. Важнейшим пунктом должна стать отмена заданий, основанных на выборе из нескольких ответов. Да, такая форма удобна для компьютера, но она разрушает человеческий интеллект. Нужен другой вид тестов. Например, в конце 1990 — начале 2000 годов разработаны тесты, которые основаны на том, что человек сам ставит нужную букву, а не выбирает из выше предложенных. Такая система позволит реально оценить знания и умения ребенка. 

Устный экзамен тоже должен оставаться. Ведь преподавателю вуза хочется посмотреть на того, кто у него будет обучаться, заранее. Да и для абитуриента общение с преподавателем очень ценно. Однако проводить такой экзамен следует в форме собеседования. То есть он должен имитировать не вступительный экзамен, проверяющий специальные знания соискателя, а напоминать творческий конкурс.

Таким образом, ЕГЭ как явление имеет свои плюсы. Мы не можем вернуться к прошлой системе проверки знаний — это пройденный, не оправдавший себя этап. Но новая форма экзамена нуждается в реструктуризации и изменении типов заданий. Если ЕГЭ останется в том виде, в котором он есть сейчас, это будет образовательный и интеллектуальный апокалипсис. 

Татьяна Жаворонкова, заместитель директора гимназии, кандидат физико-математических наук, победитель конкурса лучших учителей Российской Федерации

Задания по ЕГЭ делятся на три группы и не сводятся к примитивному тестированию. Технология выбора варианта относится к проверке минимального уровня знаний у детей. И если дети обладают способностями, которые позволяют им осваивать предмет только на минимальном уровне, то ничего большего требовать от них не приходится. Задания второй группы рассчитаны на развитие явно выше «репродуктивного уровня». Задания третьей группы наиболее сложны — это задания творческие. 

Проблема действительно есть. Если эти задания готовит одна и та же категория составителей, то они с течением времени становятся более стандартными. Приемы повторяются. Если этого не допускать, то и к «дрессировке» ЕГЭ никогда не сведется.

Так же следует учесть существование группы вузов, которые имеют право на проведение дополнительного экзамена по своей специальности. Дополнительные испытания знаний никто не запрещал. Не следует забывать и о такой практике, как зачисление по результатам олимпиад. 

Результаты в 100 баллов — если речь идет о реальных результатах — показывают умные, сильные, талантливые дети. Эти дети потом успешно учатся в творческих вузах. И никто их не собирается отчислять. 

Важность обязательного экзамена по литературе, как мне кажется, существенно преувеличена. Если экзамен принимают те же самые люди, которые готовили учеников, трудно ожидать от них объективных оценок, а от учеников — каких-то особенных знаний. Экзамен по истории содержит множество заданий, которые как раз для творческой личности могут быть совершенно несущественны. В результате ученикам приходится опираться исключительно на собственную память: выбирая правильные даты исторических событий или отвечая на вопрос об имени лошади в романе «Анна Каренина». Лошадь, конечно, звали Фру-Фру, но какое это имеет отношение к реальным литературным познаниям? Экзамен по литературе оказывается невостребованным во многих вузах. Сочинение, удовлетворяющее приемную комиссию, можно написать, всего лишь ознакомившись с кратким изложением произведения. 

Наша самая большая и непреодолимая проблема заключается не в том, что детей неправильно учат. Она заключается в самой системе платного образования. Существует разрыв между тем, что ребенок должен знать после школы, и тем, что он должен знать, поступая на бюджетное место в вуз. Но если он поступает в тот же вуз, в ту же группу на платной основе — требований к нему становится существенно меньше. Платное образование и ЕГЭ очень тесно связаны. Непрозрачность оценок и отдельная шкала их начисления по каждому из предметов расстраивают и родителей, и учителей. По математике, например, за один потерянный балл в конце шкалы снимается десять. А за каждый полученный балл в начале шкалы — начисляется семь. Как после этого можно определить, насколько хорошо ребенок сдал экзамен и в какой вуз ему теперь имеет смысл поступать? 

Для платного обучения достаточно набора баллов, начисляемого за выполнение простейших заданий. Если хочет брать вуз ученика с таким уровнем знаний — пусть берет. А вузу некуда деваться, потому что иначе его закроют, а преподаватели потеряют рабочие места. Государство выдает молодым людям аттестаты просто потому, что не может обеспечить их работой. А молодые люди, в свою очередь, идут в вуз, чтобы получить отсрочку от армии. Процветают «фальшивые» вузы с крайне низким качеством преподавания. Необходимо привести эту систему в норму. Требуется не «отмена ЕГЭ», а реформа системы образования в целом. 

Благодаря ЕГЭ возникают новые формы коррупции. В первую очередь это возросшее число «инвалидов». Купить справку об инвалидности гораздо проще, чем сертификат в сто баллов по ЕГЭ. Во многих вузах теперь предупреждают, что будет собственная, независимая медицинская комиссия и при поступлении, и после первого семестра. 

Но что самое важное, усложнение системы подкупов и прочего мошенничества заставляет детей более серьезно относиться к учебе. И если ученик, честно сдавший ЕГЭ, увидит на своем курсе совсем других ребят, что-то купивших, кому-то что-то подаривших, чтобы поступить, — у него немедленно снизится мотивация. Это может привести к дискредитации системы ЕГЭ, минусов окажется больше, чем плюсов.

Ситуация с массовой рассылкой заявлений, благодаря которой вуз не знает, сколько студентов он принял, а студент — куда именно он в итоге поступит, легко решаема. Достаточно немного растянуть процедуру. 

У нас списки людей, которые поступают в вузы, делились фактически на три категории. Первая категория — те дети, которые набирают баллы, достаточные для поступления «на бюджет». Вторая группа — так называемый резерв. Это те, кто может подняться, если будут отказы от конкретного вуза по какой-то конкретной специальности. И третья категория — «платники». Ребенок смотрит и говорит: «Ага, я попал на бюджетное отделение, подавал заявки в десять вузов, в пяти меня приняли». Дальше он выбирает из пяти вузов какой-то один. До 3 августа у него было право подлинники своих документов в этот вуз подать. Четвертого числа появляется полный список тех, кого берут на бюджетное образование и кто прошел из резерва. Те, кто прошел из резерва, в течение следующих пяти дней подают документы, если они решили в этом вузе учиться.

Абсолютное большинство вузов не проводит испытаний. Весь июль у них не работают комиссии, не проверяются работы. Они просто считают количество баллов и формируют список поступающих. Принять документы, провести экзамены, провести апелляционные заседания — неужели так им было проще? При нашем уровне компьютеризации достаточно организовать административную работу грамотно и без сбоев. Хотя, конечно, найдутся и те, кто продолжит жаловаться.

У ЕГЭ множество преимуществ. Достаточно добиться соблюдения процедуры его проведения. Достаточно нейтрализовать угрозу коррупции. Школьные экзамены никого не интересуют, там учителя выставляют своим ученикам свои же отметки. А вступительные экзамены в вуз? В девяностых годах у каждого вуза было собственное направление подготовки. Столичные дети еще могли ходить на вечерние курсы, очно-заочные курсы. Но каково было провинциалам, которые хотели получить достойное образование? Им обязательно нужно было четко определяться с конкретным вузом, что в десятом классе сделать сложно. Приходилось поступать на платные курсы подготовки. Платные курсы для столичных вузов выглядели так: ты два года платишь, а потом у тебя совместные экзамены, школьные и вузовские. И для тех, кто хотел приехать издалека, места оказывались закрыты. Вуз заинтересован, чтобы два года видеть родителей и детей, брать с них деньги, а потом решить, кто ему более интересен. Это была огромная проблема. И появление единых требований я считаю огромным плюсом. Былое разнообразие ничего не говорило о качестве образования. Оно было направлено на увеличение числа платных образовательных услуг. 

Второе преимущество заключается в возможности более широкого выбора для детей. Раньше ребенок, выбравший себе вуз, мог сдавать экзамены только в этом вузе, потому что времена и даты экзаменов были совмещены. Вот мои ученики поступают в Физтех. Двое проходят, двое не проходят. Причем в Бауманский университет они прошли бы легко. Но экзамены уже окончены, и двери закрыты. И что им дальше делать, в армии служить? Такие дети оказывались в ситуации серьезнейшего проигрыша.

Я, конечно, говорю как оптимист. Если останется коррупция, если не прекратятся манипуляции с начислениями баллов, то специалист, которому лягут на стол результаты ЕГЭ, просто не сможет их реально оценить. И тогда изначально верная идея о том, что три блока ЕГЭ дают реальную пользу, может быть уничтожена системой проведения этого экзамена. 

Марк Урнов, декан факультета прикладной политологи Высшей школы экономики

Не надо сравнивать идеальный ЕГЭ с идеальным экзаменом, который проводит блестящий философ и ученый. Надо сравнивать реальный ЕГЭ и реальный экзамен. Обычный экзамен принимают люди, которых не интересует какая-то особенная глубина мысли. Они ждут вполне определенных ответов. Так что никакой ярко выраженной разницы я между ЕГЭ и экзаменом не вижу. Могут быть исключения, но выдающихся экзаменаторов очень мало.

ЕГЭ, конечно, нужно отлаживать. Некоторые вопросы не предполагают альтернативных ответов. Требуется старание, потому что составление формального опроса само по себе — дело очень тяжелое. С другой стороны, он действительно так или иначе позволяет подорвать коррупцию в вузах. Особенно в вузах престижных, где, как известно, поступление может обойтись весьма недешево. Однако уровень коррупции чрезвычайно, аморально высок. Поэтому коррупция переходит из вузов в школы, где проставляют баллы; в медицинские учреждения, где выписывают справки об инвалидности. С этой проблемой надо бороться. Но это уже не проблема коррупции в вузах, которая после введения ЕГЭ исчезает, и это хорошо.

А вот с системой, позволяющей абитуриентам подавать заявки в неограниченное количество вузов, я не согласен. Это создает бредовые ситуации, когда человек обращается в десять, в двадцать мест, а дальше начинает смотреть, где его возьмут. Такая свобода, с моей точки зрения, нехороша и не имеет никакого отношения к реальному выбору. Она напоминает спекулятивную игру на бирже. Ограничительные процедуры нужны. Людей необходимо мотивировать, чтобы они заранее выбирали институты и факультеты. 

Очень плохо, что не проводится ЕГЭ по литературе. Более того, в ряде институтов я бы еще и творческий конкурс сделал. Просто дурацких вопросов не надо задавать вроде «образа Татьяны как дочери мелкопоместного дворянина». Пусть вопросы касаются реальной фактуры произведения. Придумать такие вопросы нелегко, но вполне возможно. Они покажут, насколько человек в действительности читал те или иные тексты.

Открываются возможности для абитуриентов из российской глубинки. Раньше для них было очень сложно приезжать и поступать в столичные университеты высшей категории. Но это только маленький аспект большой проблемы: как вообще поднимать умных людей, как выявлять реальные высокоинтеллектуальные группы, как облегчать им возможность прихода в лучшие учебные заведения. 

Очевидно, что другим способом, кроме создания формального, одинакового для всех экзамена, решить эту задачу невозможно. Но для этого недостаточно только одного ЕГЭ в выпускном классе. Лично я бы проводил ЕГЭ на всех уровнях школьного обучения, как это происходит в США. Если человек начинает в четвертом или пятом классе получать по ЕГЭ какие-то выдающиеся оценки, его замечают, ставят в специальную программу. В зависимости от достижений это может быть национальная программа, программа штата или города. Сильные ученики отслеживаются университетами, университеты сами предлагают ученикам поступление. 

Как формировать будущую национальную элиту, если мы имеем дело с миллионами людей? Я не знаю другого пути, и никто не знает, наверное.