Еженедельная передача: RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

Президентский институт предлагает упразднить вертикаль власти

ЛГ: Институт современного развития — коротко говоря, ИНСОР, — попечительский совет которого возглавляет Дмитрий Медведев, подготовил доклад «Россия. XXI век: образ желаемого завтра». В нем эксперты высказываются, что нужно для того, чтобы модернизация страны, о которой мы уже говорили, которую проводит президент, была более эффективной. Авторы доклада пытались объяснить, почему модернизация экономики немыслима без обновления политической системы.

На самом деле весь этот доклад основан на лозунге «Назад в будущее». То есть все это похоже на политический расклад времен Бориса Ельцина. Это все газеты отмечают. Есть, правда, мнение экспертов о том, что все, конечно, хорошо. Съесть-то он съест, только кто ж ему даст. Поскольку, как сказал наш сегодняшний гость Михаил Делягин, эти люди никуда не собираются уходить и вряд ли слушать что-то будут.

ПШ: А тогда почему они позволяют появляться таким докладам? Вот что интересно. Причем в стенах института, который сами же и попечительствуют?

МД: Потому что есть две группы, и они борются, с одной стороны. С другой стороны, что вы сделаете с директором института, попечительский совет которого возглавляет Медведев?

ЛГ: А может, это все происходит в рамках большой игры, чтобы возглавить оппозиционное движение?

МД: Возглавить оппозиционное движение, для того чтобы отодвинуть силовиков. Отсюда партия Юмашева, отсюда еще какая-нибудь партия, которая сейчас тоже создается. Это большая игра. Не хуже, чем у Российской империи с Британской империей. Кто-то мне резюмировал этот доклад как «Дедушка Гайдар, роди меня обратно. Тогда все девушки были такие молоденькие».

ПШ: Не получится.

МД: Во-первых, есть порыв. Восстанавливается политическая система времен Бориса Николаевича. Замечательно. Я тоже ее очень люблю. Простите, пожалуйста, Владимира Путина и двухтысячные годы породил кто? Костлявая рука Запада? Чеченские террористы? Ровно эта политическая система их и породила. Причем с неизбежностью. А простите, пожалуйста, зачем тогда нам возвращаться назад в светлое прошлое, чтобы потом прийти в наше нынешнее настоящее? Может, мы здесь просто посидим пока, погреемся?

ПШ: А в чем логика рождения Путина из той системы? Вы не могли бы пояснить?

МД: Та система в условиях слабости рынка и слабости закона, которые сохраняются и сейчас, обеспечила абсолютное доминирование над олигархическим кланом, который в борьбе — друг с другом — создал настолько хаотичную, настолько и тяжелую для выживания ситуацию. 1998 год. Что случилось? Бюджет угробили. Точка. Честно в этом признались и поехали отдыхать. Любая твердая рука, безотносительно того, какой там мозг и какие там желания находились на другом конце, воспринималась как абсолютное благо. Любая твердая рука и появилась.

ПШ: Даже Гитлер или Сталин.

МД: Вы знаете, тогда Гитлер и Сталин были перебором. Потому что уровень отчаяния был ниже, а уровень культуры был выше. Тогда ведь кто-то совершенно секретно сделал социологическое исследование: какой литературный образ более соответствует потребностям общества? Вышел Штирлиц. Штирлиц, оторвавшийся от центра и начавший творить по собственной воле, — это как раз Владимир Владимирович, с моей точки зрения.

А сейчас ближе к Воланду. А Воланд — это уже Сталин. Посмотрите, какой безумный рост популярности. Это же не оттого, что кто-то хочет репрессий, а оттого, что они не знают, как по-другому обходиться с нынешними хозяевами жизни. Люди не верят, что есть какой-то другой язык, который могут воспринять уважаемые руководители, уважаемые коррумпированные бюрократы.

ЛГ: Авторы доклада, правда, предусмотрительно сказали, что это не есть какое-то руководство к действию — это призыв к началу разговора. Слово «референдум».

МД: Люди участвуют в референдуме по важным для них вопросам. А политическая система для большинства россиян не важный вопрос. Что есть иерархия потребностей? Когда основная часть населения занимается выживанием и спасением от ОМОНа, объяснять ему, что, для того чтобы вам не пришлось спасаться от ОМОНа, чтобы ваша зарплата была на 30 процентов выше, нужна демократия, — бесполезно.

ЛГ: Кому? Этой группе, которая спасается от ОМОНа? Ест колбасу, борется за платье...

ПШ: Надо какие-то более простые связи. Причинно-следственная связь между ОМОНом и кошельком слишком длинная.

МД: А почему она длинная? Я протягиваю руку…

ПШ: К кошельку…

МД: Да. И беру. «Речник». Что может быть прямее? Пришли и отобрали. Не просто отобрали, а еще и уничтожили. Это то, чего не было при большевиках. Тогда отбирали, владельца отселяли в дальнюю комнату, и он там жил с рабочим классом, а то и с какими-нибудь местечковыми. Тут-то все по-другому. Тут всех выселили, дом сломали, и идите вы все куда хотите. У нас социальная справедливость…

ЛГ: То есть нефиг было затевать перестройку в 80-е?

МД: Перестройка была стихийным процессом, между прочим.

ЛГ: Михаила Сергеевича стихийным процессом вы считаете?

МД: От 40 до 50 тысяч человек захотели жить так, как живут их партнеры по разного рода переговорам на Западе.

ЛГ: Тоже процесс не совсем стихийный.

МД: Естественный процесс.

ЛГ: Но если все стало совсем плохо, зачем все это затевалось?

МД: Все — это что?

ЛГ: Все стало хуже. Отбирать стали и еще ломать. Там что-то еще снизилось. Зачем? Куда? Дальше что?

МД: Слово «зачем» предусматривает цели, предусматривает субъект. Что кто-то ставит эту цель. У всех цели разные.

ПШ: Если я правильно понимаю, они не думали, что дело зайдет так далеко?

МД: Они — это кто?

ПШ: Номенклатура…

МД: Они вообще не думали.

ЛГ: То есть если бы Михаил Сергеевич думал, что так получится…

МД: Я не знаю. Но если бы партхозактив знал, что все так закончится, мы бы Сталина сейчас проходили в школе как гуманиста и как демократа. Как мы лет через десять будем учить Владимира Владимировича Путина.

ЛГ: То есть пути у нас никакого нет?

МД: Почему? У нас есть четкий путь: системный кризис. Разрушение этого коррумпированного монстра под собственной тяжестью. Внутри бюрократический переворот. Потому что общество встало. Внутри правящего слоя люди, которые не наворовали на замки в Швейцарии, а всего лишь на квартирку в Берлине. И есть еще чего хотеть и к чему стремиться.

ЛГ: Либеральное крыло?

МД: Нет. Не будет... Сегодняшнее столкновение в условиях системного кризиса… Эти нюансы, как идеология, перед выживанием растворяются на какое-то время. Многие будут захватывать местное корыто. А потом выяснится, что очень страшно. Выяснится, что нужно чинить это корыто, пополнять это корыто, и чтобы при этом его еще не подстрелили. И вот этого страха достаточно для разумной политики. Рациональной политики.

ЛГ: Сколько вы даете на это времени?

МД: До осени 2011 года системный кризис у нас не начнется. У нас запас прочности еще есть. А позже 2014 это тоже, скорее всего, не начнется. Максимальный запас прочности всегда недооценивается. Значит, конец 2014 года. Значит, годик, полгодика на бардак, полгодика на, так сказать, первичную концентрацию, ну и потом в 2016 году у нас будет нормальное государство.

ЛГ: То есть шесть лет. Не так много.

ПШ: Но и не так мало. Можно много чего успеть.

МД: Допустим, что до системного кризиса можно расслабляться как сейчас, а в условиях кризиса — год за три. Системного кризиса.

ЛГ: Нам остается только ждать.

МД: Ждать и готовиться. Потому что, с точки зрения отдельно взятых личностей, чем больше у вас запас консервов, чем больше у вас друзей, чем лучше вы обучены, выражаясь грубым языком, выживанию в городской местности, тем у вас светлее перспектива. А с точки зрения общности — чем лучше вы организованы, тем больше омоновцев перейдет на вашу сторону, причем вместе с оружием.

ЛГ: То есть вы считаете, что кризис будет горячим?

МД: Он не будет горячим. Не будет гражданской войны. Но, понимаете, это относится ко всей стране в целом. А какие-то горячие точки неизбежны. У человека, когда температура 37,5, неравномерно по всему телу температура 37,5: у него где-то больше, а где-то поменьше.

То же самое и здесь. У нас есть техногенный фактор феерический. Вот сейчас Саяно-Шушенская плотина растает не так, как ей положено, и весь этот кризис передвинется вперед, как бульдозер в поселке «Речник». Вот сейчас произойдет обострение дружбы народов где-нибудь. А эта вещь непредсказуемая. В Кондопоге все началось с того, что зачистили местное самоуправление. Нам говорили, что госпожа Тимошенко — Чубайс в юбке. Всего-то, господи. Всего-то. В тихом городке. Так что здесь есть несколько неопределенностей, которые могут взорваться.