Северный Кавказ

Игорь Каляпин — о встрече с Дмитрием Медведевым и ситуации в Чечне, ч. 5

Прокуратура в республике не работает. Ни плохо, ни хорошо — вообще никак. Не имеет возможности работать. Я с этим вопросом пришел в Кадырову в феврале и сказал: «Рамзан, так нельзя. Есть люди, которые явно совершают преступления, которые носят погоны. И совершенно очевидно, что в некоторых случаях это люди, которые называются твоими приближенными. Это один, второй, третий. Чем больше таких дел нерасследованных, тем больше вопросов возникает к тебе. Потому что на самом деле каждое такое похищение, каждое такое убийство — оно, пусть неформально, неофициально, но обвинение тебе. Тебе очень не нравится. Ты обижаешься, что Орлов, руководитель «Мемориала», обвинил тебя в смерти Эстемировой, но тебя так и будут обвинять в смерти Эстемировой — до тех пор, пока следствие не установит настоящего убийцу».

Он говорит: «А ты что, тоже считаешь, что я Эстемирову убил?» Я говорю: «Я не знаю, убил ты Эстемирову или нет. Но я считаю, что ты один из подозреваемых. И я буду считать так до тех пор, пока не состоится суд, пока не будет установлен настоящий виновник».

И точно так же происходит и по другим делам. Там было свежее дело Гайсановой, которая была похищена в ходе спецоперации, которой Кадыров командовал. Я говорю: «А кого обвинять в похищении Гайсановой? Если ты руководил теми людьми, которые ее куда-то увезли, после чего она пропала. И следователь отказывается тебя допрашивать. Вот мы несколько раз следователю прокуратуры, который ведет дело о ее похищении, заявляли ходатайство, чтобы допросили Кадырова. А он четвертый месяц под разными предлогами отказывается это делать». Кадыров снял трубку. При мне позвонил этому следователю и сказал, что мол, ты почему меня не допрашиваешь? Я тебе что, мешаю?

А следователь начал извиняться: «Рамзан Ахматович, прости. Вот тут правозащитники вынуждают. Они мне ходатайства всякие пишут. Грозятся в суд на меня подать, если я этого не удовлетворю. Мне действительно тебя допросить надо». Он говорит: «Так а почему не допрашиваешь? Я тебе мешаю? Ты думаешь, что мне сказать тебе нечего? Есть вопросы — приезжай. Я тебе хоть завтра на все вопросы отвечу».

Этот разговор был 2 марта. Кадыров не допрошен до сих пор. И неделю назад следователю задавали вопрос: почему не допрошен? Он отвечает, что не считает нужным. То есть кто занимается этим саботажем: действительно Кадыров так страшен или это, как сам Кадыров сказал: «В прокуратуре работают трусы. Я не виноват, что там трусы. Я никогда ни за одного сотрудника милиции не заступался. Пусть они допрашивают хоть Делимхановых, хоть Даудовых, хоть кого угодно — никогда мешать не буду». Но тем не менее воз и ныне там. Ничего не изменилось ни по одному делу. Ни один человек, на допросе которого мы настаивали и допрос которого очевидно необходим, так и не был допрошен.

Я собирался в своем выступлении говорить именно о том, что в Чеченской Республике есть государственный орган, который имеет полномочия и который обязан. Так вот, он полномочий не реализует, обязанностей не исполняет. В результате все жалобы, все, которые только есть: на похищение, на какие-то казни, убийства, которые там произошли, — они все остаются без ответа. Они все остаются без приговора. Они все заканчиваются приостановлением уголовных дел.

В конце концов эти материалы рано или поздно попадают в Страсбург. И судьи европейского суда смотрят на эту позорную и беспомощную переписку, которая вся есть в материалах дела, следователей прокуратуры с разными милиционерами, как правило, самого низшего звена, которые на поручения, вызовы, повестки следователей абсолютно никак не реагируют. Это позорно. Это позорно для государства. Это не только элементарное нарушение прав граждан, прав граждан на государственную защиту от преступлений. Это еще просто неприлично, когда представители государства, прокуроры, следователи статусные по особо важным делам Республиканской прокуратуры абсолютно игнорируются обычными ментами-пэпээсниками. Это, на мой взгляд, хамство в отношении целого государственного института. В конце концов прокуратура — око государево. Вот в это око плюют откровенно.

Я ожидал, что президента это зацепит. Потому что уж слишком демонстративно это все делается, слишком откровенно. Если у нас правительство, Кремль, президент, Администрация президента считают, что Кадыров несменяем, что он персонально ценен... Возможно, это так, я с этим согласен. Но по крайней мере нужно каким-то образом влиять на ситуацию. По крайней мере его приближенные, люди, которые, насколько я понимаю, вообще не чувствуют себя связанными никакими правилами и законами, должны быть поставлены в какие-то рамки. Наивно думать, что они ограничатся Чеченской Республикой. Наивно думать, что они ограничатся только вопросами борьбы с терроризмом.

Я абсолютно убежден в том, что этих чеченских полковников мы увидим вскоре и в других регионах России. Сначала они начнут говорить, что с терроризмом борются, потом начнут говорить, что они там какую-нибудь экономическую преступность расследуют. Получив полномочия и привыкнув к неограниченной власти, эти люди в течение двух-трех лет успели полковниками милиции стать, никогда не имея отношения к правоохранительными органам. Они, я думаю, начнут беспокоить и коммерческие структуры, они начнут беспокоить и средний, и крупный бизнес. И не нужно думать, повторяю, что только Северным Кавказом ограничится.