Дело против «Интеко». Закон о штрафах за взятки. Защита авторских прав

Законы сейчас принимаются только ради пиара

ЛГ: Продолжаем наш разговор. Дмитрий Анатольевич Медведев внес новый законопроект о штрафах за взятки. В общем, борьба с коррупцией. О чем идет речь? О стократных штрафах и тому, кто взятку дает, и тому, кто взятку берет. Вместо тюрьмы. Вот такая новая мотивация. Ну, скажем, врачи, учителя, кто у нас еще больше всего взяток берет? Врачи, учителя, гаишники.

АВ: Если не по размерам, а по количеству взяток, то всякие коммунальные хозяйства.

ЛГ: По количеству денег это как-то градируется. Но не больше, по-моему, 500 млн рублей можно взять штраф с этого человека. В принципе вещь, наверное, хорошая. В принципе. Я, правда, не знаю. У меня сразу возникает вопрос: чтобы не брали взяток, что эффективнее — страх или выгода? Как лучше на человека воздействовать? Невыгодно брать взятку. Потеряешь больше.

АВ: Как сказать. Посмотрите на опыт Китайской Народной Республики. Там смертная казнь за такие вещи.

ЛГ: И все равно им...

АВ: Страх сочетается, наверное, с упованием на авось. Строго говоря, чтобы не брали взяток, надо создать некие условия, чтобы можно было без взяток обходиться. Там же, небось, наказание и тому, кто берет, и тому, кто дает.

ЛГ: Да, конечно.

АВ: И они как бы уравнены в правах. Считается, что людям просто некуда девать деньги и надо дать кому-нибудь взятку. На самом деле в подавляющем большинстве случаев люди поставлены в такие условия, что без взятки или отката, который, по существу, та же взятка, ты никуда не денешься, не сделаешь ничего, тем более срочно.

Возьмем, к примеру, недавнюю инициативу нашего президента, который широким жестом открыл новый канал для взяток. Я имею в виду снижение количества алкоголя в крови с 0,3 промилле до ноля. То есть вчерашние дрожжи. Это кефир, это квас, это какое-то лекарство.

ЛГ: Объяснили же: кефир отдельно, квас отдельно.

АВ: Не может быть отдельно.

ЛГ: Дело в том, что там несколько раз делают. Сначала делают, а через какое-то время еще раз. Через какое-то время кефира уже не остается. Но это время должно пройти.

АВ: А если вы, не дай Бог, перед выездом на работу решили кефирчику выпить? Ноль — это ноль. Просто злоупотребление. Широчайшая дорога для взяточничества.

ЛГ: Бороться надо как-то.

АВ: С чем?

ЛГ: С взятками.

АВ: Вот раньше у гаишников мало было возможностей для взяток. Теперь еще дали одну.

ЛГ: Теперь и тот, кто дает, и гаишник — оба будут... Опять же некоторые эксперты говорят, что вы сами провоцируете людей. Даете. Не давайте им взяток. Выходите на суды, доказательства. Людям же зачастую неохота это делать.

АВ: Не то что неохота. Неохота ему из-за кефира терять три часа. Это смерти подобно. А если он опаздывает на самолет, а у него самолет стоит 10 тысяч долларов?

ЛГ: Значит, надо потом выставлять счет.

АВ: А как? Вы в это верите? Была бы судебная система... Я считаю, что это то же законодательство, только в профиль. Это так называется. Но если будет больше денег или тюрьма... Один больше боится тюрьмы, другой — денег заплатить. Но если сама ситуация, сама реальность провоцирует взяточничество…

ЛГ: Например, врач, который говорит: я могу сделать вашему ребенку операцию за такие вот деньги. Не хотите — не буду делать операцию. И попадаются — и один, и второй.

АВ: Это элементарно. Когда-то один человек подсчитал, сколько платится за отмазывание от армии. Есть некая средняя сумма...

ЛГ: Есть.

АВ: Получились не Бог весь какие деньги.

ЛГ: Легализуйте.

АВ: Неплохо было бы. При проклятом царизме можно было откупиться от армии. Деньги шли в казну, а не к каким-то оборотням в погонах. Там целая группировка — оборотни в медицинских халатах, оборотни в погонах, оборотни в фуражках и так далее. И вот они эту сумму, где-то в районе пяти тысяч долларов, делят. Ну так что? ОК, если люди состоятельные. И рассыпалась бы вся взяточническая система.

ЛГ: Да.

АВ: Денег нет — иди служи. Или, сынок, заработай себе бабло, хотя бы половину. Мы тебе добавим, и тогда отмазывайся от армии.

ЛГ: Или у вас рождается сын. Вы знаете, что он должен пойти в армию, и начинаете копить с рождения, чтобы он не пошел.

АВ: А этих денег как раз и не хватало на реформу, чтобы сделать контрактную армию. Так вот они, деньги на реформу. Прособирали четыре года — и вот тебе деньги на реформу.

ЛГ: С другой стороны, это ломает всю идеологию. Ну как же…

АВ: Прекрасный закон, чтобы не сажать по экономическим преступлениям во время следствия, игнорируется. Почему? Потому что этот закон выбивает целую нишу теневого бизнеса опять же силовиков, которые придут к бизнесмену и скажут: «Может, суд тебя и оправдает, когда следствие закончится. Но пока ты будешь сидеть, у тебя бизнес развалится. И все, привет. Так что либо ты нам платишь по-честному, либо…» Что это значит? Условно говоря, даже когда есть хороший закон, механизмы такие… Пусть бы показательно каких-то ментов посадили! Так нет.

ЛГ: Я вот что хочу сказать. Для того чтобы механизм заработал (и мы не раз об этом говорили на сайте «Особая буква»), нужно политическое решение. Грубо говоря, вышел президент и сказал: все, ребята, завтра начинаем жить по другим правилам.

АВ: Так он все время это говорит. Это не страшно, надо перестать боятся. Это громадный, скажем так, административный проект. И он должен длиться не один год. Как в свое время, например, был проект приватизации. В Чубайса не плевали, наверное, только слепые дети — потому что промахивались. Тем не менее мы перешли от социализма к капитализму.

ЛГ: Сейчас как раз все туда и показывают. Вот кучка людей, которая нажилась на приватизации.

АВ: Это уже другой разговор. Некий проект был. Хорошо он был сделан или плохо, не так важно. У него было начало, был конец. У него было развитие. Он где-то докладывался, этот проект. То есть это изменение не только законодательства. Потому что иначе, как мы видим сегодня, закон есть, а выполнения нет.

ЛГ: Изменение чего? Сознания?

АВ: В том числе. Изменение каких-то административных канонов. Контроль над исполнением неких законов. Это очень много ветвей. Здесь одним уголовно-процессуальным кодексом не отделаешься. Тут должна быть воля, должна быть команда. Потому что у Чубайса на самом деле была команда, довольно много ребят. Они были единомышленниками. Опять же я не обсуждаю сейчас, хорошо они сделали или не очень. Но иначе мы так при социализме и жили бы. Что при социализме хуже, не спорит даже Путин, а он уж, казалось бы, так любит все прошлое.

ЛГ: Не вернешь ничего.

АВ: Да. Так что это была большая система последовательных действий. Наверное, их надо было начать с правоохранительных органов.

ЛГ: Сейчас реформируют.

АВ: Да как реформируют?! Набор неких бумажек? Этим не реформируешь. Какие еще должны быть бумажки, как провести это в жизнь, как проконтролировать исполнение и так далее? А в нынешней системе власти я не вижу такой команды, которая могла бы это делать. Я и политической воли не вижу. Потому что все это делается для пиара. Все для пиара. Ах, какой правильный закон! Вроде поддержали, что по экономическим преступлениям сажать никого не надо во время следствия. Все «за». И все равно сажают. Когда ввели ноль промилле, все говорили, что это безумие. Защитники у президента были только платные, на зарплате. Вот они защищали. Ну и что? Ничего страшного. Когда запретили казино в России, игорный бизнес ушел под землю в прямом и переносном смысле. Сейчас его крышуют менты и чеченцы. А игорных столов меньше не стало. А что это значит? Это значит, что раньше они платили деньги нам с вами, а теперь… Это не новость. Вот так я скажу.

ЛГ: Я понял.

АВ: Это все бла-бла-бла. Власть должна и себя как-то изменить, и проявить некую волю к победе, а не писать что-то красивыми буквами на воротах Кремля. Есть товар, а есть красивые буквы. Есть товар, а есть красивый прилавок. Прилавок в половине случаев у нас могут сделать красивый. Хотя, когда он некрасивый, тоже не переживают. Ну не нравится, так не нравится, нам-то что.

ЛГ: Хорошо. На этом мы закончим вторую часть, а в третьей затронем еще один скандал. Воруют интеллектуальную собственность. Об этом мы и поговорим в третьей части.