За последние десять лет Россия пережила несколько крупных терактов, унесших жизни сотен людей. После каждой трагедии руководители государства делают заявления, обращаются к нации и правоохранительным органам, возлагают цветы на места гибели граждан и навещают пострадавших в больницах.
К несчастью, периодичность террористических актов в нашей стране такова, что и действия, и слова президентов после них — как нынешнего Дмитрия Медведева, так и предыдущего Владимира Путина — стали привычными и предсказуемыми.
Когда в России происходят террористические акты, сопровождающиеся гибелью россиян, сценарий поведения высших должностных лиц может быть угадан почти со стопроцентной точностью. По официальным телеканалам показывают встречу главы государства с главами силовых ведомств, на которой обязательно звучат речи о поимке и наказании террористов, о «вызове» для всей страны. Через некоторое время президент отправляется на место трагедии, потом — в больницу к выжившим, где также обещает «поймать и наказать» преступников. Затем следуют протокольные поручения к правительству об оказании медицинской и финансовой помощи жертвам и их семьям.
Для Белоруссии теракт такого масштаба — первый. Может быть, поэтому Александр Лукашенко повел себя по-другому, нежели российские лидеры. Специалисты по безопасности были крайне удивлены тем, как быстро Батька прибыл к месту трагедии, да еще и в сопровождении маленького сына. Обычно спецслужбам требуется время для проверки всего метрополитена на предмет повторных взрывов. В прошлом году после терактов на станции «Лубянка» и «Парк культуры» Дмитрий Медведев также возлагал там цветы, однако произошло это через несколько часов после случившегося.
Президент Беларуси провел экстренное совещание с членами правительства, руководством города и силовым блоком. Но кроме обычных в таких случаях заявлений и поручений найти преступников Александр Григорьевич сказал: «Хотел бы обратиться к людям честно и откровенно: без вас нам трудно будет найти этих уродов. Вы должны нам помочь. Крыть нечем. В этом событии виноваты только мы. Мы не обеспечили, как это было всегда, спокойствие, пусть даже в конкретном месте нашей столицы. Вина лежит на нас, и надо предпринять все необходимое, чтобы люди не говорили, что мы зря едим государственный хлеб».
Удивительно даже не местоимение «мы» — любой филолог скажет, что употреблением этой части речи в личной форме говорящий объединяет себя с теми, к кому он обращается. Так делал и Дмитрий Медведев после терактов в московском метро в прошлом году. Тогда российский президент говорил: «Мы действительно за последнее время убедились в том, что эти люди — их и людьми-то нормальными назвать нельзя — это просто звери, и безотносительно к тому, какими мотивами они руководствуются, то, что они делают, является преступлением по любому праву и исходя из любой морали».
Очевидна разница в контексте и смысле высказываний двух глав стран, оказавшихся в похожей ситуации. Александр Лукашенко говорит о своей личной ответственности, о своей вине за невинные жертвы. И «мы» здесь означает — власть. А Дмитрий Медведев акцентирует внимание на обществе: «мы» у него — все жители страны, которые, исходя из контекста и семантики фразы, являются его единомышленниками. Но произносящий подобный текст — такой же свидетель, как и те, к кому он обращается. И не более того.
Дальше президент России обещал: «У меня нет никаких сомнений, что мы их найдем и всех уничтожим. Как мы уничтожили всех, кто организовал взрыв «Невского экспресса». Недавно всех уничтожили, дотла». Эти императивные фразы можно трактовать как обещания начальства разобраться и принять меры, но никак не осознание своей вины за случившееся.
Владимиру Путину, в бытность президентом, также не раз приходилось обращаться к нации по подобным прискорбным поводам. После «Норд-Оста» и Беслана Владимир Владимирович извинялся за то, что не смог сохранить жизни всех заложников, — «мы не смогли спасти всех». На следующий день после трагической развязки событий в североосетинском городе он признал, что государство не смогло обеспечить безопасность.
Казалось бы, все верно. Но выбор слова «государство» отнюдь не случаен. Президент, выражая соболезнования погибшим и пострадавшим, говорил «я» или «мы». Но ответственность — по крайне мере в речи — Путин переложил на абстрактное понятие «государство». Для большинства слушающих такие вещи не слишком заметны, однако, по мнению специалистов, они ощутимо влияют на восприятие речи аудиторией.
Анализ официальных речей — дело неблагодарное. Их пишут профессионалы, точно зная, кто и как отреагирует на те или иные слова. Безусловно, произносящий их правит, корректирует, ставит смысловые ударения и так далее. Но тем не менее в заявлениях российских лидеров после терактов за последние десять лет можно легко увидеть одинаковый протокольный набор тезисов: намечаемые меры по наведению порядка, призывы к населению (к сплочению для борьбы с терроризмом, бдительности, не поддаваться панике), выражения соболезнования, обещания (наказать виновных, оказать помощь пострадавшим), мысль о недопустимости национальной розни, слова о России и ее врагах. Тональность подобных выступлений всегда очень жесткая.
У Александра Лукашенко, судя по всему, не было времени обращаться к профессиональным спичрайтерам. Тон его заявления позволяет говорить о том, что белорусский президент искренне считает виноватым себя, пытается объяснить слушающим, что случившееся — провал его работы. Он говорит: «едим государственный хлеб». Этот словесный оборот показывает, что Батька осознает: «его кормит народ», а это накладывает на него обязательство этот «хлеб» отрабатывать.
Лукашенко в своей речи четко разделяет «вы» и «мы». «Вы» у него — белорусы, люди, имеющие право требовать от правительства отчета за ошибки. «Мы» — правительство и он сам, не предотвративший гибель, а значит, недоработавший.
Александр Асмолов, психолог, академик Российской академии образования
Персональная ответственность избранного главы государства за все, что происходит в его стране, — это гарантия не только оборонной, но и личностной, психологической безопасности каждого гражданина.
И при всем тоталитаризме режима президент Белоруссии все же взял ответственность за взрыв в минском метро на себя. Это психологически оправданный и очень взвешенный ход. Сделав такое заявление, Александр Лукашенко набрал «человеческие» очки.
Что касается наших политиков, то, как говорится, «не судите, да не судимы будете». У них свои мотивы.
В нашей стране есть своеобразная коллективная форма ответственности, а ее оборотная сторона — диффузия ответственности. Когда вина делится на всех и получается, что никто конкретно в каждой отдельной трагедии, каждой отдельной проблеме не виноват. Нет ничего страшнее этого.
Андрей Суздальцев, политолог, доцент факультета мировой политики и мировой экономики Высшей школы экономики
Заявление Лукашенко — капитуляция. После выборов была проведена «зачистка» политического поля. Сажают недовольных. Большое количество политзаключенных. Огромная эмиграция, докатившаяся до Москвы.
Страна находится в тяжелом экономическом положении. Люди стоят в очередях за валютой. Производство останавливается.
В своем новогоднем обращении сам Лукашенко признал, что в стране — раскол общества на две части. Тогда же президент расхваливал спецслужбы за пресечение происков врагов государства. И тут эти спецслужбы пропускают такой террористический акт.
Обратите внимание, ведь Лукашенко сказал: «мы виноваты» и «я предупреждал». Это ключевые слова. «Мы» — это система. И подобными словами лидер страны указывает на то, что виновата система, а не он лично.
Нельзя сказать, что своими заявлениями президент Республики Беларусь «сбил» напряжение в обществе, уменьшил количество недовольных собой, своей политикой. В стране сейчас полная паника. Люди не отпускают детей в школы. Кто-то нашел какой-то сломанный автобус, и тут же пошли слухи, что его тоже взорвали. Люди не могут добраться до работы — метро остановлено. Город парализован. Из магазинов «смели» все.
Белорусы ждут продолжения терактов.
Не исключен и вариант того, что данный теракт и другие трагедии, если вдруг взрывы продолжатся, приведут к событиям, подобным египетским, ливийским и так далее.
Материал подготовили: Мария Пономарева, Сергей Шурлов, Александр Газов
Александр Асмолов, более взвешенно оценил ситуацию и она ближе к реальности.