Согласно жалобе Никитина, 6 октября его бросили в карцер за отказ отдать цепочку и иконки. Водворение сопровождалось угрозами физической расправы.
10 октября сотрудники СИЗО избили его в карцере и забрали одежду. Никитин пишет, что «раздетый просидел около одного часа и умолял дежурного СИЗО, чтоб тот вызвал врача». Однако врача он так и не дождался — вместо этого фсиновцы потом десять минут поливали его водой из брандспойта.
«Я просидел целый день в мокрых штанах (это все, что было у меня из одежды) и по щиколотку в воде, так как в камере повсюду была вода, мои документы уголовного дела плавали в воде», — утверждает арестант и требует провести прокурорскую проверку по фактам, изложенным в жалобе.
У местного управления ФСИН, разумеется, своя версия событий. Там утверждают, что сначала Никитину было предложено сдать цепочку добровольно (действительно, лицам, содержащимся в СИЗО, запрещено иметь цепочки), но арестант отказался выдать ее добровольно, начал ругаться и оказывать сопротивление, и только после этого был помещен в карцер. Цепочку у него все-таки изъяли, о чем был, по словам пресс-службы приморского ФСИН, составлен соответствующий акт. О двух иконках, которые также, по словам Никитина, у него отобрали и которые не числятся в перечне запрещенных предметов, ФСИН не упоминает.
Словам тюремщиков о том, что Никитин поджег в карцере тюремную робу, еще можно было бы поверить (поджог матрасов, например, часто используется заключенными как один из элементов тюремного бунта), если бы не противоречия в заявлениях ФСИН. Сперва тюремное ведомство сообщало, что поливало заключенного, для того чтобы его «успокоить», и лишь когда история приобрела общественный резонанс, появилась версия о «тушении пожара».
Как бы то ни было, администрация изолятора уже пытается использовать злоключения Никитина для того, чтобы ухудшить его и без того незавидное положение: СИЗО обратилось в следственный отдел по Ленинскому району СКР по Приморью с материалами о поджоге со стороны Никитина, призывах к бунту, нападениях на охрану и оскорблениях. Таким образом, против него может быть возбуждено уголовное дело еще по ряду статей УК.
Комментирует Владимир Жеребенков, адвокат, бывший старший следователь Следственного комитета при МВД РФ
Доказательства по делу, доказательства вины обвиняемого добываются до самого окончания судебного процесса, до вынесения судьей вердикта. И если позиция у следствия слабая — а резонансные дела в силу своей политической или экономической ангажированности или прямого заказа таковыми являются почти всегда, — следователи «докапывают» уже в процессе.
И при осуществлении «оперативного сопровождения» сотрудники оперативных частей иногда используют физическое воздействие. В последнее время таких явлений стало меньше. Поскольку в тюрьмах, колониях, следственных изоляторах появились общественно-наблюдательные комиссии, осуществляющие независимый контроль. К тому же практически во всех СИЗО у обвиняемых есть мобильные телефоны, поэтому донести сведения об избиениях до средств массовой информации, которые следят за развитием резонансных дел, не составляет труда.
Сейчас идет уклон в сторону не физического, а морального воздействия на содержащегося в СИЗО подозреваемого или обвиняемого. Сам арест человека — это уже элемент такого воздействия, так как изоляторы у нас в ужасном состоянии. И начинается диалог со следователями: «Ты нам дай показания на себя или своих подельников, помоги в чем-то, а мы будем решать вопрос об изменении меры пресечения или еще чего-нибудь». Если человек отказывается, его начинают перекидывать из одной камеры в другую, могут кинуть в «пресс-хату», в которой сидят отморозки, бандиты. А человеку, помещенному в следственный изолятор в рамках экономического дела, сложно иметь с такими людьми дело. Спать-то приходится в один глаз и постоянно находиться в напряжении. То есть в СИЗО существует масса возможностей повлиять на человека, заставить его оговорить себя или других. В отношении его устраиваются разные провокации.
Внимание со стороны общественно-наблюдательных комиссий здесь не является гарантией того, что с подозреваемым или обвиняемым ничего не случится. Так или иначе, начальство учреждения может показать только то, что посчитает нужным.
В результате многие в СИЗО просто «ломаются» — оговаривают себя и других, отдают свой бизнес.
Материал подготовили: Сергей Шурлов, Роман Попков, Мария Пономарева
Комментарии