Интервью с Антоном Коноваловым — одним из лидеров краснодарского движения «Пикет-19»

Ольга Романова, интервью с Антоном Коноваловым, ч. 1

Ольга Романова: Здравствуйте, с вами я, Ольга Романова.

Вот на мне шарфик «Русь сидящая». «Русь сидящая» — это неформальное общественное движение, и просто неформальное, наверное, которое объединяет зэков и зэчек, как мы сами себя называем. То есть людей, которым были вынесены судом заведомо неправосудные приговоры, и их родственников. То есть по заказным делам.

Нас, к большому сожалению, очень много. Но зато мы едины. И рядом со мной — мне очень приятно представить прекрасного юношу… Он обижается, как и положено юношам. Антон Коновалов из Краснодара.

И мне на самом деле очень нравится ваше смущение и возмущение. Потому что вам все-таки нет 30. Вам 25. 26 будет. Антон Коновалов, в общем, неформальный лидер движения «19» в городе Краснодаре, которое объединило, собственно, таких же. И вы знаете, Краснодар и вообще край — это такая штука тяжелая. И станица Кущевская, и Цапок — чего там только нет. А эти люди иногда умеют одерживать победу. И как они борются. Скажите, Антон, почему «19»?

Антон Коновалов: Здравствуйте. В российской Конституции есть такая статья 19, которая предполагает, что в нашей стране все должны быть равны перед законом и судом. Когда мы столкнулись с беззаконием в судах, мы решили, что необходимо это как-то показать в общественном плане. И решили организовать такую акцию — подражание «Стратегии-31». То есть 19-го числа каждого месяца или около этой даты мы выходим на улицу с молчаливым протестом, с плакатами. На плакатах написаны те события, которые происходят в каждом конкретном, индивидуальном деле.

ОР: Как давно вы выходите на улицы? Как давно вы вообще существуете как некое неформальное движение?

АК: С августа 2010 года у нас прошло в Краснодаре 15 акций. Их было намечено 15. Некоторые были сорваны. Некоторые проведены. Само движение называется так же, как и статья, — «Все равны перед законом и судом». Ну а чтобы — в частности, в прессе — не было аналогии со «Стратегией-31», то мы решили назваться «Пикет-19». Я думаю, что суть и боль каждой из этих акций одинакова. И «Стратегия», и «Пикет» выступают за то, что в нашей стране должны выполняться прямые конституционные законы. Они базовые.

ОР: Я знаю историю, как все это началось. Вы меня поправьте, если для краткости что-то неправильно изложу. Жила-была в Краснодаре семья Коноваловых. Отец, мать и сын. Тогда еще совсем юный Антон Коновалов. Было это несколько лет назад. И у этой семьи был свой бизнес. Самый разный. В том числе этой семье принадлежало здание. Я это здание совсем недавно видела. Здание Промавтоматики на улице Дзержинского. В центре, удобно расположенное. Совсем рядом, по той же стороне улицы стоит ржавое и чудовищное, очень заброшенного вида здание «Газпрома». И, конечно, «Газпром», когда стройка была разворована, захотел пересесть туда, где еще не разворовано. Ближайшим офисом оказалось здание Промавтоматики, принадлежащее семье Коноваловых. Четыре этажа, ухоженные, прелестные клумбы, кипарисы, колонны, окна. Как не отнять?

Конечно, отняли. Конечно, «Газпром» туда переехал краснодарский. А как можно просто так отнять? Через посадку главы семьи — предпринимателя Евгения Коновалова.

Так вот эта семья в смысле посадки победила «Газпром» — Евгений Коновалов уже больше года на свободе.

АК: Да. Ровно год в октябре.

ОР: Ровно год как он на свободе. Он совсем недавно был жестоко избит неизвестными. Мы ездили к нему в больницу. Дай бог, он поправляется. Но вот посмотрите: кто-нибудь мог победить «Газпром»? Антон это сделал. Сделал не один, конечно. А при помощи поддержки. Но это сделано. Ребята, у нас может получиться. Скажите как?

АК: Ольга, во-первых, здесь нет никаких прямых рецептов, как это делается. Так же, как и вы боретесь за своего супруга. Как Татьяна Макарова борется за своего супруга. Так же, как и многие тысячи таких историй, наверное. Или сотен тысяч. Механизм был следующий. Во-первых, я хотел сказать, у нас есть еще четвертый маленький член семьи — моя сестра. Наша соратница, которая принимала активное участие.

ОР: Младшенькая.

АК: Да. Она подрастающее поколение. Механизм прост. Очень хорошо журналистка Маша Эйсмонт описала в своей статье этот механизм. Три года назад мы верили: мол, хорошо, что в нашей стране работают законы. Мы занимались бизнесом. Мои родители занимались им. Два года назад, когда начался беспредел, мы верили в правосудие и рабочие законы в судах. Мы не платили взятки, не плодили коррупцию и ходили в суды, честно отстаивая свои права. Сначала в Арбитражный. Когда началось уголовное дело, ходили, соответственно, и в районные суды общей юрисдикции.

Когда арестовали отца, 30 августа 2010 года… При том что знаменитые поправки президента действовали на протяжении полугода, и они гласили, что нельзя сажать по экономическим преступлениям до суда. Логично. И отца взяли под стражу именно на суде, когда дело было передано следователем в суд. Вот тогда мы поняли, что бессмысленно просто тихо сражаться за закон в суде. Закон не работает.

Мы вышли на площадь в первый раз. В центре города. С плакатами. И думали, что сейчас напишем эту историю на плакате, президент, премьер и все федеральные руководители силовых ведомств это увидят и, конечно же, пошлют комиссию в Краснодар. Разберутся. И наше дело будет закончено в правовом режиме. Когда мы вышли, вокруг нас образовалось еще несколько десятков людей, а сейчас уже больше сотни историй. Мы поняли, что, в принципе, это не уникально. Таких историй масса. И мы вот так вот сообща начали бороться.

Это был шквал. Это были письма от правозащитников. От общественности. Как федеральной, московской, так и нашей. Сейчас мы уже часть «Руси сидящей». Мы «Русь сидящая» и есть. Мы начали ходить в ходе процесса друг к другу. В суды на заседания.

Если это следственные действия, то как УПК это разрешает? Мы нигде не нарушали закона. И в прямом смысле этого слова склоняли наши суды, чтобы они тоже эту законность соблюдали.

Но эффект в нашей истории конкретной был достигнут. Сначала выпустили отца из-под стражи. Затем выпустили директора нашего предприятия, который ровно год отсидел под стражей, затем суду пришлось наше дело вернуть в прокуратуру за недоказанностью. На сегодняшний день оно полностью закрыто следователем, как он скрепя сердце ни препятствовал этому.

Вот теперь вопрос встал об имуществе, конечно. Это длительные арбитражные процессы. Потому что был рейдерский захват классический.

ОР: «Газпром» отдай. Это не твое.

АК: На сегодняшний день мы оказываем помощь конкретным гражданам. И выходим на наши традиционные акции «Пикет-19». Потому что мы не согласны с тем беспределом и беззаконием, которые происходят. Мы считаем, что, в принципе, закон Российской Федерации достаточно правильный и работоспособный. Они обязаны работать. То, что на практике он не применяется, — это большая проблема. Мы с этим боремся.