Деятельность Совета при президенте по правам человека. Борьба с коррупцией. После победы Путина

Совет при президенте по правам человека: успехи и неудачи

Лев Гулько: Здравствуйте. Сегодня у нас в «Ресете» Кирилл Кабанов, член Президентского совета по правам человека, председатель Антикоррупционного комитета России. Здравствуйте, Кирилл.

Кирилл Кабанов: Добрый день.

ЛГ: Давайте начнем с Президентского совета по правам человека, поскольку надо подвести какие-то итоги. Что сделано?

КК: Начну с того, что это, наверно, первый Совет, в который благодаря Элле Памфиловой вошло такое огромное количество людей с репутацией и именами. Никто не думал, что он будет состоять из Иры Ясиной (которая, правда, потом вышла), Лены Панфиловой и так далее. Впервые вошел в него и я.

Что в Совете произошло нового и важного? Во-первых, для меня лично (и, я думаю, для моих коллег тоже) важно то, что Дмитрий Анатольевич давал поручения конкретного характера. Подготовить некую разработку, некую концепцию. Например, Совет подготовил и представил президенту концепцию общественного телевидения. Был подготовлен ряд документов по терроризму, по экстремизму. Достаточно откровенные документы. Но самое главное, что впервые, наверное, Совет стал рассматриваться как некая структура, которая может заниматься конкретными историями. История Ходорковского, история Магнитского. И благодаря Совету, благодаря его позиции эти истории начали развиваться. Развиваться... Но результатов, к сожалению, нет.

15-го числа мы как раз встречались с президентом, чтобы подвести итоги. Очень многие из выдвинутых Советом позитивных инициатив были поддержаны президентом. Эти инициативы в стадии развития. Предложения, связанные с судебной реформой, — они фактически в ситуации, что называется, стендапа. Замерли. Все готово. Отмашка — и вперед.

ЛГ: А когда будет отмашка?

КК: Это другой вопрос.

ЛГ: Наша передача выходит после выборов. Когда выборы закончатся, тогда и будет отмашка?

КК: На примере Совета мне стало ясно, что желание руководства страны может сталкиваться с объективным пониманием действительности со стороны бюрократии. Очень часто руководители страны заявляют, что хорошо бы сделать так, кивают головами на съездах. А потом говорят: «Ребята, все это фигня. Делать этого не будем. Потому что это нам не выгодно». И какие бы светлые головы в Совете ни собрались, они всегда сталкиваются с реальными исполнителями. Да, Совет начал взаимодействовать со Следственным комитетом. Как сказал Симонов (а сказал он замечательную фразу), несколько человек помиловали — и то хорошо. То есть уже не зря прожиты эти четыре года.

Но все посылы, которые были… Гуманизация уголовного законодательства по экономическим преступлениям, в которой Совет тоже поучаствовал, — чем она закончилась? Приняли? Замечательно. Только людей с болезнями сажают, за экономические преступления сажают. Когда было высказано предложение объявить амнистию по экономическим преступлениям, премьер сказал: «Замечательно, надо это обдумать». Но тут же выбежали силовики и закричали: «Вы что, хотите лишить нас куска хлеба?»

ЛГ: Смотрите, есть список политзаключенных...

КК: Я с самого начала был категорически против. Политзаключенные — это люди, которые борются за свою политическую позицию. А в этом списке очень много людей, которые могут рассматриваться как жертвы криминальных разборок, правового беспредела. Но если они сами заявляют о том, что всегда были с властью... Они пытались бороться с коррупцией, с экономическими разборками. При чем тут политические репрессии? Надо разделять членов «Другой России», которым подбрасывают наркотики или каким-то образом провоцируют (можно предположить, что это делается за их активную политическую позицию), и людей, которые участвуют в разборках, связанных с собственностью.

ЛГ: Там же не только это. В этом списке есть люди, которых обвиняют, например, в терроризме.

КК: Есть. Поэтому и я говорю, что надо разделять. Список передан.

ЛГ: Совет участвовал в составлении этого списка?

КК: Нет.

ЛГ: Совету просто передали?

КК: Да. Совету передали, и Совет передал его президенту. Я предложил провести ревизию. Но все это получилось как-то скомканно. Мы по ряду лиц отправили запросы. Я думаю, мы эту работу продолжим. Потому что это все-таки что-то среднее между рабочей группой Магнитского и нашей правоохранительной деятельностью. Мы направили запрос, для того чтобы понять. На самом деле есть уже запрос, направленный президентом — буквально на следующий день. Эта работа ведется очень быстро: запрос — ответ. Но не всегда, правда, позитивно. У нас чиновники научились отвечать так, что сам ничего не поймешь. И хочется извиниться за то, что направил запрос.

ЛГ: Последний вопрос по этой теме. Новые реалии, новый президент. Что будет с Советом?

КК: Это решать президенту. Совет не пропадет — не пропадет как конгломерат людей, потому что все люди там самодостаточны. Мы продолжаем общаться, продолжаем работать. У нас практически со всеми есть совместные проекты. А с Советом… Не знаю, нужно ли будет развитие гражданского общества или права человека. Судьбы Совета будет зависеть от того, что нужно. Может, заменят весь Совет. Возможно, есть люди более достойные. Это же консультативный орган президента. Все зависит от того, кого он хочет видеть в качестве своих консультантов, заинтересован ли он в консультациях вообще и в какой форме. Может быть, ему консультанты не нужны. Он и так самый умный.

ЛГ: Может быть и так. Хорошо. Давайте на этом мы первую часть закончим. А во второй части поговорим о том, в чем Кирилл тоже разбирается, а именно — о коррупции. На примере статьи господина Навального, в которой речь идет как раз о коррупции.