Шесть лет упорного труда: какими успехами может похвалиться глава «Росатома» Сергей Кириенко?

А итоги, прямо скажем, унылые. Если в советское время в СССР в год пускали по два атомных энергоблока, то во время Сергея Кириенко — то есть за все эти шесть лет и четыре месяца — кое-как с большим трудом запустили два энергоблока: в декабре 2009 года был пущен второй блок на Волгодонской атомной станции. А в декабре 2011-го — четвертый на Калининской АЭС. Но на Волгодонской энергоблок остановили через день после пуска. Несколько дней ремонта — и опять вперед! А четвертый энергоблок Калининской атомной перестал работать в конце февраля 2012 года из-за огромного количества нештатных ситуаций. И когда его опять включат, пока неясно: идет ревизия оборудования.

Так и не отправилась в плавание плавучая атомная теплоэлектростанция «Михаил Ломоносов», о необходимости присутствия которой на всем протяжении Северного морского пути Сергей Кириенко твердит много лет. Может быть, первый атомный «поплавок» появится на Камчатке, в цунамиопасной зоне, ближе к 2014 году? Может быть, если все-таки достроят.

Не все ясно с таким дорогим проектом, как реактор на быстрых нейтронах. Говорильни опять же много. На днях господин Кириенко снова озвучил свои наполеоновские планы: в Свердловской области скоро соорудят еще два ядерных реактора на быстрых нейтронах. О запредельной аварийности этих реакторов глава «Росатома» помалкивает.

Но особенно нехороши дела с замкнутым топливным циклом, хотя, по сути, это самая важная часть атомной программы России, так называемой «Ядерной доктрины», без которой никакого движения вперед быть не может. Но «Ядерная доктрина» трещит по швам, потому что в недрах «Росатома» пока не знают, как должен выглядеть этот самый пресловутый замкнутый топливный цикл. Разговоров и пустых обещаний — море.

И, конечно, не могут не вызывать тревогу и опасения 11 реакторов РБМК, которые продолжают работать в центральной России — на Курской, Смоленской и Ленинградской АЭС. Они как бы взяли Москву в своеобразный бермудский треугольник. Все эти реакторы — чернобыльского типа. И их пора останавливать. Но Кириенко недавно сообщил россиянам, что все 11 реакторов РБМК вполне могут трудиться еще несколько лет. Правда, Департамент коммуникаций «Росатома» почему-то забыл рассказать общественности, что на этих реакторах уже на 20 процентов снижена мощность — значит, опасения по поводу их безопасной работы все-таки есть.

Так какими же своими успехами может похвалиться Сергей Кириенко? Постараемся разобраться…

Итак, что происходит сегодня в атомной отрасли страны? Некоторые СМИ постоянно сообщают об «удачных проектах», «передовых технологиях», «новаторских методах» корпорации «Росатом». А что на самом деле?

Строительство головной ПАТЭС «Михаил Ломоносов» «Росатом» ведет с 2007 года. Сначала «корыто» — плавучий энергоблок— строили в Северодвинске. Но в 2008-м пришла весть: проект №20870 передают на Балтийский завод, в Петербург. И в городе на Неве с постройкой «плавучки» случились нелады: атомная баржа даже была арестована какое-то время тому назад... И сегодня непонятно, достроят атомный «поплавок» или нет.

Как считают сами ученые-атомщики, на плавучие АЭС отвлекаются дефицитные ресурсы судостроителей. За бюджетные деньги, которые не менее дефицитны, сооружают мощности, установленный один киловатт которых будет стоить более 10 тыс. долларов.

Первую плавучую атомную станцию (если все-таки строительство завершится) «Росатом» собирается отправить в Вилючинск (Камчатка). Это регион славится своими вулканами и цунами.

Но пока еще плавучая атомная станция находится в режиме сборки. А вот фальшивые детали, что называется, заполонили «сухопутные» атомные станции.

В последнее время на АЭС стали появляться топорно сделанные «запасные части». Как-то на Калининскую станцию привезли партию выключателей, как будто бы сделанных в Харькове у солидного партнера. Но выключатели начали рассыпаться прямо в руках. Еще детали путались в командах, поскольку схема управления была явно составлена неправильно: при включении деталь отключалась, а при отключении включалась… К слову, харьковский производитель сразу же открестился от «дьявольских игрушек».

«А еще гайки крепления направляющих привода не входят в шлицы, потому что стоят криво, — рассказывает бывший руководитель атомной Удомли Дмитрий Подушков, — а главные контакты имеют раковины».

Для чего нужны эти самые выключатели? Они обеспечивают высокую надежность в эксплуатации и защиту кабельных линий. Применение выключателей позволяет сэкономить 300 километров кабеля на каждом энергоблоке.

Поставка выключателей сопровождалась приложенным сертификатом, из которого как раз и следовало, что производитель — Харьковский электромеханический завод (ХЭЗ). Запрос ушел в Национальную энергогенерирующую компанию Украины: производились ли автоматические выключатели в Харькове и отгружались ли через «Инженерсервис» в Россию? Украинская сторона ответила, что у ХЭЗ никаких договорных отношений с ООО «Инженерсервис» нет. И выключатели завод не отгружал. Сертификат оказался поддельным.

«Такое возможно только при развитой системе «откатов», поскольку на всех АЭС России сегодня созданы отделы экономической безопасности, которые должны контролировать все договоры», — уверен сотрудник атомной станции в Удомле, попросивший остаться неназванным.

Фальшивые детали были найдены и на Волгодонской атомной станции. Еще раньше «косые» детали нашли на Нововоронежской АЭС. Но сотрудники ФСБ вовремя обнаружили некачественные китайские подшипники. И предотвратили риск аварии на объекте.

19 декабря 2009 года произошел физический пуск второго энергоблока Волгодонской АЭС. Но возведение энергоблока сопровождалось скандалами: завод-изготовитель заявил, что якобы поставленная им арматура для энергоблока... никогда не выпускалась. А это значит, что на радиационноопасном объекте тоже использовались «произведения» неизвестного автора. И уже 26 декабря, через два дня после физического пуска, на Волгодонской АЭС произошла авария: из-за короткого замыкания сработала электрическая защита, и турбогенератор блока №1 отключился от сети. Причину неполадок выяснили быстро: дело в дефектных изоляторах токопровода от генератора к трансформатору.

Снятие фальшивых деталей вылилось в кругленькую сумму.

Любопытно, что в «Росатоме» об этих происшествиях чаще всего не знают. Пресс-секретарь главы ведомства Сергей Новиков все сигналы обычно получает от журналистов. Увы...

Идем дальше. Сегодня за передовые технологии «Росатом» выдает те, которые давно пропахли нафталином. Вот и у проекта быстрый реактор (БР) отчетливый нафталиновый запах. Но Сергей Кириенко со товарищи не слышат авторитетных атомщиков, которые в один голос утверждают: быстрый реактор — это путь в никуда, это тупик. Особенно если учесть, как обстоят в России дела с радиоактивными отходами (РАО) и облученным ядерным топливом (ОЯТ). Федеральных законов ни по РАО, ни по ОЯТ до сих пор нет. Проблемы накопления не решаются.

Но именно БР обещано великое будущее. Федеральная целевая программа «Ядерные энерготехнологии нового поколения на перспективу до 2020 года» выделяет на развитие БР 128,234 млрд рублей. Деньги огромные. При этом программа по развитию БР порождает плутониевое чудовище: на каждой АЭС с быстрым реактором будет задействовано более 20 тонн оружейного плутония. Это тот самый плутоний, который был в атомной бомбе, выжегшей Нагасаки в августе 1945 года.

«Сегодня многие направления, предложенные в области развития ядерной энергетики в РФ, являются, мягко выражаясь, ошибочными, — уверен доктор технических наук Игорь Острецов. — К примеру, основной задачей программы строительства реакторов на быстрых нейтронах является резкое расширение использования весьма ограниченных запасов урана-235, необходимого для производства искусственного изотопа плутония-239. При этом в цикле производства плутония (наработка в реакторе, выдержка в хранилище до приемлемых для работы доз, выделение плутония, фабрикация новых тепловыделяющих элементов) действительно будет крутиться более 20 тонн оружейного плутония».

В настоящее время нужно реанимировать не быстрые реакторы, а заниматься программой научно-технологического развития страны, подчеркивает профессор Острецов. И в этом, по его мнению, России могут помочь только передовые технологии:

«И они у нас есть. Российские ученые придумали, как, отказавшись от сжигания урана-235, безопасно получать энергию даже из ядерных отходов. Для этого нужно использовать протонные ускорители. И сжигать уран-238 и опять же — торий. Реактор становится подкритичным. И там не будет того, что было в чернобыльском реакторе, — самоподдерживающейся реакции. Для этого нужны всего две технологии: сама технология сжигания и технология создания ускорителя. Оба патента есть. Обладатель первого — я, а второго — известный физик Алексей Богомолов».

Что может дать России изобретение Острецова — Богомолова? Отсутствие «бомбовых» материалов. Работу без перегрузки топлива более 100 лет. Уровень безопасности, сопоставимый с безопасностью современных тепловых электростанций на органическом топливе. Принципиальное упрощение в работе атомной промышленности и многое другое.

Но получается абсурд: у России есть передовые технологии, но по непонятным причинам «зеленый свет» им не включают. Вместо того чтобы осваивать чистую и безотходную атомную энергетику, кириенковский «Росатом» предлагает работать с оружейным плутонием. И это при том что 1 тонна тория способна заменить 200 тонн урана или 3,5 млн тонн угля.

«В «Росатоме» много говорят о ренессансе ядерной энергетики, — рассуждает атомщик Валерий Волков. — Однако прежде чем ренессанс может стать реальностью, чиновники должны заняться решением таких проблем, как дороговизна сооружения новых АЭС, обращение РАО и ОЯТ, а также риск распространения плутония-239. Пусть задумаются над тем, что суть плутониевой энергетики в том, что она растет в геометрической прогрессии — в облученном ядерном топливе снова и снова образуется энергетический реактивный плутоний, в 40 раз более радиотоксичный, чем исходный оружейный!»

Надо сказать еще вот о чем: средства на ликвидацию последствий аварий на АЭС огромны. Странам, которые пострадали от Чернобыля, катастрофа стоила уже более 500 млрд долларов. Украина до сих пор тратит на устранение последствий около 5 процентов национального бюджета, Белоруссия — 10 процентов, Россия — от 0,5 до 1 процента. А стоимость консервации одного блока оценивается в 500 млн долларов.

РФ, конечно же, богатая страна, но посмотрите, какие астрономические суммы запрашивают уран-плутониевые реакторы! Почему же Кириенко так упорно держится за быстрые реакторы? Он, что — самоубийца? Или еще не наигрался в свои дьявольские игрушки?

Вот уже несколько лет новосибирский физик Лев Максимов предлагает свой прорывной энергетический проект. И этот проект способен не только вывести Россию из грядущего энергетического кризиса, но и дать ей шанс стать энергетической державой номер один.

Существует очень перспективный «ториевый» энергетический цикл АЭС, который называется «чистым» (по конечным отходам производственного цикла). Ториевый экспериментальный реактор был построен в США еще в 1949 году. И проработал пять лет. Теоретические разработки ториевого цикла вел один из научных институтов у нас в Новосибирске. Этим занимался Лев Максимов. Но в конце 90-х институт, где он работал, был расформирован. Потом к Максимову пришли неизвестные и предложили контракт на работу по тематике в США или Израиле. В случае отказа обещали неприятности. Максимов отказался. После этого физик пережил два покушения.

В Соединенных Штатах сегодня вовсю двигают ториевую энергетику. Джордж Буш еще в 2008 году подписал указ об ускоренном развитии этой технологии. Вашингтон уже объявил, что Америка вышла на первое место в мире по запасам тория. Речь идет о 440 тыс. тонн сырья в разведанных месторождениях. Но американцы несколько поспешили с выводами: в РФ тория еще больше. Одно только месторождение «Туганские пески» в Сибири насчитывает более 1 млн тонн.

«Проект строительства ториевых реакторов признала прорывным высшая атомная инстанция — комиссия Курчатовского института, — рассказывает «Особой букве» Лев Максимов. — У меня есть базовый международный патент, защищающий права России на эту технологию в 23 европейских странах. Международная патентная заявка звучит так: «Способ управления ториевым реактором и тепловыделяющая сборка для его осуществления» (заявка №РСТ/RU01/00251 с приоритетом от 26.06.01). В отличие от урана при использовании тория не образуются плутоний и другие трансурановые элементы. Ториевые реакторы в нашей стране можно строить уже сегодня».

Но пока все 10 российских АЭС продолжают работать на «бомбовых» материалах.

Есть еще один важный аргумент в пользу ториевой энергетики: ториевый реактор может работать без перезагрузки топлива 30—50 лет. А урановые реакторы пополняют землю ядерными отходами каждые полтора-два года.

Каков же итог? Радоваться совершенно нечему: атомная отрасль с каждым днем все дальше уходит в тупиковом направлении под громкие торжественные обещания господина Кириенко «догнать и обогнать», «запустить и перезапустить», «купить и продать». Сергей Владиленович любит повторять фразу: «Выигрывает тот, кто придумывает правила». При этом на все эти прожекты тратятся миллиарды бюджетных рублей. Но отрасль стоит на месте.

Никакого движения вперед нет: плавучая атомная станция лежит на боку, новые реакторы на быстрых нейтронах «работают» на бумаге. На атомных станциях страны продолжают всплывать фальшивые детали. Не решается вопрос ни с облученным ядерным топливом, ни с радиоактивными отходами. Все прорывные технологии лежат «под сукном».

Кириенко пока не смог решить вопрос даже с рабочей силой на атомных объектах: туда все чаще и чаще загоняют то таджиков, то киргизов, то узбеков.

Что при таком раскладе от мирного атома может выиграть Россия и россияне?

Редакция «Особой буквы» не имеет возможности оценить научную ценность и экономическую эффективность упомянутых в данном тексте проектов, инноваций и изобретений. Как представленных «Росатомом», так и его критиками. Предлагаем читателям и специалистам разобраться в этом самим. Будем рады вашим отзывам.

Материал подготовили: Надежда Попова, Александр Газов