Но «зимняя весна» пробудила не только сторонников перемен, но и их противников. Это стало ясно после первого митинга на Болотной площади. Тут можно вспомнить и Игоря Холманских с «Уралвагонзавода», который предложил Путину «подъехать с мужиками и разобраться с этими бездельниками». И бывшего пермского профсоюзника, а ныне депутата Госдумы Валерия Трапезникова, прославившегося афоризмом «Этих козлов сюда, на Урал, в рабочие коллективы!». (Если кто не понял: под «козлами» простой честный работяга подразумевал десятки тысяч москвичей, выходивших на митинги с белыми лентами.) И Кургиняна, с пеной у рта (в прямом смысле) останавливающего «оранжевую чуму» на Поклонной горе.
Возможно, все эти господа выступали искренне, но вряд ли бескорыстно. С другой стороны, даже если принять, что значительное количество участников «путингов» были согнаны туда кнутом и пряником, были и те, кто по своей воле пошел отстаивать «стабильность». И пусть на мартовских выборах «волшебник Чуров» приписал Владимиру Путину не 5 и не 10 процентов (лучшие результаты «нацлидера» пришлись на участки, не освещенные наблюдателями), очевидно, что он набрал больше, чем любой другой кандидат.
Есть мнение, тиражируемое «охранителями», что именно активность оппозиции способствовала мобилизации «путинского большинства». Мол, содрогнулся народ при виде «шабаша антироссийских сил», осознал угрозу нашему суверенитету и в едином порыве поддержал Владимира Владимировича. «Декабристы разбудили не Герцена, а многомиллионного Николая I», — пишет Егор Холмогоров. Комплимент сомнительного свойства, если принять во внимание финал владычества реального Николая I: катастрофическое отставание от ведущих стран, проигранная война и реальная угроза утраты суверенитета. Но, если отвлечься от исторических сопоставлений, такая версия имеет место быть. И многим она по душе.
«Антиоранжевая» истерия была важной составляющей пропаганды партии власти и перед декабрьскими выборами, и тем более — перед мартовскими. Но действительно ли оппозиционный подъем стал причиной мобилизации и консолидации «защитников стабильности»?
По мнению Павла Салина, ведущего эксперта Центра политической конъюнктуры России, действительно зимой 2011—2012 произошла мобилизация провластных сил. Но это была мобилизация верхов, или, по его определению, элит:
«За последние 10—12 лет элиты никогда не сталкивались с риском потерять все. А декабрьские события показали, что это возможно. Элиты вложили свои ресурсы и мобилизовали консервативный электорат, напугав его «оранжевой революцией».
Сходным образом рассуждает и один из лидеров этнополитического объединения «Русские» Александр Белов. Он сомневается в существовании искренних «пламенных реакционеров» и считает, что их мобилизация происходила «по линии денег и админресурса».
«Мобилизовали тех, кто хочет сохранить свое положение, людей, которые боятся перемен, потому что в случае смены режима им придется отвечать, — уверен он. — Сейчас создана система, в которую вовлечены тысячи людей. Они занимаются преступной деятельностью на уровне государства. Эти преступления — узурпация власти и фальсификация выборов».
«Никакой мобилизации путинского электората быть не может, — уверен Илья Барабанов, шеф-редактор журнала The New Times. — Основа общественного договора последних 12 лет — власть платит людям за лояльность, а те не участвуют в политике. Вывести людей на улицу — значит заставить их заниматься тем, чем они не занимались. К тому же провластный электорат сам по себе очень пассивен. Они голосовали не за Путина, а за власть вообще. Формально — за стабильность, на самом деле — за то, чтобы не было перемен, которые их страшат. В 1996 году такие люди голосовали за Ельцина именно потому, что боялись смены курса. Такие люди есть в каждой стране, и чем беднее страна — тем больше такой пласт. В России это 25—30 процентов населения».
Писатель Сергей Шаргунов тоже убежден: многие голосовавшие за Владимира Владимировича руководствовались принципом «Как бы чего не вышло»:
«На этих выборах, как и в 1996 году, был разыгран спектакль «Голосуй или проиграешь». Недаром снова стали выпускать газету «Не дай Бог!». Я часто езжу по стране и знаю настроения людей. Многие просто не связывают политические лозунги с реальной жизнью. Человек, у которого в полиции убили племянника, или многодетная семья, у которой нет жилья, не верит, что политики смогут что-то изменить для них к лучшему. Люди боятся перемен — как бы не было хуже. Власть достаточно бесчеловечно решила сыграть на страхе. Последняя президентская кампания — это кампания страха».
В этом контексте особый интерес представляет ставшая знаменитой «Анатомия протеста», созданная безвестными гениями с канала НТВ. Почему этот фильм продемонстрировали не в январе-феврале, когда нужно было поддерживать должный градус «антиоранжевой» истерии, а после того, как спецоперация «Выборы-2012» завершилась?
«Месяц назад это было неактуально, потому что никто не знал, что будет после выборов. Это кино могло бы подстегнуть протест. Сейчас, как мы видим, активность пошла на спад. «Анатомия протеста» — это попытка пропагандистской машины вбить последний гвоздь в гроб митинговой активности», — предполагает Илья Барабанов.
В отличие от шеф-редактора The New Times Александр Белов не спешит хоронить гражданское движение. Активность провластных пропагандистов, считает националист, тому подтверждение.
«Жулик, которого мы все знаем, совершил преступление. Теперь ему надо убедить народ, что его поддержало большинство. У него нет уверенности, что его не вышвырнут из Кремля через два-три месяца. Поэтому надо продолжать мероприятия по дискредитации оппозиции», — рассуждает политик.
Павел Салин объясняет запоздалую демонстрацию пропагандистского блокбастера просто: затянули съемки и пропустили срок. Он вспоминает, что еще в феврале в блогах появилась информация о странных компаниях людей с белыми ленточками, демонстративно, под камерами, получающих у кого-то деньги.
«Думаю, заказ поступил давно. Но, пока снимали фильм, выборы уже прошли, а отчитываться надо было, поскольку этот проект был щедро оплачен. Если бы «Анатомию протеста» показали в 20-х числах февраля — это было бы логично. А теперь демонстрация этого фильма придала протесту новый смысл», — отмечает политолог.
Материал подготовили: Игорь Волков, Владимир Титов, Александр Газов
Комментарии