Писатели, детективы и власть

«Все кошки смертны, или Неодолимое желание»

Лев Гулько: Здравствуйте. Наш сегодняшний гость родился в 1953 году в Москве. После окончания филологического факультета Московского государственного педагогического университета (простите, тогда еще института) стал журналистом — спецкором газеты «Московский комсомолец». В детективном жанре с 1984 года. Вы, может, помните такие детективные повести, как «Можете на меня положиться» или «Неустановленное лицо». Все они были опубликованы в журнале «Смена». Сергей Устинов — наш сегодняшний гость. Здравствуйте, Сергей.

Сергей Устинов: Здравствуйте.

ЛГ: А будем мы сегодня говорить о новом детективе. Это роман?

СУ: Да.

ЛГ: Роман. С красивым таким названием: «Все кошки смертны, или Неодолимое желание». Давайте от названия сразу.

СУ: От названия?

ЛГ: Да.

СУ: Знаете, я долгое время не писал. Поэтому это в некотором роде, так сказать, возвращение в бизнес.

ЛГ: В хорошем смысле слова бизнес?

СУ: В хорошем смысле слова. Так американцы говорят. Я возвратился в это дело и надеюсь как-то в нем закрепиться. Когда меня спрашивали раньше, откуда вы берете сюжеты, я, как ни странно, всегда говорил: «Вот отсюда». Потому что фон действительно должен быть более или менее реалистичным. А поскольку детектив — это такая сказка для взрослых, то придумываешь, отталкиваясь от чего-то. Меня, среди прочих вещей, интересует психология, психиатрия. И вот я натолкнулся на описание одного крайне редкого и удивительного явления человеческой психики, отталкиваясь от которого, и начал придумывать сюжет. С этим связана вторая часть названия — «Неодолимое желание». А первая часть — «Все кошки смертны» — связана, собственно говоря, с самим процессом детективного расследования.

У меня не первый роман с этим героем. И там, по классическому детективному принципу, есть герой и есть помощник героя как некое его карикатурное отражение. Кстати говоря, не обязательно карикатурное. Арчи Гудвин, например, гораздо более реалистичен, чем слегка карикатурный Ниро Вульф. Ну не важно. Такая классическая пара. И однажды, когда этот смешной партнер героя выдвигает какую-то свою версию, будучи глубоко убежденным в ее реалистичности, герой неожиданно произносит: «Все кошки смертны». Тот говорит: «Не понял». А герой в ответ: «Софизм». Все кошки смертны; Сократ смертен; следовательно, Сократ — кошка. Софизм — это такой логический прием, когда на основании внешне верных, но недостаточных посылок делается, казалось бы, верный вывод, который на самом деле не соответствует реальности.

ЛГ: Парадокс такой.

СУ: Да. Хотя на самом деле это не совсем парадокс. Это, скорее, искусственно созданный парадокс. И этот прием использовался и в древнегреческой, и в более поздней риторике. И поскольку в процессе этой игры, этого поиска того, что нужно найти, постоянно возникают различные версии, которые потом не подтверждаются, то невольно вспоминаешь: «Все кошки смертны». Потому что все вроде бы складывается, ан нет — появляется новая информация, и все переворачивается.

ЛГ: Вы сказали, что по большому счету вас привлекла психиатрия. С чем это связано? Не надо все пересказывать, естественно. Достаточно завязки.

СУ: Как вам сказать… Завязка романа, если брать чисто внешнюю канву, построена на том, что в городе появляется серийный убийца — молодая женщина в белом (в белой куртке, в белом парике или просто белокурая), которая чудовищно жестоким способом убивает мужчин. Не просто убивает, а кромсает на части и к тому же кромсает им гениталии. Вот такие ужасы. И возникают разные версии. Согласно одной, это маньячка, которая мстит мужчинам; согласно другой, она, наоборот, помешана на этом и получает от этого удовольствие. И так далее, и так далее. И это завязка романа, с чего все и начинается. Потому что одной из последних жертв этой маньячки становится человек, который вроде бы не совсем вписывается в категорию ее предыдущих жертв.

ЛГ: Хорошо. Давайте на этом мы закончим первую часть. Мы не будем, естественно, все пересказывать. Я еще раз напомню название романа: «Все кошки смертны, или Неодолимое желание». Он, кстати, вышел или выходит?

СУ: Он выйдет, надеюсь, в течение ближайших 10—15 дней.

ЛГ: Поэтому ищите эту книгу в магазинах. На этом все. Мы, может быть, когда-нибудь к ней вернемся. Сергей еще к нам придет, и мы поговорим. Может, к тому времени кто-то уже прочитает. А вторую часть давайте посвятим непридуманной жизни (хотя придуманная жизнь отталкивается от непридуманной) и поговорим о полиции или милиции, о ее роли в нашей жизни. У вас же в романе есть полицейские?

СУ: Есть.

ЛГ: Вот давайте о них поговорим. Только о том, что в жизни происходит.