Беседа с космонавтом-испытателем: о проблемах российского космоса и не только

Сергей Нефедов, космонавт-испытатель, ч. 1

Почему участились катастрофы в космической сфере? Почему у нас сегодня вообще участились катастрофы, которых мы раньше не знали и о которых не подозревали, и нам казалось, что мы живем замечательно и отлично, в замечательном обществе, в обществе технически обеспеченном? В авиации есть такая байка об ответственности. Смотрите: пурга, град, плохие условия, а катастроф нет. А завтра видимость миллион на миллион, солнце, голубое небо. Все прекрасно, жить хочется, а катастрофа одна за другой. Почему? Теряется то, что называется ответственностью человека за ту работу, которую он выполняет. Теряется нюх, теряется профессионализм. То есть человек совершенно не ожидает, что что-то может прийти оттуда, оттуда и оттуда, теряет профессионализм, теряет ответственность — и происходит катастрофа.

Но это слишком простой ответ. Сегодня в нашем обществе очень много разрушено. Разрушены традиции, разрушена ответственность за порученное дело, разрушена ответственность за безопасность ближних, просто людей, граждан — причем во всех сферах жизни. Безразличие, бездушие. И, конечно же, большая степень той потребительской непорядочности, в которую наше общество сегодня вверглось.

Наше общество сегодня вверглось в глубину такого развращенного потребления, которое вдруг стало превалировать надо всем. Обратите внимание: на протяжении последних 20 лет, чего бы плохого ни происходило в нашем обществе, будь то отсутствие детских садов, отсутствие пенсий, отсутствие заработной платы, нормальных условий труда, права на труд, права на жизнь, ответ один — нету денег. Как можно дальше жить при таком ответе? Как можно дальше жить в условиях, когда все, что над нами сегодня довлеет с точки зрения катастрофической зависимости, сводится к отсутствию денег?

Ведь деньги — это все-таки вторичное явление. Вы понимаете, тот постулат Карла Маркса, согласно которому все происходит по схеме «товар — деньги — товар», сегодня привел весь мир к развращенному потреблению. Почему? Потому что мы сегодня утратили самые простые истины в государстве. Это истины культа человека, культа гражданина, культа духовности, культа нравственности, культа семьи. Все это мы утратили. Все надо восстанавливать. И это имеет прямое отношение к происходящим сегодня катастрофам, в том числе в космосе.

Катастрофы в космосе наиболее заметны. Они заметны для всего мира, для всего человечества. Почему происходят такие катастрофы? Потому что мы утратили нюх, необходимый для познания космоса. Мы сегодня говорим, что уже 50 лет в космосе. А на самом деле мы только бултыхаемся в околоземном пространстве. Мы себя восхваляем, мы собою гордимся. А надо честно задуматься: есть ли за что восхвалять, есть ли чем гордиться?

Возьмем, к примеру, 9 марта сего года. Мало кто уже помнит, что 9 марта — это день рождения Юрия Алексеевича Гагарина. Ну хорошо, люди ответственные об этом вспомнили. А 27 марта, день гибели великого человека — Юрия Алексеевича Гагарина? Да, конечно, какие-то люди были. Были соратники, были близкие, почтили его память. А в глобальном масштабе ничего не происходит. Разве нам не должно быть за это стыдно? Разве это не катастрофа человеческой души? Возникает вопрос: почему тогда те же англичане так чтят первого космонавта Земли? Нам перед ними не стыдно? Нам за это не стыдно? И это целая цепь событий в нашей жизни, о которых можно говорить бесконечно.

Дело, подчеркиваю, не в самой технике. Наша техника блестяща. Наши ноу-хау сегодня еще нигде не перекрыты с точки зрения техники и воплощения. Нигде в мире. У нас есть уникальные технологии. У нас есть уникальные гении, которые рождают эти технологии. Но, уверяю вас, ответ будет опять банальный, нехороший, тухлый: отсутствие денег, отсутствие финансирования. Отсутствие финансирования работ, отсутствие финансирования НИОКР, как это раньше называлось, отсутствие стимулирования наших гениев. И люди чувствуют свою неполноценность, ненужность. Люди живут в какой-то непонятной зависимости от кого-то — то ли от государства, то ли еще от кого-то.

Я не хочу слишком растекаться мыслию по древу на эту тему. Но хочу сказать главное: причины катастроф, в том числе космических, лежат не в технической сфере, а совершенно в другом. Они лежат в организационной, нравственной, духовной, моральной и тому подобной сферах.

Сергей Нефедов, космонавт-испытатель, ч. 2

В СССРовские времена мы жили в обстановке, когда секретным было все — начиная с пионерских организаций и заканчивая освоением космического пространства. Я в этой обстановке секретности тоже пожил и знаю, что это такое. Смех в чем? В том, что мы держали все в секрете от самих себя. А наши зарубежные партнеры, те же американцы, эти секреты узнавали через три дня и спокойно ими пользовались. По принципу: пусть русские делают, мы особо заморачиваться и тратиться не будем. Мы это все используем.

Но соль в другом. Если ставить вопрос о соревновании, то вопрос будет звучать неправильно. Что значит соревноваться в космосе? Мы упускаем самое главное. А для чего нам вообще космос? Вот вопрос. Этот вопрос сегодня все актуальнее и актуальнее. Любая бабушка, любой дедушка спросит: ну и что мне этот космос дает? Надо объяснить, что космос дает телевидение, мобильные системы и прочее. Они скажут: все это хорошо, а хлеб он мне дает, этот космос? Нужно четко ответить. Если дает, то в чем. Но я не об этом. Я о философии вопроса.

Соревнование было всегда. Но оно всегда носило не технический, а политический характер. Кто был готов вложить в систему больше финансовых средств, тот и опережал. Тому пример реализация лунной программы американцами. Когда они увидели, что отстают от нас с точки зрения орбитальных полетов, то есть проиграли, как было модно тогда говорить, они успокоились, сжали зубы и на весь мир объявили свою 10-летнюю программу полетов на Луну. Вложили четко определенные средства, эти средства использовали и выполнили свою программу. То есть поставленная задача была выполнена. Это говорит о том, что человечество может поставить перед собой задачу и ее выполнить.

Но я возвращаюсь к главному. Вы сейчас улыбнетесь, наверное. Зачем нам осваивать космос? Для чего? С точки зрения познания? Правильно. С точки зрения развития чего-то на земле? Правильно. Но многим на земле сегодня не приходит в голову задуматься над тем, о чем нам сообщают наши дорогие коллеги-астрофизики. А астрофизики нам давно уже сообщают пренеприятнейшую вещь. Что наша матушка-Земля как планета прожила уже половину своего срока. Это где-то примерно четыре с половиной миллиарда лет. И осталось нам с вами жить на этой матушке-Земле всего лишь навсего четыре миллиарда лет. По не зависящим от нас причинам. Есть ли у нас социал-демократическая партия, нет ли ее, есть ли коммунисты, есть ли анархисты, есть ли националисты — не важно. Земля прекратит свое существование. А мы с вами — человечество, люди — прекратим свое существование на этой планете еще на много-много миллионов лет раньше. Вопрос: сумеем ли мы в тот момент, когда будем подходить к этому рубежу, спастись? Сумеем ли мы спасти человечество, свою земную генную систему в рамках космического пространства или нет?

И мы уже сегодня должны ставить эти вопросы. Потому что наши потомки, обратившись к истории, когда-нибудь скажут: чем они там занимались! Вместо того чтобы осваивать космическое пространство, они дрались за мандаты в Государственной думе. И тем самым упустили момент, упустили время. Вот для чего мы сегодня осваиваем космос! Рано или поздно перед человечеством будет стоять простой вопрос: сумеем ли мы выжить в космическом пространстве как бывшие земляне, как бывшие люди Земли или нет? Это действительно так.

Да и сегодня космос может приносить реальную пользу человеку в его жизни на Земле. Но это действительно очень и очень затратная вещь — с точки зрения экономики, финансов, организации, людских талантов, образования, новейших разработок. Это сложнейшая система, но она действительно уже сегодня может давать эффект. Особенно если прекратить космические гонки. А ведь они продолжаются. Может быть, кому-то это незаметно, но это так. Они все равно продолжаются. И иногда дело решают совершенно банальные события. Появляется какая-то личность, которая просто не умеет управлять космической отраслью. Вы слышали когда-нибудь о каких-то морально-нравственных проблемах в руководстве НАСА? Никогда не слышали. Что бы там ни происходило внутри, они осваивали и продолжают осваивать космос. А у нас на первый план вдруг неожиданно выходит какая-то умопомрачительная закулисная бытовуха, которая в итоге, если провести цепочку, оборачивается тем, что падают наши корабли, падают наши спутники, не срабатывают одна за другой системы того или иного обеспечения космического полета и так далее. Это же абсурд!

Прощу прощения за цинизм, но это как в том анекдоте о бывшем партизане, который рассказывает пионерам о том, как трудно было партизанам в лесу. «Дядя Вася, а как все было?» — «Как, как… Мы сидим, неожиданно приходят немцы и вышибают нас с партизанской делянки». — «И что дальше?» — «А ничего. Мы опомнились, сгруппировались и вышибли оттуда немцев». — «А дальше что?» — «Они подозвали на помощь карателей и опять нас вышибли». — «И что?» — «А мы с другим отрядом объединились и как дали! И вышибли их оттуда». Пионеры устали: «Ну так чем дело закончилось?» — «Пришел лесник и выгнал всех к черту из леса».

И вот примерно в таком абсурде мы иногда сегодня живем. Не в системе каких-то умных, технических, гениальных решений, а в условиях того, что какая-то политическая, экономическая, организационная или просто человеческая бытовуха может выгнать всех из леса.

Сергей Нефедов, космонавт-испытатель, ч. 3

Я иногда шучу, что у меня такое впечатление, будто я совсем недавно, буквально три дня назад, бегал со своими ребятами по улице с гитарой. Прошло время. Каждый достиг своих высот. Кто в авиации, кто на флоте, кто в космонавтике. И мне судьба в свое время улыбнулась. Ведь в 1961 году, когда Юрий Алексеевич стартовал в космос, я был еще молодой, сопливый пацан, который не понимал, что происходит. На планете происходило что-то удивительное, что-то потрясающее, но непонятное. Разве мог я тогда представить себе, что через семь лет судьба меня сведет с Юрием Алексеевичем Гагариным? С живым Юрием Алексеевичем Гагариным, который в тот момент казался мне пожилым человеком. Ему тогда было 34 года, а мне — всего лишь 21. Но тем не менее судьба меня свела с ним на космическом поприще. И мне выпало счастье работать с Юрием Алексеевичем Гагариным. Но это отдельная тема.

К чему я подвожу? Мы тогда зачитывались фантастами, мы верили. Мы читали не только фантастов. Мы читали таких, как Марина Раскова, ее «Записки штурмана». Мы удивлялись, как это наши женщины совершали беспосадочные перелеты. Мы бредили Чкаловым, Громовым, Байдуковым, Левоневским, Ляпидевским. Сегодня спросите: кто такой Ефремов? Кто такой Ляпидевский? Кто такой Левоневский? Кто такой Томанин? Кто такая Раскова? Кто такая Гризодубова? Кто такая Осипенко? А мы же ими бредили! Спросите: а кто такие молодогвардейцы? Кто такой Сережка Тюленин? Кто такой Олег Кошевой? Кто такая Любка Шевцова? Молодежь сегодня использует их имена как политические бренды. Организация «Молодая гвардия». А спроси — и они не знают, кто это такие.

Это же пошлятина. Пошлятина, которая приводит к развалу, уничтожению, самоуничтожению нации. Что такое наша многонациональная нация? Это великий многонациональный русский народ. Да, действительно, сегодня есть очень много энтузиастов. По всей России, даже в глубинке, где еще и Интернета нет. Они занимаются возведением храмов, они приглашают удивительных людей, в том числе и космонавтов. Причем в глубинке, уверяю вас, о космосе бредят больше, чем в крупных городах. Но тем не менее энтузиасты есть везде.

Есть отдельные школы. В Москве есть школы определенной направленности, и не только связанной с нашими отечественными космонавтами. Есть, скажем, фонд и библиотека Сент-Экзюпери. Это же энтузиасты ведут. Нас туда приглашают. И надо видеть глаза этих ребятишек, причем взрослых уже ребят (девятый, десятый, одиннадцатый классы), с которыми говоришь серьезно на заданные темы. Показываешь им совершено нестандартные решения и нестандартные подходы, начинаешь с ними прямо здесь, в классе, решать нестандартные задачи, которые, с одной стороны, вызывают хохот, а с другой — напрягают мысль, и ты видишь, как у них блестят глаза, как они заинтересованы. Но это все разрозненно. Нет плана, нет системы — как, к сожалению, и в других областях нашего образования и культуры.

Сергей Нефедов, космонавт-испытатель, ч. 4

Я как бывший космический испытатель хочу защитить наших ребят-космонавтов от различного рода нападок. Ребята молодцы. Ребята действительно герои. Ребята — профессионалы высочайшего уровня.

Когда говорят о станции «Мир», произносят такую сакраментальную фразу: она утонула. Это что-то мне напоминает. Кто-то когда-то в одном из интервью иностранным коллегам тоже сообщал, что она утонула. Подводная лодка «Курск». Она, станция «Мир», не утонула. Ее утопили. Надо сказать, что при этом она отработала несколько своих назначенных ресурсов. И это говорит о величии нашей техники. Грубо говоря, она была рассчитана на пять лет, а летала 15 лет и даже больше. И, конечно, системы старели, системы выходили из строя. Поломки всякие. А кто их устранял? Ребята, космонавты. Зачастую в буквальном смысле жертвуя своим здоровьем, жертвуя своей психикой, проявляя удивительное мужество. А удивительное мужество, в частности, в том, что там им никто ничем помочь не может. Туда не подойдет ни такси, ни трамвай, ни паровоз, не снимет их через полчаса с орбиты.

Очень легко обвинить космонавта, летчика, кого угодно — любого стрелочника. Никто не хочет посмотреть в зеркало, увидеть там свое отражение и сказать: вот кто виноват. Мало кто себе честно в этом признается. Конечно, есть и человеческий фактор. Есть различного рода ошибки — психологические, психические, ошибки личных контактов, взаимоотношений. Там все влияет. Все, что нам на земле совершенно незаметно, там приобретает первостепенную роль. И все-таки я хочу закончить тем, с чего начал. Космонавты наши — это великие люди. Они были великими и великими остаются. Потому что в любом полете, будь он более сложным технически или менее, они остаются первопроходцами. 500-й полет или 700-й — они все равно первопроходцы, потому что в каждом полете они обязательно что-то делают первыми.

Изменяется ли сегодня отношение к ребятам-космонавтам? Мне кажется (это моя субъективная точка зрения), изменяется — в лучшую сторону. Со знаком плюс. Мы опять ощутили себя исследователями, ощутили себя первопроходцами. К нам вернулось чувство познаваемости мира, чувство ответственности человека. Технику можно запускать и без человека. Но развитие техники без человека невозможно, тем более освоение космического пространства. Может, в моих словах вы заметили какую-то личную заинтересованность. Это тоже есть. Почему? Потому что я как профессионал знаю тяжесть всей этой работы, ответственность этой работы — и эффективность этой работы.

Представьте, что ваше детище, в котором вы полностью уверены как конструктор, как разработчик, как автор, вдруг по каким-то причинам не летит и падает. Упал не «Фобос-Грунт» — упали миллиарды и миллиарды затраченных нами с вами рублей. К сожалению, как цинично это ни звучит. А те люди, которые видят, как их детище гибнет, конечно, испытывают колоссальный стресс. Но, подчеркиваю, величие этих людей состоит в том, что они этот стресс преодолевают. Не падают духом, не умирают, не накрываются белой простыней и не ползут на кладбище. Они стиснули зубы и знают, что это еще не конец жизни. Завтра будет новый день. Завтра солнце вновь взойдет на востоке и зайдет на западе, независимо от наших политических убеждений. И завтра мы обязательно сделаем очередной шаг в космос. И говоря об этом, я подразумеваю, что этим будут заниматься не просто умные, профессиональные, гениальные, но и очень ответственные люди. И за себя, и за свое будущее, и за будущее своих детей и внуков. За будущее наших потомков.

Материал подготовили: Роман Попков, Тарас Шевченко, Дарья Шевченко, Виктория Романова, Ольга Азаревич, Лидия Галкина, Александр Газов