Такими маленькими очажками социального недовольства на фоне общей нестабильности в стране — как финансовой, так и политической — становятся проблемные предприятия и регионы. Достаточно вспомнить Астрахань, где многие граждане сплотились вокруг проигравшего мэрские выборы Олега Шеина, или Ярославль, где победу все-таки сумел одержать не единоросс Евгений Урлашов.
Еще одним катализатором роста недовольства нынешней властью со стороны простых граждан может стать нестабильность на отдельно взятом предприятии. Так, бывшие сотрудники обанкротившегося металлургического завода в поселке Верхняя Синячиха Свердловской области и вовсе объявили голодовку, чтобы «выбить» причитающуюся им зарплату за шесть месяцев.
Как отмечают сами голодающие, местные власти рекомендовали им прекратить голодовку и не поднимать шумиху, пообещав в течение одного-двух дней выплатить задолженность по зарплате за три месяца.
Комментирует Анатолий Баранов, главный редактор портала «Форум.МСК»
Относительно социального и классового состава митингующих на Болотной и Сахарова, на мой взгляд, существует сознательное искажение информации, когда власть пытается представить все это «революцией «норковых шуб». Есть конкретная социология. Московские троцкисты из Революционной рабочей партии 24 декабря проводили своего рода социальный мониторинг состава митингующих, когда раздавали агитационный материал. Они раздали порядка 20 тыс. листовок и заодно спрашивали у людей, кто они такие. Кто-то соглашался отвечать, кто-то — нет. Но, по их данным, получилось, что порядка 80 процентов находившихся на Сахарова в то время были люди наемного труда, а никак не представители буржуазии. Более того, порядка 17—18 процентов из них были классические рабочие: работники метрополитена, работники каких-то городских предприятий.
Во второй раз подобный мониторинг те же самые люди провели на последнем «Марше миллионов» 12 июня. Примерно такое же количество материала было роздано, и данные получились еще более жесткие: порядка 90—95 процентов людей — наемные рабочие, из них порядка 30 процентов — это классические рабочие. Более того, очень многие не москвичи: люди специально приезжали из регионов, например из Тулы, из Рязани, Ярославля. И это тоже были вовсе не «норковые шубы», это были люди очень среднего достатка.
По моему убеждению, политический процесс сегодня охватывает самые широкие слои населения, в том числе и пролетариат, то есть тех людей, которым, кроме своего труда, продать нечего. Просто за последние 150 лет со времен Маркса лицо пролетариата несколько изменилось. Если во времена Маркса в основном люди труда продавали в основном свою мускульную силу, то сейчас общественное производство усложнилось, и люди продают свое рабочее время. Теперь даже весьма квалифицированные люди являются классическими пролетариями, потому что они продают свое рабочее время.
Говорить о том, что процесс даже в Москве начинался как протест «норковых шуб» с самого начала, на мой взгляд, вранье. Это значит идти на поводу официальной пропаганды, которой выгодно представить общегражданский протест как протест некой маргинальной группы.
Власть не устраивает практически ни одну социальную группу, даже внутри правящей социальной группы полно недовольных. В такой ситуации говорить о том, что протест откуда-то куда-то перекинется, неправильно, этот протест давным-давно носит общенародный характер. Провинция находится в не менее жесткой конфронтации с властями, чем столица. Там, может быть, форма конфронтации несколько отличается, но суть одна и та же — жесткое противостояние, неприятие власти.
Сегодня, когда прошло больше полугода и в процесс втянулись самые настоящие пролетарии, не надо говорить в будущем времени о том, что когда-то в будущем провинция присоединится к этому движению. Да уже вовсю идет этот процесс, и не один месяц. Я, например, в феврале выступал на митинге в Воронеже. Там оппозиционеров очень хорошо встретили. И это трудовой Воронеж. Он участвовал в политическом процессе еще 4 февраля, как говорится, в полный рост. Такая же ситуация в крупных промышленных центрах.
Я очень много езжу в провинцию. Могу сказать твердо, что провинция поддерживает столичный протест. Считаю бредовой мысль о том, что в столице одно, а Россия не поддерживает оппозиционное движение.
Все эти истории с Игорем Холманских, с рабочими, которые приедут кого-то давить в Москве... Я думаю, что даже назначение Холманских полпредом в УФО — это тоже одна из формы его защиты, потому что этому человеку, по моему мнению, даже на своем предприятии в Нижнем Тагиле после всего этого было бы очень трудно.
Материал подготовили: Татьяна Рязанова, Роман Попков
Комментарии