Особый взгляд на Киргизию. Киргизия: ориентация на Россию или США? Журналистские расследования в РФ

Журналистские расследования в России

ЛГ: Итак, расследовательская журналистика. Как вы сказали еще до начала нашей беседы, коррупция есть, а расследовательской журналистики нет. По крайней мере создается такое впечатление. Так она все-таки есть или ее нет?

ГП: Журналистика-то есть. А вот расследовательская… Можно сказать, пациент скорее мертв, чем жив. Потому что то, что выходит под шапкой «расследование» в «Комсомольской газете» или какой-то еще, не соответствует требованиям этого жанра.

ЛГ: А вот на телевидении журналистские расследования?

ГП: На телевидении еще в меньшей степени, потому что там своя специфика подачи материала, зажатая во временные рамки. И там еще труднее это сделать. Нет тех передач, которые делал когда-то Коля Николаев на заре расследовательской тележурналистики. Я таких сейчас не наблюдаю.

Канал НТВ вообще никакого отношения к расследовательской журналистике не имеет. Скандалы — это даже не журналистика по большому счету. И уж тем более не назовешь ее расследовательской.

И когда Кирилл Кабанов или Лена Панфилова говорят о том, что у нас коррупция в стране, еще можно сказать, что это не так — мол, враги клевещут. Но когда говорит об этом Макаревич и пишет письмо, то тут, наверно, все скажут: да, у нас коррупция действительно есть, раз уж такие люди это замечают.

Я сегодня где-то услышал, что за время правления Медведева в качестве президента сумма взяток увеличилась в 30 раз. Понятно, что что-то надо с этим делать. Если государство в лице Путина или кого-то еще говорит, что да, надо бороться с коррупцией, но при этом ни разу не упоминается о том, что есть такой эффективный инструмент борьбы, как журналистика, это значит только одно: либо ты врешь, либо лукавишь, либо не хочешь бороться с коррупцией.

Я понимаю, что Путин лично ненавидит журналистов, хотя должен бы любить их: ведь это они сделали его президентом.

ЛГ: Вообще любая власть не любит журналистов, не только наша. Согласитесь.

ГП: Без независимого суда и независимой журналистики невозможно победить коррупцию.

ЛГ: А как журналист-расследователь должен сотрудничать с теми же правоохранительными органами? И должен ли вообще? Или с властью?

ГП: Есть механизмы, заложенные в законе о средствах массовой информации, который предполагает, что я как журналист имею право писать запросы, а они обязаны в определенный срок на них отвечать. В большинстве случаев они либо не отвечают, либо отвечают отписками, но я в любом случае должен это сделать.

Я и студентов учу, что вот, есть набор, грубо говоря, отмычек, которые необходимо использовать. Не работает одна — используй другую. Выгнали тебя в дверь — залезай в окно, потому что есть законные способы сбора информации. Если нет уж стопроцентно законных, как Остап Бендер говорил, — есть какие-то журналистские приемы, наработанные опытом. Давайте их использовать.

Я привожу на лекциях конкретные случаи и приглашаю наших замечательных журналистов, самых разных, которые рассказывают, как следует поступать в определенной ситуации. То есть, если есть желание, этим можно заниматься.

Конечно, это трудно, поскольку правоохранительные органы не хотят сотрудничать с журналистом. Они сразу спрашивают: «А откуда ты? Ты чей?» Они знают: раз средства массовой информации поделены на владельцев, то через владельца на журналиста можно каким-то образом надавить.

ЛГ: Они правильно спрашивают, нет?

ГП: Ну как, правильно? В нормальном государстве такого вопроса вообще не должно возникать.

ЛГ: Ну вот сейчас они правильно спрашивают?

ГП: Да. Ведь если он скажет им, что он с НТВ или из «Российской газеты», или из «Комсомольской правды», они будут знать, что могут безбоязненно, безболезненно выдавать какую-то информацию.

ЛГ: А если, к примеру, «Независимая газета»? «Ты чей?» — «Я — ремчуковский, «Независимая газета».

ГП: Тут уже владелец смотрит, выгодно ему заняться сейчас этим расследованием или невыгодно.

ЛГ: Я это к чему? Вот журналист расследовал, написал, у него горячая статья. А дальше что с ней делать?

ГП: Было со мной такое. Я написал, как я считаю, хорошую статью. Расследование провел, предложил в несколько изданий. Мне сказали: «Ты знаешь, старичок, вот не пойдет». А почему не пойдет? Вы скажите, почему именно не пойдет. Для французской прессы моя статья подошла, а для нашего журнала-газеты не подошла.

ЛГ: Потому что журнал хочет кушать. Вместе с владельцем.

ГП: Вот этого быть не должно. Мы создали Фонд расследовательской журналистики, потому что во всем мире они есть.

ЛГ: Вы — это кто?

ГП: Это три физических лица, три журналиста. Григорий Пасько, Галина Сидорова и Игорь Корольков. Я имею некоторое отношение к расследовательской журналистике. Игорь Корольков — один из лучших журналистов-расследователей. Я еще с «Известий» его помню: пацаном читал. Галя Сидорова была долгое время редактором газеты «Совершенно секретно», так что и она не последний человек в журналистике.

У нас очень мощный попечительский совет, в который входит много известных людей: Алексей Кириллович Симонов, Андрей Константинов и прочие. Есть и зарубежные известные журналисты вроде Дэвида Саттера. Есть и очень опытные юристы. И наша задача — аккумулировать какие-то средства, чтобы объявлять конкурс по всей России.

Вот, к примеру, коррупция. Объявили мы эту тему и получаем какие-то более конкретные, расписанные темы для проведения расследований. Помогаем проводить эти расследования и сопровождаем их — вплоть до консультации экспертов-лингвистов, юридического сопровождения. Да элементарно: купить билеты и оплатить проживание в гостинице.

ЛГ: А физическая поддержка? Вы же понимаете, если в нашей стране человек затрагивает какие-то очень крупные интересы, то сначала с ним говорят, а потом действуют.

ГП: Против лома, как известно, приема нет. Вспомните Аню Политковскую, Олега Кашина. Как они могли противостоять пуле и лому?

ЛГ: То есть это входит в риски?

ГП: Это входит в риски журналистской профессии в целом. Всем известно, что журналисты гибнут в горячих точках. Так даже в хорошо оборудованной шахте шахтер может погибнуть, к примеру, от внезапной утечки метана. Есть какие-то профессии, которые относятся к разряду очень опасных.

ЛГ: Вы говорите это своим студентам или у них превалируют романтические настроения?

ГП: Говорю, но с каким-то чувством двойственности, неуверенности. Вот передо мной сидят десять-пятнадцать девушек и один-два пацана. Ну какая там расследовательская журналистика? Да, они умненькие, цепкие, но я понимаю, что в этой профессии должны быть мужики.

С другой стороны, если взять журналистику горячих точек — а ведь у меня когда-то была идея написать книжку о журналистах горячих точек, — сразу вспоминается человек десять. И это девушки. Это женщины в горячих точках.

ЛГ: И это тоже одна из проблем расследовательской журналистики. Что ж, спасибо вам большое. Ждем вас снова в гости — и еще не раз, я надеюсь. Журналист Григорий Пасько был сегодня гостем нашей передачи. Спасибо огромное.

ГП: Всего доброго.

Материал подготовили: Лев Гулько, Дарья Шевченко, Виктория Романова, Нина Лебедева, Мария Пономарева, Роман Попков