Как сообщил журналистам представитель Минобороны, законопроект направлен на согласование в ФСБ и Главную военную прокуратуру. После согласования документ поступит в парламент. По планам оборонного ведомства, военные полицейские заступят на службу с 1 декабря. Рядовой и сержантский состав нового подразделения будет комплектоваться исключительно по контракту.
Военная полиция, как следует из названия, займется тем же, чем и обычная полиция. Разница в том, что в компетенции военных полицейских будут военнослужащие и граждане, проходящие военные сборы. В отношении этих категорий россиян военная полиция будет производить разбирательство по дисциплинарным поступкам и административным правонарушениям, расследовать преступления небольшой и средней тяжести, проводить дознание, осуществлять экспертно-криминалистическую деятельность по уголовным делам, относящимся к ее компетенции, получать по запросам справки, необходимые для расследования этих дел. В ведомство военной полиции передадут гауптвахты, а также розыск дезертиров и военнослужащих, совершивших побег с гауптвахт или из дисциплинарных батальонов.
Также военные полицейские будут регулировать дорожное движение при перемещении воинских колонн (сейчас этим занимается военная автоинспекция). Им поручат охрану военных объектов, а также объектов руководства Минобороны и органов военного управления.
Кроме того, военная полиция получит право оцеплять и блокировать как военные, так и гражданские объекты — правда, в этом случае потребуется согласование с органами внутренних дел. Закон предусматривает участие военной полиции в ликвидации последствий аварий, природных и техногенных катастроф, а также пресечения массовых беспорядков.
Разговоры об учреждении военной полиции в России идут уже лет двадцать. Формально решение о создании этой структуры было принято еще в 2009 году, но весной следующего года оно было отменено из-за отсутствия средств.
Однако в начале июля 2012 года начальник российского Генштаба Николай Макаров объявил, что военная полиция будет сформирована к концу текущего года.
Мы задали вопрос экспертам, нужна ли нашей стране военная полиция.
По мнению политолога Александра Храмчихина, этот вопрос в принципе не стоит: «Мы остались уникумами. Военная полиция есть в большинстве стран мира, в том числе во многих странах СНГ».
Сама по себе военная комендатура, считает он, не справляется с работой по поддержанию порядка и защите законности в среде военных, поскольку комплектуется не профессионалами, а все теми же военными, причем на непостоянной основе.
Расхищение военного имущества — вопрос не менее болезненный, чем неуставные отношения. Сможет ли военная полиция сберечь армейскую собственность? «Если это будет отдельная вертикаль, начальник которой подчиняется министру обороны, тогда возможно, — полагает Храмчихин, — а если подразделения военной полиции будут подчиняться командирам частей, то вряд ли».
Элла Полякова, председатель Региональной общественной правозащитной организации «Солдатские матери Санкт-Петербурга», заявила о готовности взаимодействовать с новым подразделением. «Мы сотрудничаем с комендатурой, военной прокуратурой, военным следствием, готовы сотрудничать и с военной полицией», — сказала она.
«У нас государственные люди не умеют видеть жертву насилия. А на насилии построен в казарме порядок. Хотелось бы, чтобы эта структура переняла у нас опыт защиты жертв казарменного насилия. Пусть к нам обращаются — мы проведем обучение», — обещает Полякова.
Стоит отметить, что планы образования военной полиции приветствуют далеко не все. Так, один из лидеров этнополитического объединения «Русские» Александр Белов считает это излишней мерой:
«Формально некоторые формы внутреннего контроля в армии были. Есть военная прокуратура, есть суд, есть порядок фиксации правонарушений. А сейчас создается еще одна лишняя структура — непонятно зачем. Дедовщина от этого не выведется».
Кроме того, говорит он, любые закрытые правоохранительные структуры, будь то военная прокуратура или военная полиция, создают опасность нарушения гражданских прав. Ведь общественным наблюдателям проконтролировать деятельность этих институтов труднее, чем следить за соблюдением норм закона «обычными» судами и полицией.
«Я знаком с некоторыми сотрудниками военной прокуратуры и военных судов, — рассказывает Белов. — Недавно, кстати, стоял вопрос об упразднении отдельной военной прокуратуры. Я наблюдал дело Аракчеева (офицера российской армии, обвиненного в расстреле мирных жителей в ходе контртеррористической операции в Чечне; его дело расследовали военная прокуратура и военный суд — Ред.) и могу сказать: чем больше таких закрытых институтов, тем солдаты и офицеры более бесправные».
Материал подготовили: Олег Савицкий, Александр Газов
Комментарии