Повышение тарифов ЖКХ — катализатор для протеста. Что происходит с образованием в столице

ЖКХ в Москве — в чем причина катастрофы?

Лев Гулько: Здравствуйте. Наш сегодняшний гость — руководитель фракции КПРФ в Мосгордуме Андрей Клычков. Здравствуйте, Андрей.

Андрей Клычков: Добрый вечер.

ЛГ: Сегодня мы поговорим о проблемах, которые волнуют всех без исключения. Начнем мы с ЖКХ, затем перейдем к образованию и, наконец, к здравоохранению. И первым у нас на очереди будет жилищно-коммунальное хозяйство, поскольку уже холодно, но пока еще не топят. Говорят, правда, что скоро затопят.

Не будем вспоминать всю историю вопроса, а сразу перейдем к главному — что можно сделать с тем, что происходит. И в чем, на ваш взгляд, состоит катастрофа происходящего?

АК: Любой катастрофе предшествуют определенные шаги. В системе ЖКХ — это 20 лет создания рыночных механизмов по управлению многоквартирными домами. Москва тут — весьма показательный пример.

ЛГ: Это когда я, как жилец, выбираю, кто лучше меня обслуживает, так? Эта управляющая компания, эта или вот эта?

АК: Да-да. И тут очень важно, какую роль в данном вопросе играет государство. Выполняет ли оно свои обязательства по Жилищному кодексу? И каким образом оно контролирует выполнение обязательств через поступление платежей, через собираемость денег и объем денежных средств.

Но здесь я все-таки хотел бы разделить управляющие компании,  занимающиеся обслуживанием домов, сами тарифы и капитальный ремонт как апогей всех процессов, которые у нас сейчас в городе происходят.

ЛГ: И что, по всем трем параметрам у нас катастрофа?

АК: Многие сейчас сходятся на том, что создание системы эффективного управления в Москве не состоялось. Я могу по пальцам пересчитать управляющие компании, которые имеют положительные отзывы о своей деятельности.

Опять же, исходя из своих взглядов и подходов к этой проблеме, я убежден, что в Москве в сфере жилищно-коммунального хозяйства невозможно создать рынок. Потому что любая конкуренция в этой части — так как она поддерживается административными механизмами — порождает монополии.

Многие из тех, кто желает работать качественно и результативно, собирать меньше средств и помогать жильцам, просто умирают за невозможностью эффективно работать и получать заказы.

Но тут, наверно, стоит сказать о другом. Сегодня управляющие компании, созданные во многом административными методами, являются инициатором системы хищений денежных средств. Вот премьер-министр не так давно заявил, что по России объем хищений денежных средств управляющими компаниями составляет около 100 млрд рублей.

И при этом мы увидели новость о том, что предполагается ввести уголовную ответственность на собственников за долги перед энергообеспечивающей компанией.

Получается, что государство создало систему рыночных отношений в сфере управления, которая позволяет похищать денежные средства — в том числе с участием или под присмотром наших управленцев от государства. Однако ответственность при этом перекладывается на самих собственников. То есть вы еще получите уголовную ответственность. Нормально это? Я считаю, что нет.

Вот показательный пример для той же Москвы. Еще при Лужкове административно навязывались ТСЖ, управляющие компании. А параллельно шло уничтожение системы, существовавшей еще с советских времен, — ГУПов, РЭУ, ЖЭКов и так далее. Давайте посмотрим, что мы разрушили и что мы создали.

Мы не создали ничего эффективного, однако разрушили производственную базу. Мы лишились профессионалов, которые обслуживали дома и делали это очень качественно. Вдобавок эта система контролировалась государством. Государство имело право проводить проверки, устанавливало порядок сбора денежных средств и так далее. На сегодняшний день мы разрушили государственную систему, но так и не создали частную.

Поэтому можно сказать, что в Москве система управления домами не выстроена, и дома, к сожалению, приходят в состояние аварийности и повышенного износа. При этом с жильцов собираются значительные денежные средства.

Здесь же стоит вопрос о тарифах. В этом году у нас дважды произошло повышение тарифов. Можно называть разные цифры (первое повышение менее 10 процентов, второе — чуть менее двух процентов), но на самом деле повышение достаточно существенное. На некоторых направлениях — до 25 процентов, есть 15 процентов, 10 процентов… Если обобщить, то в целом повышение составило около 15 процентов.

ЛГ: Но президент-то в одном из последних своих выступлений как раз и говорил про тарифы, насколько я помню. И сказал, что хватит уже, сколько еще можно…

АК: Тут я полностью согласен — хватит. Почему у нас происходит повышение тарифов, и обосновано ли оно хоть чем-то? Я не вижу никакого обоснования. Энергообеспечивающие компании говорят нам о том, что произошло повышение цен на газ — на 15 процентов. И это вызвало повышение цен на электроэнергию до 20—25 процентов.

Но давайте вернемся немножко назад. С 2001 года тарифы в стране выросли в 10 раз. В 10 раз, а не на 10 процентов. И это дает нам основание утверждать, что бюджетная помощь этим энергообеспечивающим компаниям была совершенно ненужной, потому что они и так с каждым годом повышали свои цены.

Бюджет Москвы тратит огромные средства именно на поддержку состояния этих компаний. При этом мы видим, что менеджеры получают миллионные бонусы, а улучшения никакого нет. Вложений в модернизацию не существует. Износ в коммуникациях по Российской Федерации составляет до 70 процентов.

ЛГ: Если уж в Москве так плохо, то в регионах, как я понимаю, совсем беда.

АК: Там даже страшно представить. Еще одна большая опасность состоит в том, что управляющие компании, о которых мы говорили в самом начале, пользуются повышением тарифов в собственных целях. Мол, идет повышение тарифов, а мы заодно поднимем платежи за управление общим имуществом.

ЛГ: То есть перекладывают все опять на нас.

АК: Это основа для дополнительных хищений. И здесь мы занимаем жесткую позицию: тарифы нельзя повышать безосновательно, только потому, что энергообеспечивающие компании захотели это сделать. В этом году тарифы подняли 1 июля и 1 сентября лишь потому, что весной были выборы.

ЛГ: Так об этом нам честно и сказали.

АК: Но абсурдность ситуации заключается в другом. Федеральная служба по тарифам подготовила письмо в правительство Российской Федерации, в котором сказано, что энергообеспечивающие компании по факту повышения тарифов с 1 июля понесли убытки. Поэтому с 1 января 2013 года надо повысить не на 10, а на 15 процентов.

ЛГ: Понятно. Давайте мы закончим на этом нашу первую часть, а во второй продолжим тему ЖКХ, поскольку тема эта больная для всей страны. Во второй части вы расскажете нам, что тут можно сделать — если, конечно, еще не поздно.

Повышение тарифов ЖКХ — катализатор для протеста

ЛГ: Итак, продолжаем тему ЖКХ. Так что тут можно, на ваш взгляд, сделать?

АК: Видите ли, в сферу ЖКХ бизнес идет не потому, что нужно чем-то заниматься, а потому, что там весьма существенные активы. Основные фонды ЖКХ оцениваются в сумму около 5 трлн рублей, а годовой оборот в сфере ЖКХ составляет около 3 трлн рублей.

Позиция нашей фракции в Мосгордуме однозначна. Мы — северная страна. Без государственного контроля мы ничего не сможем сделать — какими бы ни были наши взгляды на демократию, на рынок и так далее.

На сегодняшний день необходимо воссоздать систему государственного управления. Можно предоставить частным компаниям право конкурировать с государством. Да, им будет тяжело. Но если вы захотели заниматься этим делом, вы должны конкурировать и по ценам, которые государство обеспечивает своим контролем и мерами аудита. Государство не будет разбрасываться деньгами, когда вся сфера находится в его управлении. Ну а частные компании пускай конкурируют.

Нам будут говорить о нехватке денежных средств. Но мы считаем, что найти деньги для сферы, где такой огромный оборот средств, достаточно просто. Во-первых, это контроль за доходностью управляющих компаний. И еще одна избитая тема, о которой мы говорим постоянно, но которую правительство предпочитает игнорировать, — это национализация. Национализация основных отраслей экономики Российской Федерации.

ЛГ: Вы имеете в виду топливно-энергетический комплекс?

АК: Да. Это позволит нам сократить расходы, взять их под контроль — в том числе и тарифы. Алгоритм очень простой, потому что коррупционность в этой сфере невероятно велика. И без государственного участия тут ничего не сделать.

ЛГ: Вы же понимаете, что вернуть государство в эту отрасль весьма сложно. Эти ребята не отдадут все просто так. Они будут бороться за свои триллионы рублей.

АК: Безусловно.

ЛГ: ЖКХ — это такая сфера, которая может вызвать весьма неоднозначную реакцию вплоть до выхода людей на улицы, с одной стороны. А с другой — сильное противостояние тех, кто на этом много зарабатывает. Вот как здесь быть?

АК: Что касается бизнеса, то он все-таки разумный и понимает, с кем борется. Мало кто решается шутить с государством, особенно если это государство выработает четкую программу, понятную в том числе потребителю.

Бизнес и сейчас является единственным критиком системы государственного управления. Нам говорят: нет, нельзя — у нас рынок, демократия; это станет нарушением Конституции. Все это хорошо. Но когда страдают люди, это уже не демократия — это называется нарушением законодательства. И государство должно занимать здесь четкую позицию.

Что касается катализатора для протеста…

ЛГ: Конечно. Для людей и бизнес, и государство — как чума на оба ваших дома. И пошел человек на улицу.

АК: Наблюдая за теми процессами, которые происходят, принимая людей, общаясь с ними на митингах, я вижу, что все привыкли к тому, что нет работы. Вы сами плаваете в сфере работодателей, ищете, где заработать, получаете мизерную плату, платите огромные налоги. И все, к сожалению, к этому привыкли.

В то же время наших людей надо долго раскачивать, но зато потом они быстро едут. И я уверен, что именно сфера ЖКХ на сегодняшний день в совокупности с образованием и здравоохранением станет катализатором протестного движения — если государство (как и московские власти) не захочет увидеть эту проблему.

Все страдают от повышения тарифов. Никому не понравится, когда тебе дважды залезают в карман. Это все равно, что ходить по улицам и знать, что на одной улице у вас каждый день будут вытаскивать деньги. Ну раз вы это простите, два…

ЛГ: Причем по другой улице я и ходить не могу — ее просто нет.

АК: ВЦИОМ, если не ошибаюсь, проводил исследование, и выяснилось, что около 90 процентов жителей считает повышение тарифов необоснованным. Люди уверены, что объясняется оно коррупцией и желанием энергообеспечивающих компаний заработать побольше денег. И при этом никто не ожидает улучшения качества услуг.

Взять то же летнее повышение. Чисто психологический аспект летнего отдыха, солнца, хорошей погоды скоро пройдет. Люди ощутят, что заработная плата не выросла, инфляция имеется, плюс значительное сокращение рабочих мест. Все это приведет к тому, что к декабрю у людей кончатся деньги.

ЛГ: Тогда следующий вопрос. Это хорошо для протестного движения или плохо?

АК: Знаете, я не сторонник позиции «чем хуже, тем лучше», но если власть не замечает столь явных сигналов, на которые она должна реагировать, то все это приведет не просто к протесту. Рано или поздно это приведет к процессу, который сменит власть.

ЛГ: Не к очень мирному процессу?

АК: К сожалению, да. Потому что до сих пор мы имели дело только с мирным протестом, включая и Болотную. Люди пока пытаются разговаривать, но многие уже очень решительно настроены.

Я вот объехал недавно несколько регионов и встречался с людьми, которые будут проводить контроль на избирательных участках. Мне говорят: вы — юрист. Вы учите нас, как защищать голоса по закону. Но никто не исполняет закон на участках. Когда вы будете предлагать другие меры?

ЛГ: Понятно какие. Кроме закона есть и другие меры.

АК: Пока мы говорим, что заинтересованы в том, чтобы все прошло демократическим путем.

ЛГ: И последний вопрос в этой части: сколько, на ваш взгляд, у государства есть времени?

АК: А его просто нет. Время было вчера. Шаги нужно предпринимать каждый день. Нужно идти навстречу людям и принимать решения. Обратите внимание, у нас существует этапность принятия решений: осень, весна, 1 января. С 1 января неизбежно наступит повышение тарифов, инфляция и снижение покупательной способности населения.

ЛГ: И когда народ выйдет из глубоких каникул…

АК: Ну да, он по карману постучит, а там ничего нет.

ЛГ: И что дальше?

АК: Дальше он пойдет и спросит у власти.

ЛГ: Хорошо, давайте мы вторую часть на этом закончим, а в третьей поговорим об образовании и здравоохранении.

АК: Хотелось бы еще культурную деятельность затронуть.

ЛГ: Давайте. Образование, здравоохранение и культура — вот об этом и поговорим.

Что происходит с образованием в столице

ЛГ: Образование, здравоохранение, культура. С чего начнем?

АК: Давайте с образования.

ЛГ: Итак, новый Закон об образовании, который совсем недавно был принят.

АК: Я твердо убежден, что модернизацию государства нельзя осуществить без создания должной системы образования, которое растило бы кадры, способные управлять страной.

В Мосгордуме рассматривался проект закона об образовании, внесенный правительством Российской Федерации. Это новая редакция. Она возникла в результате необходимости полного изменения закона, который действовал у нас в течение 20 лет, поскольку никакие косметические правки уже не помогали.

Но мы видим, что шаги, которые предпринимались — и сегодня, при рассмотрении закона, и более ранние, — не ведут к созданию системы образования, доступного для всех (эгалитарного образования). Напротив, речь идет о системе элитарного образования. Меняется и роль государства в этой сфере — теперь оно не создает условия, равные для всех, а может оказывать содействие, может создавать условия. Но не обязано этого делать.

Оно создает условия, при которых кто-то может получить образование качественное — среднее, среднее профессиональное и высшее.

ЛГ: А этот кто-то, который может получить качественное образование, он может получить его потому, что у него есть деньги, или потому, что у него есть мозги?

АК: Только потому, что есть деньги, к сожалению.

ЛГ: Вы считаете, что новый Закон об образовании как раз на это и работает?

АК: Да. Если говорить о процедуре принятия этого закона, то такое, наверно, было впервые — больше полугода обсуждалось все на разных форумах. Я лично еще полгода назад, когда Медведев был президентом, имел возможность задать вопрос по этой теме. Но так и не получил никакого конкретного ответа.

Здесь есть еще одна особенность — альтернативный закон, подготовленный такими экспертами, как Олег Николаевич Смолин, нобелевский лауреат Жорес Иванович Алферов, и другими. КПРФ в этом участвовала. Так вот, ими был подготовлен свой проект закона о народном образовании. 76 принципиальных позиций. По 12 позициям сошлись. По всем остальным не сходимся.

Я думаю, нужно сказать еще о том, что происходит с образованием в Москве. А в Москве сейчас идет процесс слияния школ.

ЛГ: И это весьма болезненный процесс. Я знаю, что уходят учителя, уходят директора.

АК: Вот цифры, которые есть у меня: 684 образовательных учреждения подверглись слияниям. Причем Исаак Иосифович Калина, руководитель Департамента образования, заявлял о том, что это добровольное слияние.

Но по факту мы видим слияние специализированных образовательных учреждений с далеко не специализированными (если не сказать отстающими); слияние образовательных учреждений с дошкольными.

Создаются некие холдинги (так их уже в простонародье называют), когда в одном образовательном учреждении, с одной лицензией наличествует сразу несколько организаций.

ЛГ: А на выходе кто получается?

АК: Заявлена основа этой программы — модернизация системы управления. Пожалуй, это самое убийственное, что могло прозвучать в данной сфере. Нельзя заниматься модернизацией системы управления в сфере образования. Нужно в первую очередь заниматься образованием.

Сопутствующим фактом такого слияния стало то, что около 80 директоров школ были уволены. Кто-то якобы ушел по собственному желанию, кого-то якобы уволили за финансовые махинации. Но мне кажется, здесь процесс другой. Никакой добровольности не было. Добровольно-принудительный порядок: кто не захотел, того уволили.

Показательный факт: на «Марше миллионов» была колонна педагогов. Они уже не видят возможности иначе высказать свою позицию, кроме как на улице. И в дополнение к жилищно-коммунальному хозяйству мы увидим и эту интеллектуальную часть, которая всегда находилась в стороне от протестного движения. Она даже, можно сказать, обеспечивала выборы. По данным ГИК, до 50 процентов членов избирательных комиссий были учителя.

Представляете, какой абсурд? Я не открою секрета, если скажу, что эти люди организовывали выборы: кто-то вбрасывал, кто-то фальсифицировал — за обещание того, что они и дальше будут жить, им будут давать деньги на развитие.

ЛГ: Есть-то хочется, конечно. И жить хочется.

АК: А сейчас их морально уничтожили, потому что все, к сожалению, воспринимают учителей как фальсификаторов выборов. А теперь их еще выкидывают из школы через Закон об образовании.

Я не знаю, чем все это закончится, если Государственная дума не предпримет шагов по отмене 83-го закона — «Коммерциализация бюджетной сферы». Потому что здесь и образование, и здравоохранение. А ведь в нашей Конституции указано, что государство обеспечивает это все бесплатно.

ЛГ: Мы с вами не успели, к сожалению, поговорить о здравоохранении и культуре, но я думаю, вы еще придете к нам через некоторое время. Вот тогда мы и затронем эти вопросы. Спасибо огромное. Андрей Клычков, руководитель фракции КПРФ в Московской городской думе, был у нас в гостях.

Материал подготовили: Лев Гулько, Дарья Шевченко, Виктория Романова, Нина Лебедева, Мария Пономарева, Александр Газов