— Алексей Окопный — фигура одиозная. О нем много кто высказывался. В том числе и вы. Почему же Окопный вдруг сейчас решил подать иск о защите чести и достоинства?.
Головные боли у него могут быть действительно. Не исключено, что и бессонница есть. Совесть-то, наверное, мучает все-таки по ночам... Я понимаю, что чужая душа — потемки и с уверенностью ничего утверждать нельзя. Можно лишь предположить, что подача иска не его инициатива.
Думаю, что господин Окопный — человек настолько малоразвитый, малообразованный, судя даже по текстам опубликованного его заявления, едва владеющий русским языком, что предположить то, что ему какая-то в голову могла прийти мысль, кроме как хватать, держать и не пущать, я лично вряд ли могу.
Полагаю, что ему посоветовали обратиться с таким иском, и исходит это от определенных структур. Может быть, даже не от непосредственного его руководство, не от самого Центра «Э». Возможно, корни этого дела надо искать в Администрации президента. Именно там сидят специалисты по общественному мнению, PR-технологиям и тому подобному, а вовсе не в Центре «Э». Именно там планируются те или иные ходы, направленные на психологическое подавление оппозиции. Вероятно, некие сотрудники компетентных органов сочли, что сейчас самое время для возбуждения такого иска.
Допустим, прошлой зимой или летом это было неуместно — слишком массовые были выступления. Сейчас, по мнению этих товарищей, уровень активности оппозиции несколько снизился, протестующие люди подустали, выдохлись, и поэтому сейчас самое время для нанесения каких-то контрударов.
В этом ключе, на мой взгляд, надо рассматривать и дело Сергея Удальцова с его помощниками, и очередные аресты по «болотному делу». В этой же линии мне видится иск Окопного. Это все, что называется, кирпичик к кирпичику.
— Не все наши читатели знают, кто такой Алексей Окопный и какова его роль в работе Центра «Э»…
Так сложилось исторически, что господин Окопный стал как бы символом беспредела Центра «Э». Просто так сложилось. Я вовсе не думаю, что он там один такой беспредельщик. Там много таких. Думаю, что ведомство затачивалось на такие действия — на грани законности, — которые порядочные люди выполнять не будут. Туда подбирали как раз таких достаточно отмороженных товарищей, полагаю, что там их много. Просто в силу деятельности оппозиционных средств массовой информации на первую линию огня вышел господин Окопный. Он попал просто в перекрестье, так сказать, лучей прожекторов.
Не думаю, что это связано с его исключительными заслугами. Думаю, что это в значительной степени случайность.
Иск подан на активиста «Другой России» — и опять-таки это не случайно. «Другая Россия» на протяжении всех последних лет является одним из основных объектов разработок спецслужб, в том числе и Центра «Э». Если мы посмотрим количество задержаний, арестов и уголовных дел, возбужденных в отношении представителей различных оппозиционных организаций, то мы увидим, что лидируют «Другая Россия» и националисты. Почему? Я уверен, что это не случайно. Они, на мой взгляд, стоят как бы немножко в стороне от либерального мейнстрима протестного движения.
Обратите внимание, сейчас в Санкт-Петербурге идет процесс над 12 активистами «Другой России». Процесс «Двенадцати» достаточно известный. Сейчас же в следственном изоляторе «Матросская Тишина» уже больше семи месяцев сидит мой сын Даниил Константинов. Серьезнейшее преследование, серьезнейшие статьи и обвинения. Но уровень его освещения в средствах массовой информации едва ли дотягивает до одного процента от Russy Riot или от, допустим, дела Сергея Удальцова. Это не мейнстрим.
Силовые структуры рассчитывают на то, что «Другую Россию» и националистов либеральная общественность особо сильно защищать не будет. Поэтому они являются, так сказать, предпочтительными жертвами. Меньше возни, меньше хлопот, меньше разборок с мировой общественностью, меньше заявлений каких-то звезд, бывших премьер-министров, лауреатов Нобелевской премии и так далее. Где слабее, туда и бьют.
— Если обобщить, по сути, получается, что защищает честь и достоинство не Окопный, а весь Центр «Э». Может, даже не только Центр, а вообще силовики…
Я бы сказал, речь идет вообще о том, что силовые структуры, «правоохранительные» в кавычках — по-другому не могу говорить — намерены перейти в контрнаступление и не считают больше возможным для себя тихо утираться, как это они часто делали раньше. Они считают, что пришел их час. Наступление по всем фронтам.
Надолго ли — не знаю. Это будет зависеть от реакции общества. Но то, что они пытаются перехватить инициативу и перейти в контрнаступление, — это для меня совершенно очевидно.
— В данном случае, скорее всего, суд встанет на сторону правоохранителя Алексея Окопного, а никак не оппозиционеров Сергея Аксенова и Павла Шехтмана. Но, может, все же есть варианты?
Можно не сомневаться. Абсолютно уверенным можно быть в том, что суд встанет на сторону правоохранительных органов, потому что суда-то у нас как такового практически нет. Это же просто канцелярия, где просто подписывают заранее подготовленные решения. Поэтому, конечно, они встанут на сторону Окопного, Центра «Э» и силовых структур. В этом можно не сомневаться.
— Они не понимают, что это слишком откровенный и отвратительный пиар и что общество будет на стороне ответчика?
Мне кажется, пришло такое время, когда власть показывает обществу, что считаться с общественным мнением даже в минимальной степени не собирается.
Им даже предпочтительнее пойти таким путем, чтобы твердо и четко продемонстрировать, что мы пойдем на все, мы будем делать то, что считаем нужным, мы будем репрессировать, затыкать рот и, что называется, закатывать в бетон, что бы об этом ни говорилось внутри страны и за рубежом.
Какая бы ни была реакция общественного мнения, как внутри страны, так и за пределами, власть показывает, что все равно будет нас репрессировать. Это главная, мне кажется, задача текущего момента.
Материал подготовили: Елена Николаева, Александр Газов
Этот эпизод — нелепый, глупый и при этом ознаменованный чувством глубочайшей безнаказанности — ничем не выдающийся из ряда аналогичных эпизодов: от продавливания запретительных законопроектов захватившими думское большинство сектантами до попытки запрета «топота котов», от Милонова, первого эффективно применившего камуфляж детьми (почему не женщинами и стариками?..) до изгнания Юнисеф, от словесных печени Пескова и презервативов Путина до реальных уголовных дел и процессов, от печенек до похищения в Киеве. Пока СКР вершит всякие лесные дела, речи его представителя головы Маркина все чаще претендуют на истинообразование...
Однако прецедент Окопного имеет некоторое отличие, что здесь пропустил Илья Константинов.
Напомним. Окопный стал «звездой» после убийства нацбола Юрия Червочкина в 2007 году. Червочкин жил в подмосковном Серпухове. и активно занимался политической деятельностью, как в своем городе, так и в Москве. В то время Окопный работал в серпуховских структурах УБОПа, в компетенции которого в то время — незадолго до его расформирования в 2008 году — политика стала окончательно вытеснять борьбу с оргпреступностью.
В связи с его активностью, Червочкина неоднократно тягали в УБОП, допрашивали, угрожали, была классическая попытка заведения фиктивного уголовного дела по 318 статье. В следственных действиях принимал участие Окопный. В конце 2007 года в Серпухове на Червочкина было совершено нападение. Он был избит бейсбольными битами, и вскоре скончался в больнице. Прямо перед нападением Червочкин успел отзвонить коллегам и сообщить, что за ним весь вечер назойливо следят те же лица, которые его допрашивали в УБОПе накануне. В частности, фигурировала фамилия Окопного. По данным некоторых источников, активиста просто хотели припугнуть, но перестарались, и последующая шумиха в связи с его смертью причинила некоторые неприятности органам. Что однако, не помешало переводу Окопного через некоторое на повышение в Москву в свежеобразованный Центр «Э». Ну и абсолютнейший правой «иммунитет», круче депутатской неприкосновенности, конечно же, освящает с тех пор его безупречную службу на благо власти. Которая, если вы забыли, всякая — от Бога.
По факту смерти Юрия Червочкина было возбуждено уголовное дело, которое через некоторое время благополучно заглохло.
Про эту историю регулярно трубили нацболы, писала «Новая газета» и еще куча СМИ. Так неустанно поминаемый Окопный и стал, так сказать, «звездой»... Демонический имидж, очевидно, пришелся ему по вкусу, и с тех пор он регулярно подбрасывает дров в топку — то шантажируя детьми (в ходе обыска у Маши Бароновой, к примеру; тоже вот любит детскую тему человек), то сваять ужасное уголовное дело. Однако нет данных о том, что со времен Червочкина он марает руки лично. Мерзкую работу делают менее заметные персонажи. В случае Даниила Константинова дело все-таки вышло за рамки угроз, однако вряд ли окончательный вопрос принимался лично Окопным, хотя — sic! — никто не сомневается, что он крут, как черной молнии подобный. (Если же это не так, то, пожалуй, это опять таки «перестарался», что есть очередная тактическая ошибка, за которую немножко отругают, но погоны не постряхивают. Впрочем, плодить политических мучеников — это уже неизбежный эффект демонической славы Окопного.)
Червочкин — это самое серьезное обвинение в адрес Окопного. Однако за все прошедшие со смерти нацбола пять лет Окопный, несмотря на льющиеся в его адрес тонны словес, смиренно молчал. И — вот наконец. Может, где-то кресло зашаталось, что-то такое впереди маякнуло, кто-то подсидеть решил?
Я, честно, не знаю, какие именно слова Аксенова и Шехтмана вдруг решил обжаловать Окопный. Если дело таки касается Червочкина — ну да, Окопный хорошо выбрал время — сейчас Басманный суд охотно отпустит ему грехи. Если речь о чем-то еще — тем более.
В любом случае, нет сомнений, что этот текущий клинч — частная инициатива Окопного. Это его счеты, достаточно старые. Здесь нет и не может быть проявления высшей политической воли и какого-либо заказа, поскольку нынешняя «Другая Россия» (не путать с одноименной коалицией 2006-2008 годов!) все меньше отличается от «Единой России», и текущие политические интересы этих «Россий» на данный момент тождественны, что отчетливо прослеживается в риторике ее руководства. Илья Константинов, говоря о том, что от репрессий наиболее страдают националисты и активисты этой организации, перепутал нынешних «другороссов» с членами уже несуществующей Национал-большевистской партии, которая на данный момент действительно лидирует по числу политзэков.