Дело Станислава Канкии: ответ «Особой буквы» на публикацию LifeNews

Ольга Романова и Валентина Канкия о деле Станислава Канкии, 18.10.2011 (16+)

Ольга Романова: Здравствуйте, с вами Ольга Романова. Российские граждане продолжают гибнуть в тюрьмах. Гибнут просто арестованные, а не осужденные. Их осудили не на смерть. Их осудили не на пытки. Не на медленную и мучительную смерть и болезнь. Почему люди гибнут в тюрьмах? Почему невинные люди гибнут в тюрьмах, то есть не осужденные? Что вообще происходит в обществе? Почему мы так равнодушны?

На прошлой неделе одна женщина, ее зовут Валентина, была в больнице №20 у своего мужа. Это метро Бабушкинская. И пока она стояла и ждала в приемном покое, увидела, как на ее глазах фактически погиб задержанный. Его привезли милиционеры. Он был избит и умер через некоторое время. Она подняла тревогу. Журналисты и общество узнали об этом благодаря этой неравнодушной женщине. Она пыталась его спасти. Чужого человека.

Зачем она была в этой больнице? Это такая тюремная специализированная больница. В ней лежал ее муж Станислав Канкия. Ему сейчас очень плохо. Он погибает. Он погибает прямо сейчас в «Матросской тишине». Со мной здесь его жена, Валентина, которая подняла тревогу на прошлой неделе, пытаясь спасти чужого человека. Ее муж Станислав, сорока семи лет, в январе этого получил первый инсульт в Бутырке. Потом второй, третий и сейчас четвертый инсульт у человека. Валентина, в каком он сейчас состоянии?

Валентина Канкия: Дело в том, что я его не видела. Судья не дал мне разрешения. Но вчера нашему адвокату удалось побывать у него в «Матросской тишине». Адвокат мне на первый момент не сообщил о его состоянии. И когда я пришла домой, он позвонил мне вечером и спросил, могу ли я с ним встретиться? Я встретилась с адвокатом. Адвокат сказал: «Валентина, держись. Он меня не узнал. Он не узнает никого. Он понимает, что должен помнить всех. Должен помнить семью, детей. Но первый вопрос, который он мне задал: «Кто вы?» Когда я сказал, что я адвокат, он, немножко подумав, посмотрел на меня и спросил: «А я что-то совершил?» Я стал ему объяснять, что и как». В общем, было видно, что человек абсолютно не помнит ничего. Более того, он слепнет. В общем, человек погибает.

ОР: Какой у него диагноз?

ВК: У него цереброваскулярная болезнь. А при поступлении в 20-ю больницу ему магнитно-резонансный томограф поставил диагноз «ишемический инсульт артерии мозжечка головного мозга».

ОР: Он парализован?

ВК: Да, левая часть.

ОР: Он не может сам ходить?

ВК: Практически да, не может.

ОР: И он вообще не вспоминает тебя, ни адвоката, ни детей? Он вообще что-нибудь помнит?

ВК: Он вспомнил только имя следователя. Он обратился к адвокату «Виталий Юрьевич». Адвокат сказал: «Нет. Меня зовут Владимир Васильевич. А кто такой Виталий Юрьевич?» Он говорит: «А это следователь». Какие-то моменты он помнит. Какие-то — нет.

ОР: Кто следователь?

ВК: Следователь второго отдела ГСУ при ГУВД Москвы Сапон Виталий Юрьевич.

ОР: С того самого ГСУ, где недавно была арестована следователь, подполковник по особо важным делам, Нелли Дмитриева, проходящая по списку Магницкого за взятку в 3 млн долларов. Ее коллеги бросились в бега или тоже были арестованы. Замечательно. Извините, что я вам так говорю. Что за судья не дал вам свидания с вашим мужем? Как его зовут?

ВК: Антон Анатольевич Мартыненко. Судья Бабушкинского районного суда, куда было направлено дело после Тверского районного суда.

ОР: То есть, вы были в Тверском районном суде?

ВК: Да.

ОР: Не были ли вы у судьи Сташиной?

ВК: Мы были у Сташиной Елены. Это случилось 16 ноября прошлого года в годовщину смерти Магницкого. Моего супруга в том же Тверском суде 16 ноября судила судья Сташина. И супруг, обращаясь к ней, когда ему дали слово, сказал: «Можно хотя бы в этот день, день смерти Магницкого, провести хоть один праведный суд. И изменить мне меру пресечения, не связанную с содержанием под стражей». На что Сташина отреагировала не очень хорошо. Вынесла ему постановление, где говорилось — продлить. Супруг обратился к ней и сказал: «У вас не выйдет так, как получилось с Магницким». Но, как видим, получилось. Он получил первый инсульт.

ОР: Скажите, Валентина. Я знаю, что ваш муж — предприниматель. Почему он находится в тюрьме после вступления в силу президентских поправок? Они что, к нему не относятся? Он предприниматель. Он сидит по предпринимательской статье.

ВК: Да. Совершенно верно. У меня сложилось такое впечатление, что судьи саботируют. И следователи. Они не обращают никакого внимания на ту гуманизацию, которую пытается внести наш президент в общество и в эти структуры. Такое впечатление, что это никого не коснулось. Как сажали, так сидят.

ОР: Валентина, у вас дети есть?

ВК: Да. У нас двое детей.

ОР: Извините, что я практически у вас вырываю из рук. Вот этот вот здоровяк с бородой. Ему сейчас сорок семь. Сорок пять было на момент ареста. Это он доведен до состояния, когда никого не узнает. Даже своего адвоката. И вас к нему не пускают.

ВК: Совершенно верно. Он был спортсмен, вел здоровый образ жизни.

ОР: Я вижу. А это ваши дети?

Я очень прошу неравнодушных людей чем-то помочь Валентине и Станиславу Канкия. Станислав Канкия прямо сейчас, в этот момент, умирает в «Матросской тишине». Вот эти дети, и этот мужчина, и эта женщина находятся в очень большой беде. Судьи. Следователи. Гореть в аду. Валентина пойдем. Спасибо.

Ольга Романова о деле Станислава Канкии, 29.11.2011 (18+)

Здравствуйте, с вами Ольга Романова.

В прошлый четверг Совет по правам человека при президенте встречался с силовиками и судьями по делу Магнитского. Что там было особо ценного: Совет в лице Иры Ясиной потребовал немедленно разобраться с ситуацией арестованных тяжело больных предпринимателей, не осужденных и не опасных для общества: Натальи Гулевич и Станислава Канкия.

Ровно в это же время, 24 ноября 2011 года, в Бабушкинском суде города Москвы происходило страшное — судебное заседание по делу Станислава Канкии (47 лет, в «Бутырке» два года, с января этого года перенес шесть инсультов, обвиняется по предпринимательской статье — как все, статья 159, часть 4).

Станислав, к сожалению, потерял связь с внешним миром. На суде — в присутствии судьи, в присутствии прокурора, в присутствии слушателей — Станислав Канкия был жестоко избит судебными приставами. Прямо в клетке. Прямо в наручниках.

У нас есть запись, как это было…

Судья Бабушкинского суда Мартыненко Антон Анатольевич — молодой такой мущинко. Я искренне желаю ему немедленного наступления полной и неизлечимой импотенции. Ничего большего пожелать не могу — убеждения не позволяют.

На всем этом действии присутствовала и прокурорка. История не сохранила ее фамилии — адвоката не было, а жене, сами понимаете, не до того было. Прокурорке я желаю выйти замуж за судью Мартыненко — они будут гармоничной парой.