Дмитрий Аграновский, адвокат: «Практика такова, что в обычных районных судах, когда человека ударили, а он сам, падая, стукнулся обо что-то и умер, виновный проходит по статье 111 УК РФ — «Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью». Срок наказания по такой статье — от пяти до 15 лет лишения свободы. И подозреваю, что будь дело Мирзаева обычным — его действия квалифицировали бы именно по этой статье». (ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ)
Оценивать справедливость приговора Расулу Мирзаеву с правовой точки зрения — дело неблагодарное и практически безнадежное. Прежде всего потому, что следственная группа, гособвинение и медицинские эксперты, выдававшие взаимоисключающие результаты своих исследований, делали максимум возможного для того, чтобы запутать все, что можно запутать.
Месяцами измеряли силу удара Мирзаева, прибегая к университетской сложности физике, измеряли высоту роста, с которого упал Иван Агафонов. Не помню уж, измеряли ли силу удара студента о земную твердь при падении, но не удивлюсь, если и измеряли. Рассуждали о том, является ли применение Мирзаевым своих бойцовских качеств сравнимым с применением холодного и даже огнестрельного оружия.
Складывалось впечатление, что дело максимально запутывали для того, чтобы была возможность в последний момент, исходя из текущей общественно-политической конъюнктуры, провозгласить абсолютно любой приговор.
Вообще статья 109 Уголовного кодекса РФ («Причинение смерти по неосторожности») в российском правовом поле отделена очень зыбкой гранью от статьи 105 («Убийство») и особенно части 4 статьи 111 («Причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть»). Многие сотни подследственных маются в ожидании суда в надежде, что труп в их уголовном деле перебьют со 105-й или 111-й статьи, по которым легко получить 10 и более лет лишения свободы, на 109-ю статью.
Но везет в таких делах немногим — российская Фемида сурова. Чаще наоборот: явная 109-я статья грозно перерождается по воле следователя в 105-ю или 111-ю. А вот Мирзаеву «повезло».
И огромная часть русского общества считает, что правовой апартеид выражается именно в том, что кавказец выходит на свободу там, где русский будет сидеть. Именно в этом, мол, заключается природа «везения» Мирзаева. Разумеется, земляки Мирзаева, «джентльмены с Кавказа», как выражается Сергей Доренко, не склонны считать, что тому «повезло». Они считают, что ровно наоборот: не был бы Мирзаев кавказцем — он и не угодил бы в СИЗО.
В деле Мирзаева политическое руководство страны (именно оно — суд, и прокуратура не являются субъектными институтами) действительно стояло перед нелегким выбором. С одной стороны, фактор Манежки, который долго еще будет жить в памяти кремлевских башен, с другой — фактор неспокойного, взрывного кавказского протектората.
Угодить одинаково всем — невозможно. Соломоново решение принять — невозможно. Закрепиться в сознании национального большинства как власть, покровительствующая меньшинствам, стать эдаким русским Башаром Асадом — плохо. Стать в глазах пассионарных меньшинств шовинистами — тоже не очень…
Межнациональная проблематика — «дело Мирзаева», стреляющие свадьбы кавказцев, поножовщина в трамваях — неслучайно стала центральной и для СМИ, и для общества. Это выгодно власти — превратить столицу РФ в восточный город, в Бейрут, наполненный межнациональной неприязнью, и продолжать безопасно наблюдать из своего замка, как пассионарные энергии аннигилируют друг друга, а не устраивают «белоленточные революции». (ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ)
Мне кажется, власть внимательно изучала дело. Внимательно изучала данные о личности Расула Мирзаева. Если бы в нем было хоть что-то от Аслана Черкесова и его подельников — судьба Мирзаева была бы решена, он бы получил свою десятку строгого режима.
Если бы Мирзаева пришлось бы искать со спецназом в Кизлярском районе, если бы он в суде, в клетке, проводил пальцем по горлу, глядя на семью Агафонова, и делал все, что делают в таких случаях попавшие под статью «джентльмены», — не увидел бы он сегодня вольного неба.
Потому что отпустить условного «Аслана Черкесова» — это действительно играть с огнем Манежки.
Но Мизаев не Черкесов. В глубине души это понимает даже та часть русского общества, которая симпатизирует националистическим идеям. Это понимает даже пресловутый «движ», устроивший Манежку.
Да, будет раздражение приговором. Да, будут мысли о правовом «апартеиде», о том, что «русского малого все равно бы упекли». Но накал страстей не тот. Раздражение есть, а возмущения нет.
И есть мыль, внутренний вопрос: «А как бы я себя вел, если бы мою девушку при мне на улице начал «клеить» развязный тип?» И ответ на этот вопрос у многих тоже есть.
В общем, не получалась вторая Манежка. Профессиональная националистическая политота — да, побегает, «повинтится» на репортерские камеры. Но и все, не более.
Так что власть проанализировала ситуацию в целом правильно. Правильно — исходя, разумеется, из собственных интересов. И приговор Замоскворецкого суда — результат этого анализа.
А Кавказ воодушевлен, Кавказ благодарен. Лишь бы сегодня вечером, празднуя, не устроили лезгинку с пальбой, а то вся благостная картина насмарку…
Материал подготовили: Аглая Большакова, Александр Газов
Комментарии