Сергей Пархоменко о причинах срыва переговоров в мэрии, акциях протеста и декабре 2011 года

— Как вы считаете, несогласованная акция для оппозиции — серьезный минус? Или же это может иметь и некоторые плюсы?

Возможно, я вас разочарую, но я отношусь к тем людям, которые считают, что серьезный человек говорить про несогласованную акцию (дескать, я сейчас устрою несогласованную акцию) не должен. И не может.

В сущности, невозможно устроить несогласованную акцию. За те несколько месяцев, когда я довольно активно занимался согласованными акциями, я успел понять — даже их-то устроить почти невозможно. Они устраиваются сами, когда появляется какое-то массовое настроение, когда появляется реальное ощущение нужды в таком выражении, в таком ярком политическом выкрике, каковым и является любая массовая акция.

Вот тогда это и происходит. А организаторы могут попытаться придать этому какую-то форму, предложить под это какое-то место, сюжет, какой-то сценарий и так далее. А происходит-то она сама. Это люди решают, что они хотят выйти, и выходят.

А все эти высокопарные разговоры про то, кто кого и куда вывел («вот мы выведем столько, а вы выведете столько»), все это из разряда политического бахвальства, за которым практически ничего не стоит.

Тем более никого никуда невозможно вывести несанкционированным образом. Можно попытаться объяснить одно: почему я собираюсь оказаться в это время в этом месте, какими чувствами я переполнен, что я хочу сказать этим своим появлением. И если ваш собственный пример, если ваша идея покажется еще кому-то разумной, своевременной и достаточно яркой, то еще какое-то количество людей решит то же самое для себя.

Мы же понимаем, что существуем в условиях, когда никакой суд тебя не защитит, никакой адвокат тебе не поможет, никакого арбитража в этом деле нет. И людям, которым ты предлагаешь участвовать, невозможно выдать какие-то инструкции, сказать: вот это говорите, а вот это не говорите, так стойте, а так не стойте; не приближайтесь друг к другу, не поворачивайтесь, не бегите и не размахивайте руками.

Это бессмысленно, поскольку, если захотят забрать и если захотят судить и наказать, то накажут не потому, что ты нарушил какие-то правила, а потому, что есть приказ и надо выполнить эту норму.

Серьезные, разумные люди это понимают, поэтому вы не услышите ни одного призыва: приходите, выходите, нам наплевать и так далее от людей, которые хоть чего-нибудь стоят, которые играют хоть какую-то реальную роль.

В этом смысле, конечно, это сложная ситуация, поскольку тут имеет место переход из разряда организационных мероприятий в разряд тонкой массовой психологии. И никто не может похвастаться тем, что он хорошо это понимает, хорошо этим владеет.

Есть люди, которые позволяют себе произносить речи на этот счет, типа того же Лимонова, который очень любит объяснить, какой он тут большой мастер и как замечательно он это чует. Но результаты, которых он добивается в своей политической борьбе, не свидетельствуют в пользу того, что он способен мастерски управляться с этим оркестром.

— И все же почему сорвались переговоры с мэрией?

Для того чтобы договориться, чтобы что-нибудь согласовать, нужна воля двух сторон. Невозможно договориться одному — можно договориться только с кем-нибудь. Сегодня мы видим совершенно ясно, что московские власти договариваться не хотят, что бы они ни говорили на публике и какие бы ни давали интервью.

Сам я не участник этих переговоров, но я довольно подробно знаю о том, что там происходило, поскольку я участник рабочей группы, которая была создана Координационным советом. И те люди, кто стал заявителем этого мероприятия и кто непосредственно участвовал в переговорах, очень подробно рассказывали, как это происходило, перечисляли все варианты, которые там обсуждались.

Так что я знаю подробности, и я вижу, что ситуация изменилась. Я вижу, что это совсем не похоже на тот период, когда было некоторое обоюдное желание найти взаимоприемлемый компромисс, совершить какие-то встречные шаги и что-то, может быть, уступить.

Все для того, чтобы обе стороны понимали, что они добились максимума: провели свое мероприятие и провели его в разумном месте, в разумные сроки. Опять же не потому, что они так захотели, а потому, что им показалось, что именно это и является идеальной формой для той энергии, которая сегодня есть в людях. Вот настроение, с которым вели эти переговоры устроители всех больших московских акций.

Сегодня ситуация другая. Сегодня мэрия откровенно полагает, что опасность миновала, можно больше ничего не бояться и можно просто демонстрировать силу.

Кому демонстрировать? Да их собственному начальству. У них референтная группа другая. Их совершенно не интересует мнение о них людей, которые живут в Москве и которые хотят выйти на это шествие. Они вообще не на них работают, не их имеют в виду. Они имеют в виду только собственное руководство. Они смотрят вертикально вверх. Они демонстрируют решимость, надежность, контроль над ситуацией, лояльность, бескомпромиссность. Кому? Вот этим, которые наверху.

— Как вы считаете, эта роковая перемена в поведении московских властей наступила в сентябре?

Она наступила в течение лета. Июньский марш был еще достаточно впечатляющим и достаточно ярким. И он как раз показал тот значительный потенциал, который тогда был, а также возможность договориться разным группам. Там не было никакого ощущения спада, депрессии, поражения и так далее.

Дальше, в течение лета, все стало меняться — главным образом на фоне тех репрессий, которые развились в связи с 6 мая. Плюс весьма неудачная, на мой взгляд, история в сентябре, неудачная не потому, что мало народу. Народу было достаточно. Но именно в этот момент появилось ясное ощущение какой-то пробуксовки. И хотя эта масса людей двигалась по улице, у нее было ощущение того, что она топчется на месте.

И мне кажется, это сыграло свою роль, поскольку в этот момент власти решили, что спина прикрыта. Можно не беспокоиться и не ждать каких-то неожиданностей. Можно играть с начальством — демонстрировать ему свою уверенность и так далее.

Сегодня увидели, что все не так просто и на уверенную позу взять не удается, ведь переговоры эти были проведены под лозунгом: вы — никто, у вас ничего нет, вам ничего не положено…

— «Вы — никто» — это была реальная фраза?

Люди, которые участвовали в переговорах, произносят эту фразу в качестве цитаты. «Вы — никто, у вас ничего нет, вам ничего не положено». Типа ведите себя скромнее. Знаете, есть такая знаменитая фраза какого-нибудь советского гостиничного администратора: ведите себя скромнее.

Таково ощущение этих чиновников из мэрии, которые и попытались таким образом провести переговоры, но убедились, что так просто не получается. Сейчас они побаиваются, и видно, что они потеряли часть своей уверенности. Теперь им кажется, не зашли ли они слишком далеко и не пережали ли.

Ведь ограничения, которые они предъявляют, носят вполне демонстративный характер, а аргументы достаточно абсурдны. Вспомните, что происходило 5 марта в день выборов или 7 мая в момент инаугурации. Вот это был транспортный коллапс, это я понимаю. Это был вымерший город.

А тут речь идет о проходе длиною в несколько часов по маршруту, который все готовы согласовывать… Ведь было же сказано: любой маршрут, кончающийся одной из центральных площадей. Этот маршрут может идти по бульварам, этот маршрут может идти по набережной… Можно выбирать этот маршрут так, чтобы это не создавало больших сложностей.

Но вопрос не в этом. Вопрос в том — и эта фраза тоже была произнесена, — что «мы вас в центр города не пустим». Чувствуют они себя неуверенно и боятся подпустить митингующих к какому-то важному зданию. Им кажется, тут есть какой-то риск. Ну так устроена политика. Не надо было тогда выборы фальсифицировать. Тогда не о чем было бы и беспокоиться.

— Давайте вспомним «белое кольцо» в феврале. Очень мощное и светлое было впечатление от мероприятия. Или акция в защиту политзаключенных, которая прошла, если не ошибаюсь, осенью. Там было не бог весть сколько народу, но прошло все очень ярко. Вот есть ли будущее у подобных акций?

Тут мы опять возвращаемся к началу нашего разговора. Эти акции рождаются не в голове у организаторов, а в душах у людей. Люди должны прийти в это настроение, должны проникнуться идеей. Вспомните ту же писательскую прогулку. Психологически — очень сильная вещь, потому что значительное количество людей (а в ней участвовало порядка 15 тыс. человек) было охвачено общим чувством, общим порывом.

Это невозможно регулировать. Это нельзя навязать. Это нельзя включить и выключить по желанию. Все появляется тогда, когда созревает в людях. Все-таки Москва — сложный город, наполненный людьми образованными, читающими, достаточно сложно и тонко чувствующими. В них живут сложные чувства. Это не момент какого-то мгновенного гнева или мгновенной радости. Просто что-то накапливается…

Что, собственно, произошло зимой прошлого года? Это был довольно сложный комплекс чувств. Тут еще и обида — обида за сентябрь, за всю эту рокировку, за грубость и наглость, которую мы видели со стороны российских властей. Это чувство, которое испытывают люди достаточно развитые.

И для того чтобы это чувство в них народилось (вот к чему я клоню), недостаточно простого раздражителя. Как то: цена на хлеб и молоко выросла на 5 процентов. И тут же «Марш пустых кастрюль» — вышли и в ярости пошли. Это совершенно не тот случай. Хотя цены на хлеб и молоко всех волнуют, но мне кажется, что Москва — это город, который реагирует на гораздо более сложные обстоятельства. Скорее речь идет о травмах, которые наносятся мировоззрению, если хотите — самолюбию, человеческому достоинству и так далее.

Российские политики, управляющие сегодня страной, конечно же, это умеют. Они могут сказать что-нибудь такое про контрацептивы, умеют назвать кого-нибудь бандерлогами… А главное, они умеют сделать много такого, что без слов свидетельствует само за себя.

Я думаю, так называемая борьба с коррупцией в той форме, как она началась сейчас — с выгораживанием реальных коррупционеров, с созданием фантастических конструкций (вроде того что «я два года смотрел, но боялся спугнуть»), — вот это, постепенно накапливаясь, создает новую почву для очень эмоциональной реакции людей, живущих в Москве.

И я думаю, что новые «белые кольца» (не знаю, будут ли это кольца или квадраты) уже созревают.

— Давайте вернемся к ситуации годичной давности. В свете сегодняшних событий вы считаете оправданным тогдашний уход на Болотную площадь?

Я абсолютно убежден в правильности наших действий годичной давности. И проще всего это показать на фоне сегодняшних событий. В чем принципиальная разница между тем моментом и моментом сегодняшним, когда ситуация снова выглядит очень напряженно, когда речь может идти о столкновении с полицией и так далее?

Принципиальная разница заключается в том, что значительное количество людей тогда, год тому назад, могли быть использованы втемную. И значительное количество людей, отправляясь на акцию десятого числа, не могли знать, как себя там вести, что их ожидает, какова их ответственность перед самими собой.

Просто по неопытности, потому что значительная часть этих людей либо никогда ни в чем подобном не участвовала, либо участвовала очень давно, в 90-е годы, совершенно по другим правилам. И применить сейчас тот опыт было бы невозможно.

Эти люди могли оказаться в неприятной ситуации — невольно, не потому, что таков был их выбор, а потому, что так сложились обстоятельства и так постаралось некоторое количество достаточно изощренных и циничных провокаторов (Лимонов — только один из них).

— А кто еще?

Чего я буду перечислять? Есть достаточное количество людей, которые, что называется, ищут приключений, но не всегда на свою задницу, а на задницы тех людей, которые нечаянно оказались в их руках и которыми они пытаются манипулировать.

Вот в чем состоял риск. И вот в чем была забота тех, кто этим самым десятым числом занимался. Это была достаточно большая группа людей, как все теперь знают. Это были люди из «Солидарности» и всякие медийные специалисты.

Задача была очень простая: предоставить людям возможность осознанного, зрячего выбора. Хочешь идти драться — иди дерись. Не хочешь идти драться, а хочешь слушать Леонида Парфенова — иди слушай Леонида Парфенова. Хочешь посмотреть на это, а потом перейти на то — посмотри и перейди. У каждого есть те возможности, которые он сам для себя выбирает.

Вот и сегодня кто-то может принять это сложное решение выйти 15 числа на Лубянскую ли площадь или куда-то еще в центр Москвы. Риск тут достаточно велик, ставки достаточно высоки. Но это осознанный выбор. Люди не заблуждаются на этот счет. Они не рискуют нечаянно оказаться в неожиданной для себя ситуации.

Все все видят, все все понимают. Каждый для себя выбирает, хочет он или не хочет, отваживается он или нет, нужно ему это или не нужно. В этом вся разница. И это в конце концов итог этого года. Люди стали опытнее. Они на многое насмотрелись, многого начитались. Они о многом поговорили и стали лучше понимать ситуацию. Они стали лучше ориентироваться сами в этой ситуации.

Этого нельзя сказать о 10 декабря 2011 года. Это можно сказать о 15 декабря 2012 года. И в этом смысле я абсолютно убежден, что тогда был сделан правильный выбор. Это был даже не выбор, а большая обязанность, которую удалось выполнить. Удалось создать ситуацию, в которой никто не оказался использован, обманут и манипулируем кем-то другим. Вот это достаточно важная вещь.

Материал подготовили: Роман Попков, Нина Лебедева, Мария Пономарева, Александр Газов