И за примерами не надо далеко ходить. Есть острая и болезненная проблема политических заключенных. С точки зрения федеральных властей, политзаключенных в России нет. Тем не менее международные организации признают, что в нашей стране оппоненты власти подвергаются преследованиям за политические убеждения. Но не следует обольщаться. Признанные за рубежом, «сертифицированные», так сказать, политзаключенные и политбеженцы — это зачастую аргумент в политических и торговых споров добродетельных западных лидеров с российским правительством. И не более того. Нечто большее они должны бы представлять для своих друзей, соратников и единомышленников в России.
А что происходит на самом деле?
Первые аресты участников майской демонстрации вызвали бурю эмоций. Но уже через несколько месяцев общественный интерес к этой теме не то чтобы угас, но проблема «узников Болота» отошла на второй план.
Конечно, нельзя постоянно быть зацикленным на чем-то одном. И пресса, и общество должны оперативно реагировать на происходящее в целом. Но такие проблемы, как ситуация вокруг политических заключенных, нельзя выпускать из внимания.
Во-первых, люди сидят, как правило, подолгу. Места лишения свободы в России мало похожи на апартаменты, в которых отбывает срок Андерс Беринг Брейвик. А у российских следователей и конвоиров весьма специфические методы работы со «спецконтингентом». Провокация как метод давления применяется весьма широко. Одних «прессуют» с целью разговорить, других — чтобы меньше бумагу марал всякими заявлениями и жалобами: посадили — так сиди спокойно, не возникай. А как работает российский суд — всем читателям хорошо известно. И подчас широкая огласка может решить судьбу человека.
Кроме того, политзаключенным и их родственникам требуются деньги: на оплату работы адвокатов, на передачи и тому подобное. Для того чтобы сторонние люди жертвовали политзаключенным, они должны знать об этой проблеме. А для того чтобы знали — необходимо широкое и регулярное оповещение.
Это скучные банальности, но почему-то многие не до конца осознают их. Потому что прошло относительно немного времени — и общество подзабыло об арестованных и подследственных участниках знаменитой демонстрации 6 мая 2012 года. Равно как и о Лебедеве с Развозжаевым, арестованных по делу «Анатомии протеста — 2».
Не забыло, а именно подзабыло. Появились другие, видимо, более важные и интересные темы.
То все набрасываются на Жерара Депардье, внезапно воспылавшего любовью к российской культуре и низким налогам. Хотя тут достаточно было посмеяться надо новорусскими замашками «национального лидера», который выписал себе заморского потешника, да и забыть на следующий день. То неистово иронизируют по поводу похождений бизнесмена Сергея Полонского, шутки и гонор которого остались непонятыми властями Камбоджи. Хотя в этой истории совсем не до шуток — сплошной позор, да и только.
За этими треволнениями «болотное дело» как-то незаметно вышло из моды. Конечно, продолжает работу «РосУзник», есть даже специальный сайт, посвященный этому делу. Но лидеры и хедлайнеры протеста в последнее время чаще клеймят проклятую лгунью Дельсаль да издеваются над все тем же «гражданином Депардьевским», чем рассказывают о новых перипетиях в судьбах политзаключенных.
И, например, 30-дневная голодовка Сергея Кривова почему-то осталась рядовым событием.
В последнее время подутихли страсти вокруг Pussy Riot — но это, возможно, и к лучшему, честное слово. Потому что последние «инфоповоды», связанные с группой, были совсем непотребные. Екатерина Самуцевич погрязла в шумных разборках с адвокатским коллективом — то по поводу ключей от квартиры, то по поводу «бренда» PR. Да и адвокаты вели себя не всегда по-джентльменски. Чего стоит такое заявление Марка Фейгина: «Катя! У нас есть документы, письма и свидетельства, что происходило с тобой в камере. Расскажи все сама. Смелее. Все должны знать правду!» Мария Алехина и Надежда Толоконникова откровенно «потерялись», оказавшись в недружелюбном зэковском окружении, и Алехина вынуждена была искать защиты у администрации. Несколько больше повезло Толоконниковой. Ее этапировали в ИК-14 в Мордовии, где отбывает 18-летний срок «террористка» Евгения Хасис, и националистка взяла ультралевую панк-феминистку под свою опеку.
Не грех было бы почаще вспоминать и самых первых политзаключенных «зимней весны». Первый участник массовых протестов, оказавшийся за решеткой, — это петербуржец Максим Калиниченко. Его арестовали 10 декабря 2011 года на подходе к митингу на площади Восстания в Северной столице и инкриминируют призыв к расправам с полицейскими. Даниила Константинова, лидера «Лиги обороны Москвы» и участника московского протестного оргкомитета, обвиняют по еще более тяжеловесной статье. Ему предъявлено обвинение в убийстве, которого он не совершал, потому что в момент убийства находился за полтора-два десятка километров от места происшествия.
«Дело Константинова», равно как и «дело Калиниченко», — яркие примеры фальсификации уголовных дел против оппозиционных политиков. Однако мало кто регулярно сообщает о новых «подвижках» в делах обоих политзаключенных. Возможна конспирологическая версия: причина в том, что Константинов и Калиниченко — русские националисты. И хотя они не ели на завтрак таджикских детей, для многих либералов русский националист — это «нацист», а в отношении «нацистов» полагается «нулевая толерантность».
Однако проблема в том, что для защитников стабильности из центра «Э» и Следственного комитета нет разницы между националистом, либералом, левым или просто «обнаглевшим хомячком». Одному легко и непринужденно «пришьют» оттаявший по весне труп таджика, другого осудят за очередное «кощунство» или же припомнят грабеж 15-летней давности, совершенный непонятно кем.
Своевременная и правильная огласка — пусть даже в виде короткого сообщения в «Твиттере» — это важнее, чем кому-то кажется. Хотя бы потому, что если мы создадим вокруг заключенных оппозиционеров информационный вакуум, его быстро заполнят другие люди.
Как заполнят — догадаться нетрудно. «Анатомию протеста» все смотрели.
Материал подготовили: Владимир Титов, Александр Газов
Комментарии