Проблема ювенальной юстиции в России настолько сложная, что сказать о ней что-то краткое и четкое у интеллектуального гражданина вряд ли получится. Не та сфера, где можно себе позволить однозначно «за» или однозначно «против».
С одной стороны, ювенальная юстиция превращает ребенка в субъект права. В человека, наделенного человеческими же правами.
В настоящий момент — так же как на протяжении многих веков до этого — ребенка в России взрослые растят не как уникальную личность, а как продолжение самих себя. Ребенок до достижения им полного, 18-летнего совершеннолетия — собственность семьи, родителей.
Абсурдным выглядит то, что собственностью семьи отрок продолжаем быть и в 16 лет, когда он уже знает, что такое любовь, что такое взрослый мир, что такое ценности взрослого мира, когда он уже приобщается к этим ценностям. Но над ним — над молодым парнем, практически мужчиной, или над вполне зрелой девушкой — по-прежнему стоят мамаши и папаши, зачастую безнадежно отставшие от жизни, зачастую понимающие, чувствующие окружающий мир хуже, чем их дети. Однако они наделены абсолютной властью над своими взрослеющими детьми, стремятся конструировать их космос, не считаясь с ними.
Фактически жандармские эксцессы со стороны родителей при этом — явление распространенное. Рядовая ситуация, когда папаша сажает под домашний арест девушку из-за того, что она встречается «не с тем» парнем, и все это сопровождается многочасовыми проповедями, угрозами и даже рукоприкладством. Или когда подростку устраивают скандалы и различные санкции за то, что он слушает «не ту» музыку, ходит «не на те» концерты, водится «не с теми» друзьями.
В России вообще любят унижать человеческую личность. У нас никто никого не уважает только потому, что всякого человека, если он не подонок-уголовник, положено уважать. У нас уважают обязательно за что-то. У нас нужно заслужить право называться личностью. Вызывающий вопрос: «Ты кто такой?» — он же один из любимых при выяснении различных отношений. Вариация для семейной разборки: «Ты кто такой, я тебя кормлю, пою…» Еще вариант: «Я тебя родила, под сердцем выносила…» Или: «Я тебя тяну изо всех сил, на ноги ставлю…», «Ты жизнь не видел, поживи с мое…». Это все обоснования, чтобы «заткнулся», «перестал качать права». Родительская любовь к детям у нас странная: она никак не связана с уважением. Спросите у среднестатистической мамаши: «Уважаете ли вы своего ребенка?» Среднестатистическая мамаша изумится вопросу.
Нет, понятное дело, что есть интеллигентные, интеллектуальные семьи, где царит психологический фен-шуй и все спорные вопросы решаются путем переговоров, с учетом интересов всех членов семьи. Но таких семей, признаем, не большинство.
И государство тоже признает нормальность такого положения дел. Нормальность того, что ребенок — продолжение своих родителей, их собственность, право на которую ограничиваются только уважением к нескольким тяжким и особо тяжким статьям УК. Грубо говоря: не убивайте, не насилуйте, не избивайте чересчур сильно свое чадо. А все остальное — можно. Лишить свободы — можно. Ограничить круг общения — можно. Избить так, чтобы не было следов, травм, — можно. Оскорбить — вообще без проблем. Насчет вторжения в личную жизнь — так у подростка и нет личной жизни, уверены мама с папой, а вслед за ними и государство. Мама с папой — его личная жизнь. И дело с концом.
Если подросток, вырвавшись из дома после упоительного семейного вечера с подзатыльниками, матюками, истериками и прочими прелестями русского семейного права, придет в полицию и пожалуется на происходящее, полицейские за руку отведут его обратно, в уютный адочек семьи. Ребенок не человек, это сбежавшая собственность.
Мы не будем тут вслед за левыми философами говорить, что любая семья — априори реакционный институт и «монстр с заплаканными глазами». Но и описанные выше сцены — это ведь зауряднейшее явление для нашей страны. Тысячи кирпичных клеток в российских человеческих муравейниках каждый вечер превращаются в истеричный ад, калечащий психику детей.
Это мы о подростках говорим, о тех, кого тиранят якобы ради их же блага. А есть еще семьи, где дети с младенчества растут как Маугли, ползая среди пустых водочных бутылок и пепельниц по полу, не умеют говорить до трех лет, а ко времени, когда нужно идти в школу, превращаются в непоправимых дебилов. Государство с радостью будет закрывать глаза на эти алкоголические «ячейки общества», если ему позволить закрывать на это глаза.
Ювенальная юстиция, в теории, не позволяет государству закрывать глаза ни на домашнюю тиранию, ни на новых Маугли. Но, как всегда, все упирается в практику.
Изъятие детей за долги перед коммунальщиками становится широко распространенной практикой. Похоже, что ювенальная юстиция дает право манипулировать родительскими чувствами для решения разного рода проблем. (ДАЛЕЕ)
На практике же любые реформы и нововведения, усиливающие, а не ослабляющие государство, наделяющие его полномочиями, а не отнимающие их, неизбежно идут во вред многострадальному российскому народу. Исключений из этого правила практически нет. Тема ювенальной юстиции — точно не исключение.
Государство, ранее отстранившееся от семейных конфликтов, получает колоссальные возможности вламываться в семейные дела там, где это абсолютно не нужно.
Школьникам уже раздают телефоны, чтобы они могли «стучать» на своих родителей по любому поводу, — и речь идет не только о подростках, но и об учащихся младших классов. Ребенок может, придумав историю с избиением, инициировать полицейскую проверку своей семьи, если он недоволен тем, что ему не купили новый смартфон или заставляют переписывать домашнее задание.
Государство имеет право изымать ребенка из семьи, если тронувшийся умом папаша, которого из этой семьи изгнали, обратится в полицию. Или если семья, по мнению государства, недостаточно зарабатывает, чтобы содержать ребенка. Или потому что квартира маленькая, нет нужного метража.
Наверняка возникнет новый вид палочной системы в делах, относящийся к ювенальной юстиции, появятся свои системы дачи взяток, «распилов» и «откатов».
О том, что изъятие из семьи ребенка станет еще и весомым инструментом давления — например, на политического активиста или неугодного журналиста, — и говорить нечего.
Вновь мы сталкиваемся с губительной дилеммой: вроде и проблема есть, и ее необходимо решать, но и попытки ее решить ничему не помогут, а создадут кучу новых проблем.
Жаль, что такая важнейшая штука, как ювенальная юстиция, оказалась практически вне правового и политического анализа со стороны российской оппозиции. Проще всего давать оценочные суждения в простых, очевидных для каждого нормального человека вопросах. Ясно, что «закон Димы Яковлева» — плохо. И Координационный совет резюмирует: «Да, это закон подлецов». Ясно, что увеличение штрафов за митинги — плохо. Принимаем соответствующую резолюцию. Ясно, что политические репрессии — это ужасно. Проводим акции в знак протеста.
Но, как говорят блогеры, мир многообразен. Есть куча сложных, не имеющих простого объяснения и решения проблем. Ювенальная юстиция — как раз такая история.
Надо бы инициировать общественное обсуждение этой темы, выработать общую позицию, донести эту позицию до сколь-либо широких масс. Грубо говоря, сформулировать, как с ювенальной юстицией будет после нашей победы.
Вместо этого на теме ювенальной юстиции монопольно оттоптались господа Кургинян и Путин, выглядящие на фоне оппозиционного безмолвия радетелями семейных ценностей.
Материал подготовили: Олег Савицкий, Александр Газов
Комментарии