Как изменилась страна за год после событий на Болотной

Павел Пряников, журналист и публицист

Мы вступили в финальную стадию авторитаризма. Мне это все напоминает последние годы правления Сталина — условно говоря, 1951—1952 годы. Видно, что у власти больше не осталось никаких способов решения проблем, кроме силовых и репрессивных. И это главное ощущение.

Как ни относиться к Владимиру Путину, но на протяжении десяти лет власть гораздо чаще применяла положительные способы решения вопросов: где-то что-то залить деньгами, устроить что-то типа «большого правительства». А сейчас видно, что власть плюнула на все и поняла, что такие вещи перестали работать.

Общество этому не верит, общество этим не остановить. Похоже на последние годы Советской власти, все то же самое, когда власть пыталась туда, где происходили какие-то волнения, бросить какой-то дефицит, кого-то куда-то продвинуть, дать небольшую демократизацию, но все это не играло роли. Так и сейчас: перестали работать прежние механизмы блокировки или решения проблем.

А российское общество за пределами Садового кольца находится во фрустрации. Нельзя сказать, что общество поддерживает или не поддерживает власть — у него наступило безразличие к тому, что происходит вокруг него. Активная часть пытается что-то решать, кто протестами, кто эмиграцией. А низовая часть, скажем так, либо во фрустрации, либо начинает совершать какие-то девиантные действия. Недаром многие говорят, что есть ощущение возвращения 90-х годов. Но они скорее возвращаются не со стороны властей, а со стороны поведения людей. И оно от разочарования.

Кроме «болотного дела», самым знаковым за этот год — от 6 мая 2012-го до 6 мая 2013-го — стал поиск внешнего врага и утверждение в нем Запада. Российская государственность не могла и не может существовать без какого-то внешнего врага. По мнению наших властей, это всегда сплачивало общество. Очень часто это было искусственно придумано.

Последние лет 10—15 мы жили без образа врага. Он был минимальный. Уровня чеченских террористов. И в начале 2000-х они были разгромлены.

А сейчас власть придумала врага: Запад и все, что связано с ним. Мы видим это в поиске «иностранных агентов» в НКО и в общем ухудшении отношений со странами Запада.

Для меня это главная после «болотного дела» примета времени. И это тоже говорит о том, что мы вступили в последнюю фазу существования режима в том виде, в котором он есть. Вспомним, перед крушением СССР «внешний враг активизировался». При Рейгане была программа СОИ. Вот 70-е прошли под знаком разрядки: совместные полеты в космос, Никсон и так далее. А в последние пять-шесть лет существования Советской власти ситуация была очень похожа на то, что происходит сейчас.

***

Павел Салин, директор центра политологических исследований Финансового университета при правительстве РФ

Есть две разнонаправленные тенденции. Первая — абсолютное падение доверия к так называемым лидерам «болотной оппозиции», которые на самом деле никогда не были этими лидерами, а лишь выступали организаторами этого протеста. Это старолиберальная и левацкая тусовочка. Эти люди показали полную неспособность соответствовать новому общественному запросу, который предъявляли в том числе и участники московских протестов.

Но сейчас уже не только участники столичных протестов. Потому что за год этот новый общественный запрос все больше начали предъявлять не только москвичи и петербуржцы, но и жители других крупных городов. И уже даже не миллионников. Это запрос на эффективное повседневное государство: образование, здравоохранение, ЖКХ и тому подобное.

То есть две разнонаправленные тенденции: уход в маргинальную нишу лидеров «белоленточного протеста» и одновременно резкий рост протестных настроений в стране.

И здесь можно выделить два основных тренда. Первое — миграция. Мы видим, что сейчас уже митинги на межэтнической почве зачастую собирают по несколько сот человек и приходится проводить фактически войсковые спецоперации, чтобы их предотвратить. Второе — ситуация в социально-бытовой сфере.

И эти два фактора — миграция, связанные с ней процессы и ухудшение социально-экономического самочувствия населения — провоцируют рост протестных настроений, прежде всего в регионах.

По событиям за год я бы выделил вот что: власть терпит фиаско в попытках навязать обществу собственную повестку дня. Это поиск врагов веры — Pussy Riot, «кощунницы», и прочее — и поиск «пятой колонны». Попытки навязать это продолжаются, но обществом они не воспринимаются.

И власть вынуждена реагировать на тот запрос, который все более настойчиво общество этой власти предъявляет, но пока еще не вербализирует в лице политических лидеров нового поколения. Громкие заявления Владимира Путина по ЖКХ в конце февраля: он был вынужден реагировать на рост протестных настроений, которые подогреваются ростом тарифов ЖКХ. Заявления и президента, и премьера по налогообложению малого бизнеса: стало ясно, что у нас бизнес, вместо того чтобы раскошеливаться на налоги, просто уходит в тень.

То есть власть, с одной стороны, еще пытается навязать собственную искусственную повестку дня, абсолютно иррациональную: защита нравственности и прочее. А с другой — она понимает, что ей это не удается, и она вынуждена реагировать на реальный общественный запрос.

Есть хорошие социологические исследования на тему того, как изменилось за год общество, как раз не московское. Известен доклад Михаила Дмитриева, который анализировал настроение людей, голосовавших за Путина. Он обнаружил сенсационные результаты: нет никакой позитивной поддержки президента. Те же люди, которые отдали ему свой голос, относятся к нему критически, знают о воровстве его и окружения. А когда их спрашивали: «Какого черта вы тогда за него голосовали?» — ответ был стандартный: «Мы не знали, а за кого еще. Не за Жириновского и Зюганова же». Это показывает, что выборы были сфальсифицированы задолго до дня голосования просто отбором удобных спарринг-партнеров. И самый распространенный ответ: «А что будет, когда он уйдет? Не соскользнет ли Россия снова в хаос и распад?»

То есть отношение народа к власти не улучшается, а только ухудшается. Линия обороны власти, ее защита и причина, почему нет массовых выступлений против нее, — это страх неопределенности, страх того, что будет после.

Это очень плохая ситуация для власти, потому что при таком негативном отношении рано или поздно по причине, которую никто и никогда в истории предсказать не может, произойдет взрыв. А в умах и сердцах людей эта власть уже потерпела поражение.

*** 

Андрей Пионтковский, политолог

За прошедший год изменился характер режима — он явно идет в сторону авторитарного, жесткого, тоталитарно-персоналистского. Это и ужесточение законодательства, принятого «взбесившимся принтером», по Интернету, по НКО, по «иностранным шпионам» и так далее. И их практическое воплощение в жизнь: десятки политзаключенных, процесс Pussy Riot, конечно, уголовные дела на Навального, такие же процессы в регионах. Готовится показательный процесс по «болотному делу».

Все это как раз яркая характеристика тоталитарных режимов гитлеровского типа. И при Сталине такое было: процессы 37 года, готовившиеся суды 53 года, которые прервала смерть вождя.

За год со страной произошли очень серьезные изменения, которые направляются политической волей Владимира Путина. Он как бы реализует свою знаменитую фразу, сказанную в день инаугурации: «Они испортили мне праздник, а я испорчу им всю жизнь». Это уже, по существу, обращено не к демонстрантам 6 мая, а ко всей стране.

Потому что то, что делает власть, наносит России громадный ущерб и закрывает ей путь цивилизованного развития.

***

Геннадий Гудков, политик, член Координационного совета оппозиции

Страна за год изменилась очень сильно. Общество совершенно четко раскололось на три лагеря. Первый — те люди, которые недовольны действиями власти, желают перемен и политических реформ. Вторые — бенефициарии от власти, которые ее удерживают для того, чтобы оболванивать народ. Они стали активными, злыми и жестокими и пошли по пути репрессий. И третий лагерь — традиционное «болото», которое пока еще не расшевелилось и пока спит. Но я думаю, что очень скоро все прелести и ужасы оно на себе еще больше ощутит — политика действующей власти для страны ничего хорошего не несет — и это «болото» начнет раскачиваться.

Но то, что в стране возникло два противоположных лагеря и между ними наблюдается обострение отношений, поляризация позиций, вне всякого сомнения. Это на самом деле опасно для страны, это может привести к гражданскому конфликту. Но ответственность за такое развитие событий, безусловно, лежит на действующей власти, поскольку она провоцирует рост напряженности в обществе, идет на репрессии, по пути неправосудных решений, высосанных из пальца уголовных дел, арестов, обысков, унижений. Это никогда не приводило ни к чему хорошему.

Может, это и не сейчас приведет к какому-то взрыву. Но то, что это произойдет, — к гадалке не ходи. Общественные процессы имеют достаточно большую инерцию по времени, но не такую большую, как в XVIII—XIX веках. Смотрите, на днях в Сургуте чуть не произошла драка 200 на 200 человек, стенка на стенку. И так может начаться какой-то бесконтрольный и необратимый процесс, с которого все и пойдет. Какая-то бытовая ситуация может привести к серьезным последствиям.

Идет размежевание в политическом корпусе, партийном, депутатском. Наступает момент истины для очень многих граждан: где ты, в каком лагере? Если раньше никто не мог провести четкую линию, то теперь она проводится элементарно. И это то, чего никогда не было в современной российской истории. Я вас уверяю, что РФ после Советского Союза спасла только однородность общества, которая была присуща СССР: не было богатых и бедных, мусульман и христиан, не было кавказцев и некавказцев. А сейчас это все есть.

Мы тысячу раз предлагали власти сесть за стол переговоров не на правах старшего брата, который снисходит, а провести равноправные переговоры. Они этого не хотят. И, к сожалению, дождутся более печальных событий, но тогда уже может оказаться поздно. Тогда придут более радикальные лидеры, которые не сядут за стол переговоров.

За год произошло много чего: жесткая позиция Государственной думы, репрессивное законодательство и как ответ «итальянская забастовка». Репрессии в политической сфере: изгнание меня из Думы, дело Алексея Навального, арест Сергея Удальцова, преследование людей, которые ничего не совершали, а просто стали заложниками ситуации, — «дело 6 мая». У нас вся жизнь сейчас насыщена такими серьезными событиями.

Диалог между властью и частью гражданского общества идет, но он идет опосредованно, идет ненормально. Аномальный диалог, который приводит только к обострению ситуации по вине действующей власти, в распоряжении которой огромные финансовые ресурсы, хунвейбины, или опричники, называйте как угодно. У них зомбоящик, который они контролируют. И так далее. Они нагнетают ситуацию.

Но народ уже отходит потихонечку от зомбирования. И протест, и та часть гражданского общества, которая осуждает действия власти, безусловно, растут. Плюс это еще сопровождается нарастающими экономическими и финансовыми проблемами.

Материал подготовили: Мария Пономарева, Александр Газов