«Простые люди» — это не что иное, как устойчивый пропагандистский штамп

Пик популярности упоминания «простых людей» (тм) пришелся на зиму 2011—2012 годов. Тогда не то Божена Рынска, не то Ксения Собчак прославила «революцию норковых шуб», Игорь Холманских пообещал «подъехать с мужиками и разогнать все эти митинги», а Владимир Путин сказал что-то жестко-проникновенное в адрес «человека труда». Вряд ли они вдруг прониклись уважением к простым работягам. Однако все люди — а не только юные девушки — любят ушами. Всем приятно, когда им говорят ласковые слова. И когда федеральные СМИ стали лить мед в уши «человеку труда», а хедлайнеры протеста принялись критиковать «покорные пропутинские массы», стало ясно, что настало их время.

Кремль совершил немало стратегических ошибок. Он проворонил годы сверхвысоких цен на углеводороды: доходы были вложены в американские ценные бумаги, частью угроханы на коррупционные «нацпроекты», частью проедены, но на реальную модернизацию страны денег почему-то не нашлось. Они распахнули ворота перед мигрантами из стран третьего мира, чтобы обеспечить лояльных олигархов дешевой рабочей силой. Но они забыли, что времена Хазарского каганата, на который они ориентируются в своей внутренней политике, давно миновали.

Подобные ошибки на компьютерном сленге называются fatal error и ведут к обрушению системы. Но идея противопоставить «людей труда» и «креативный класс» оказалась на редкость удачной. Кремль сыграл на простом человеческом снобизме.

Поразительно, но в первом в мире пролетарском государстве (не забудем, что Российская Федерация является правопреемницей СССР!) оказалось бесчисленное множество заносчивых «аристократов духа». Которые старательно отграничивают себя от «простых людей».

Спустя год после неслучившейся революции Альфред Кох опубликовал в своем Facebook статью «Где живет путинский электорат». Статья замечательна тем, что иллюстрирует отношение элиты к так называемым «простым людям»:

«Вот представьте себе маленький провинциальный город. Тысяч сто-двести населения. Может, даже пятьсот. И вот на пустырях и по окраинам этих городов, во дворах и черт знает где еще есть гаражи. Кооперативные или просто самостройный шанхай. Эти уходящие за горизонт соты были построены еще в годы застоя. В них зачастую живет уже второе поколение хозяев. В этих гаражах они выросли, первый раз (стащив у отца ключи) покурили, выпили водки, трахнулись с одноклассницей...

Все свободное от работы (и прежде всего выходные) время владельцы этих гаражей проводят здесь. Они приводят суда своих сыновей, внуков, зятьев, младших братанов и т.д. Женщины могут сюда попасть только по одной причине: под покровом ночи, тайно их привозят сюда е****ся на старом диване… Это те народные университеты, которые проходит 90 процентов русских мальчишек перед армией. Это та атмосфера, в которой он живет практически всю оставшуюся жизнь, за исключением вечернего ужина и палки, которую он бросает жене перед тем как захрапеть, и поездок на дачу».

В этих гаражах, пишет Кох, народ пьет и ведет бесконечные и бессмысленные разговоры «за жизнь», похваляется постельными подвигами, ругает инородцев и славит Путина.

«Так живут миллионы наших сограждан. Они никогда не были за границей. Они никогда не прочитали ни одной книжки о том, что реально думают и как живут евреи, американцы, чеченцы, папуасы. Они живут в этом замкнутом гаражном мирке, раскинувшимся от Калининграда до Владивостока, и голосуют за Путина. Это наш с вами народ. Он такой. Я его люблю. И жалею. И не знаю, может им и так хорошо? Может им зае**сь? А мы тут лезем с какими-то чужими, неприятными мыслями и идеями...»

Господина Коха можно понять. Это ведь так приятно — чувствовать себя белым человеком среди черных, презирать и чуточку жалеть воображаемых «простых людей». А кто-то еще называл декабристов «страшно далекими от народа»! По сравнению с некоторыми представителями современно либеральной мысли Рылеев и Пестель были просто плотью от плоти трудящихся! Хотя бы потому, что представляли, какие реформы изменят жизнь народа к лучшему, и не презирали «черную кость».

Господин Кох прав в главном: мысли и идеи этой самой элиты действительно чужды и неприятны большинству.

Что может быть круче элитаризма? Ну разве что антиэлитаризм. Дадим слово воинствующему представителю «простых людей».

«...Режим меняется — из правой диктатуры переформатируется в диктатуру популистскую. Но черт возьми, это же здорово! — пишет Павел Жеребин, активист лимоновской партии. — Лично у меня классовая, социальная, сословная ненависть всегда превалировала над ненавистью политической и идеологической. Я не элита, не аристократия, я самое что ни на есть быдло, Шариков, ватник-квадратные штаны, персонаж с картин Васи Ложкина, черная кость...

Вы как получали весьма приличные деньги, них** не делая, так и получаете свои 80—100 тысяч рублей за блогерство, SMM, фото, дизайн, просиживание стульев в частных офисах и государственных департаментах. Что Вы производите, кроме контента, г**на, и пустых стаканчиков из-под кофе?»

У неангажированного человека этот пассаж вызывает резонный вопрос: мил человек, а что ты производишь, кроме указанных субстанций? И почему бы тебе не пойти просиживать штаны за 80—100 тысяч рублей в месяц, если это так просто? Почему ты не пытаешься устроить свою жизнь, вместо того, чтобы ругаться на «зажравшихся креаклов» и сулить им лево-популистскую диктатуру:

«Страшно? И правильно, что страшно. Режим не устоит, игнорируя большинство, игнорируя справедливость. Популизм, сопряженный с раскулачиванием сверхбогатых и с ограничением в аппетитах городских халявщиков, — вопрос выживания государства... Ну а если Путин действительно установит популистскую диктатуру... То он будет молодец».

Господин Жеребин, как полагается нацболу, недавно отбыл срок, и в отличие от маменькиных сынков должен знать, что представляют собой черная кость и персонажи с картин Васи Ложкина. В местах лишения свободы можно встретить самый разный контингент: и простых обывателей, которым «повезло» оказаться не в то время не в том месте, и прирожденных преступников, органически не способных к нормальной жизни, и ницшеанских бестий. Немало там и слабых, глупых, трусливых людей, которые не способны продумать простейшую криминальную комбинацию и совершают наиболее грязные, жестокие и бессмысленные преступления. Но это, напомним, вырождение. Если господин Жеребин отождествляет себя — и большинство населения страны — с ними, то тут остается только развести руками.

Попробуем определить критерии «простоты». Чем «простые люди» (тм) отличаются от «непростых»?

И тут — полный мрак. Ибо нет таких критериев.

Считается, что «простые люди» (тм) — малообразованные, бедные и ограниченные, они занимаются «некреативными» видами деятельности, они боятся и ненавидят тех, кто на них не похож. Допустим. Но ведь не секрет, что какой-нибудь слесарь-сантехник может зарабатывать куда больше, чем «контент-менеджер», который позвал его в свою квартиру или в офис. Хотя именно слесаря скорее отнесут к общности «простых людей» (тм), чем контент-менеджера.

Образование — вопрос щекотливый. Допустим, вы, читатель, гордитесь своим дипломом — честно полученным, а не купленным. Ваш диплом означает, что вы обладаете реальными, востребованными знаниями. Вы занимаетесь полезной и доходной работой. Но, чем бы вы ни занимались, существуют области знания и сферы деятельности, вам недоступные. И тем не менее необходимые.

Ну и кого же считать необразованным быдлом: того, кто не разбирается в скульптуре средневековой Западной Африки, не знает отличия синклинали от антиклинали, кто не умеет чинить утюг, или же того, кто не знаком с принципом работы четырехтактного двигателя? Или того, кто пытается разделить людей на «элиту» и «быдло» на основании наличия диплома?..

Культурный критерий — наименее достоверный. Потому что не нами сказано: простые развлечения — прибежище сложных натур. А то, что принято считать «элитарной культурой», нередко представляет собой китч и примитивщину с претензией на глубокий смысл. К примеру, презираемая элитой хохлома требует от художника высокого мастерства, тогда как высокоинтеллектуальный «Черный квадрат» способен «написать» ребенок.

Ничего, кроме смеха, не могут вызвать рассуждения о том, что, дескать, «ксенофобия — удел масс». Потому что неприязнь к чужакам — неотъемлемое свойство человеческой натуры. Одни не любят лиц нетрадиционной ориентации, а другие произносят слово «Уралвагонзавод» как эвфемизм сложного матерного ругательства. Кто-то ненавидит американцев, «потому что те мечтают завоевать нашу страну», а кто-то верит, что к востоку от города Владимира живут одни алкоголики, разговаривающие исключительно матом и убивающие всех на своем пути.

Характерно, что первый не был в Америке, а второй считает экстримом поездку в Купчино или Южное Бутово, и мадридское метро знакомо ему гораздо лучше, чем московское или петербургское.

Подведем итоги. «Простые люди» (тм) — не что иное, как устойчивый пропагандистский штамп.

С точки зрения многих либеральных оппозиционеров, «простые люди» (тм) — это те, кто не принимает их идеи и не разделяет их взгляды. Ну не понимают «массы», почему нужно биться за свободу Pussy Riot, а не за достойные зарплаты!

С точки зрения кремлевских мечтателей — это электорат, стабильно голосующий за «единственно правильную» партию и «единственно правильного» президента.

С точки зрения маргинальных леваков — это их ядерный электорат. Правда, иной немудрящий обыватель в ответ на агитирование его к революции покрутит пальцем у виска, а за украшения его гаража революционными граффити может в лицо дать.

У народа есть пословица: «простота хуже воровства». И ее следует почаще вспоминать. Практика показывает, что «простые пацаны», которым «не западло» сесть на корточки, получив возможность выдвинуться по принципу «из грязи в князи», быстро мутируют в такую чванливую «элиту», что ну его к черту, по-простому выражаясь…

Материал подготовили: Владимир Титов, Александр Газов