Интервью с Виталием Милоновым: о геях, которые «извращенцы», абортах, теории Дарвина и вере

— Вы член «Единой России». Недавно на радио «Эхо Москвы» появилось интервью о том, что среди высокопоставленных чиновников есть гомосексуалисты. Как вы к этому относитесь?

Я к ним не отношусь.

— Ну про вас мы знаем. А как вы относитесь к тому, что в вашей партии, вполне возможно, есть люди нетрадиционной ориентации?

Это как раз показатель того, что существующие недостатки людей и пороки общества можно оценивать по-разному и по-разному же их терпеть. Одни эти пороки никоим образом не показывают, не культивируют, не пытаются сломать свою совесть тем, чтобы создать систему всеобщего гипноза, вроде как это уже не порок, а норма.

Да, у кого-то есть такие проблемы. А у кого-то есть другие проблемы. Кто-то, к примеру, изменяет своему супругу, кто-то говорит неправду. Главное, что человек не нормализует этот грех, а считает его недостатком.

Поэтому вполне возможно, что среди высокопоставленных чиновников есть люди, страдающие этим недостатком, но они никак это не проявляют.

Вот в Германии теперь по-другому. Там человек, страдающий подобным пороком, орет об этом во всю глотку и заставляет всех свой порок смаковать.

— А как в этом плане складываются ваши отношения с партией? Дмитрий Медведев, лидер единороссов, не раз говорил про либеральные ценности, к которым относится и свобода вероисповедания, и свобода половой ориентации. Да и Путин про это говорил. И в «ЕР» есть либеральное крыло. Не возникает ли у вас проблем с теми однопартийцами, которые придерживаются более свободных взглядов, из-за ваших известных заявлений?

Нет, не возникает. Как раз «Единая Россия» — это партия, которая не заставляет меня идти на большое количество компромиссов. И я ни разу не слышал, чтобы Владимир Владимирович одобрительно относился к извращенцам. Мало того, после визита в Голландию он как раз подчеркнул, что такая деградация очень опасна для общества.

— Но он же говорил, что их можно понять.

Понять можно. Никто и не говорит, что эти люди каким-то образом должны быть осуждены. Нет. Дело в другом. Просто пропаганда этого порока в качестве нормы недопустима, особенно в отношении детей. Вот о чем мы говорим.

— О пропаганде. Вы воюете с гей-парадами. По мнению многих, эта война привела к тому, что и на телевидении, и в прессе этому стало уделяться столько внимания, что даже те подростки, которые знать не знали о ЛГБТ-сообществе, стали об этом осведомлены. Вот в Волгограде убили гея. Так не полезнее ли вообще о них не говорить, тем более с трибуны? Пусть бы они варились в своем соку. А теперь эти вопросы обсуждают с утра до вечера.

Это типичная контраргументация представителей организаций извращенства. О том, что гомосексуалисты существуют, знает любой человек.

— У меня племяннику семь лет. Он ничего не знал о подобных вещах. Но он посмотрел новости и спросил у нас, что такое гей-парад.

Понятно. Но если бы мы этот вопрос не подняли, он бы спросил не то, почему гей-парад — это плохо, а спросил бы, что там такое проходит на улице.

Разве я инициировал закон об однополых семьях во Франции или Великобритании? Разве я инициировал истерическую реакцию Госдепа Соединенных Штатов в отношении России, когда от нас требуют изменить наше законодательство и признать однополые семьи, а еще, не дай Бог, разрешить им усыновлять детей?

Это же мировая тенденция. Разве я выхожу на пикеты против гомосексуалистов? Или гомосексуалисты выходят на пикеты против нормального, традиционного развития нашего общества?

— Ну пусть они ходят где хотят. Они очень скоро перестанут, если поймут, что нигде их не показывают, что никто этого не видит.

К сожалению, история современной Европы говорит о другом. В Германии, в Европе, парады извращенцев считают нормой и никто их не осуждает, однако из года в год они принимают все более извращенные формы. Более того, это общество больных в общем-то людей превращается из разряда экзотической группы в полноценную государственную компоненту и требует менять под себя законы.

Франция и Великобритания — самые яркие примеры. А еще Дания, где общество не то что призывают терпимо к ним относиться, но и обязывают их признавать — даже тех людей, которые по определению не могут их признать. К примеру, заставляют священников венчать эти ужасные греховные союзы. А в Швеции, если священник вдруг заявит, что это грех, ему грозит тюремное заключение.

— Но у нас-то этого нет. А сейчас их начинают бить, убивать, и опять все нагнетается.

Это неправда. Не стоило бы политически торговать телом убитого человека, которого просто зверски убили в силу того, что люди были соответствующего толка (недавно из заключения), да еще и в состоянии алкогольного опьянения.

И теперь делать вид, что его убили не просто так, а именно по этой причине — полный бред. Поскольку причин для убийства на бытовой почве и так хватает. Неприязнь может вспыхнуть по любому поводу — из-за приверженности разным футбольным командам или музыкальным группам.

Вы же не станете, к примеру, обвинять «Модерн Токинг» в том, что их фанаты убили по пьянке любителя какого-нибудь рок-направления. Также и тут. Не надо торговать этим событием. Тем более что уже через два часа все выяснили, но лживые либеральные СМИ отказываются говорить правду.

Также по теме: интервью с депутатом Госдумы Владимиром Бурматовым: «Почему я должен мнение каких-то людей (которые, безусловно, имеют на него право) примерять на себя?» (ДАЛЕЕ)

Отказавшись в угоду политическим интересам от профессиональной этики, они повторяют раз за разом, что его убили именно потому, что он был гомосексуалистом. Да не поэтому его убили.

— В Интернете вы широко известны как борец за православные ценности. Вы активно выступаете против богохульства. Но некоторые ваши инициативы — вроде запрета на бесплатные аборты без медицинских показаний или предложения создать полицию нравов из казаков и верующих — очень многих отталкивают от этих ваших ценностей, да и от «ЕР» в какой-то степени. Не кажется ли вам, что от таких громких заявлений больше вреда, чем пользы? Тем более что в жизнь они не воплощаются.

Давайте по порядку. Вот то, что вы перечислили — особенно полиция нравов из казаков — не такая уж правдивая информация. Я сказал, что можно создавать и использовать для формирования этой полиции в том числе и казаков, которые готовы оказать помощь в защите общественных интересов.

А что касается абортов, то это моя позиция как христианина. Я не представляю интересы церкви. Я человек, православный христианин, и у меня есть свой набор ценностей.

Никто не говорит о том, что социальное преломление тех ценностей, которые разделяют христиане, всегда общественно комфортно. Извините, пожалуйста, общественно комфортны либеральные ценности, которые говорят, что эгоизм есть высшее достижение человека.

Да, как бы ни пытались мы в безумии своем закрыть уши и глаза и следовать принципу «война — это мир, а незнание — это сила», аборт от этого не перестанет быть убийством. Просто это некомфортно слушать.

И возникает такой договор коллективной безответственности: государство делает вид, что это не так — что это не убийство. А те, кто делает аборт, тоже делают вид, что никого не убивают.

Я, как христианин, не могу с этим смириться. И я продолжу свою политику, даже если это будет непопулярно, даже если это будет стоить мне депутатского мандата. Но я не готов заткнуться и сказать: нет-нет, вы делаете все хорошо.

Потому что сердце каждого православного христианина разрывается от каждого аборта, который происходит в нашей стране. И насколько нужно быть бессердечным, чтобы спокойно наблюдать за миллионами убийств невинных детей.

Мы убиваем цвет нации, убиваем наше будущее, предлагая такую дешевую альтернативу в виде комфортного убийства. Ведь теперь благодаря современным технологиям это становится еще и выгодным для тех, кто это производит, поскольку тела убитых младенцев идут на всевозможные косметические ингредиенты, чтобы стареющие люди могли выглядеть моложе.

— Хорошо, теперь такой вопрос. В прессе про вас пишут, что вы выступали против преподавания в школе теории Дарвина. Это правда?

К сожалению, любители теории Дарвина принимают только один вид правления — фашиствующий либерализм. Я выступал за то, чтобы детям в школах преподавали различные теории, которые существуют в сегодняшнем мире. И теория Дарвина, как теория, не имеющая подавляющего большинства сторонников, должна преподаваться именно как теория, а не как аксиома.

Любой нормальный человек знает о том, что человечество произошло от Адама и Евы. Если у кого-то с этим проблемы, пусть признает другую теорию, но преподавать ее надо именно как теорию.

А сегодня получается так, что мои дети, которые ходят в церковь, услышат со временем в школе вещи, прямо противоположные тому, чему их учат дома. И прямо противоположные тому, что они слышат в церкви.

Также по теме: интервью с писателем и драматургом Эдуардом Багировым: «Креативный класс» — это я! А вы — просто охреневший от безделья… офисный планктон». (ДАЛЕЕ)

Я считаю, что школьная программа не аксиома и не константа и там вполне можно кое-что поменять. И первым шагом тут будет отказ от единственно «верного» учения — теории Дарвина.

Да, одни думают так, а другие — иначе. Но либерально-атеистическое меньшинство диктует нам свои правила и запрещает преподавать детям ту теорию, которая имеет наибольшее число сторонников среди людей.

— Но ведь есть наука, и есть религиозные убеждения. Может быть, мы все-таки будем это разводить?

Но я не шизофреник. Только шизофреник готов разводить жизнь и веру. Конечно, дело не в шизофрении — я прошу прощения. И верующий человек готов это делать. Вот недавно в церкви как раз вспоминали святого Фому, его еще называют Фомой Неверующим.

И когда в обществе начинают к этому так относиться, тогда вера превращается в вид увлечения — что-то типа хобби, вроде филателии или собирания бабочек.

Необходимо понимать, что вера есть высшая ценность для общества. А наука — это инструмент познания человеком природы, божественной природы. Просто наука еще не настолько совершенна, чтобы убедительно объяснить многие явления, которые созданы Господом Богом.

И я счастлив, что многие ученые настаивают на том, что нельзя противопоставлять науку и веру. Наука — это инструмент подтверждения веры. И, к сожалению для атеистов, каждое научное достижение это только подтверждает.

Наука и вера — это не конкуренты. Наука и вера — союзники.

— Как депутат своем округе, вы должны представлять интересы всех жителей, атеистов в том числе. Как вам удается совмещать работу депутата и религиозную активность?

Я, когда избирался, не скрывал своих убеждений. То, что некоторые люди называют пропагандой религиозных ценностей, я считаю пропагандой наших российских государственных ценностей.

Наше государство было основано и существовало как государство, базирующееся на фундаментальных христианских ценностях, и мусульманам, и атеистам, и так далее.

Человек-христианин — это тот, кто не отталкивает от себя никого, ибо христианство — религия миссионеров. И главной задачей христианина является не создание отрицательного образа христианина, а разъяснение того, почему христианские ценности являются истиной.

То, что я одновременно служу в церкви, — это не мой плюс, потому что это другой образ. Но это не мешает моим избирателям в полной мере получать от меня поддержку и заботу. И я не хожу в церковь вместо выполнения своих обязательств. И даже мой отец-настоятель подчеркивает: есть у тебя государственные обязательства — можешь не ходить на службу, а выполнять эти обязательства.

И я считаю, депутат, который ходит и на работу, и в церковь, гораздо лучше депутата, который ходит и на работу, и к проституткам.

— Допустим, к вам придет человек, который активно не принимает религиозные ценности, и обратится к вам как к депутату.

И что? Я его что, спрашиваю об этом? У меня, по-вашему, анкета есть насчет вероисповедания?

— То есть вы одинаково будете общаться с любым? А чисто по-человечески не будет он у вас вызывать раздражения?

Возьмем самый яркий пример. Приходил тут ко мне один товарищ и предлагал убить меня и моей кровью вымазать улицы в Санкт-Петербурге. И как я к нему должен относиться?

— Ну это больные люди. А если в вашем округе попросят открыть молельную комнату какие-нибудь баптисты? Как вы поступите, если не сможете их переубедить?

Я, во-первых, не буду их переубеждать. Я с пониманием отношусь к людям, которые по-своему ищут Бога. Более того, как ответственный по связям с религиозными организациями, я бываю и в пятидесятнических церквях, и в баптистских, потому что это моя государственная функция.

Я не заставляю своих избирателей читать «Отче наш» перед тем, как обратиться ко мне. Люди приходят ко мне и по светским, и по религиозным вопросам. И ни один человек не сможет сказать, что я как депутат проигнорировал его, даже если у него другие убеждения (в том числе политические).

Если человек видит, что христиане принимают любого и любому помогают справиться с проблемами, то это и будет самым лучшим пиаром для христианских ценностей.

— В Интернете висит ваша фотография в футболке с лозунгом «Православие или смерть!». Этот лозунг признан экстремистским. Как вы сами к этому относитесь? И что бы было, если бы, скажем, в Татарстане появились люди в футболках с надписью «Ислам или смерть!»?

Все дело в том, что вкладывать в этот лозунг. Когда люди писали в советское время «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить!», никто же не обвинял их в разного рода ужасах (вроде «Восставших из ада»).

Любой лозунг можно трактовать по-разному. Когда святейший патриарх отвечал на вопрос по поводу этого лозунга, сам вопрос задавался в контексте того, что некоторые дураки молодые трактуют этот лозунг как призыв убивать всех, кто неправославный.

Но если ты воспринимаешь этот лозунг как призыв к себе лично, как отображение своей личной позиции, которая состоит в том, что без православия, без христианства ты не будешь иметь вечной жизни, а одну только смерть, то это, по сути, цитирование Священного писания.

Я очень благодарен одному человеку, к которому я очень тепло отношусь. Это отец Андрей Кураев. На встрече с молодежью в Петербурге он как раз и рассказал о том, как христианин должен относиться к подобного рода лозунгам.

— Но теперь получается, что по закону футболку с таким лозунгом совсем нельзя носить, раз лозунг признали экстремистским?

Я уважаю закон, но выше закона, как известно, только любовь. И вера для меня, уж извините, выше закона. Законы меняются. Иногда законы отображают человеконенавистническую сторону государственного правления. Так что же, отказываться от христианских принципов ради соблюдения закона?

Также по теме: интервью с депутатом Госдумы Сергеем Железняком: «Я не понимаю, откуда у вас взялось слово «цензор» и с какой стати вы мне его приписываете». (ДАЛЕЕ)

Мы ни в коем случае не должны лицемерить и отказываться от своих убеждений, находясь на государственной службе.

— Вернемся к «Единой России». Партию мощно критикуют, и со стороны иногда кажется, что она вообще на грани развала. Как вы думаете, что нужно, чтобы поднять ее рейтинг? Или это уже невозможно?

Вопрос, конечно, к руководству организации.

— Но вы-то тоже человек известный.

Я секретарь Кировского районного отделения партии «Единая Россия». На своем месте, со своей стороны я пытаюсь делать все, чтобы показать, что «Единая Россия» — это не партия бюрократов, а совершенно живая организация.

Это партия, которая вместе с людьми проводит всякие районные акции. И у меня, на районном уровне, не только не сократилось количество членов партии, но и на каждом заседании я принимаю в нее новых людей. Они приходят и видят, что мы не те монстры, которых изображают в Интернете, а совершенно нормальные, живые люди, с пониманием относящиеся к проблемам наших избирателей.

Поэтому я не буду говорить тут про всех, а скажу только про себя. Лично я никогда не стеснялся, что состою в этой партии. Да, есть решения, которые я не всегда принимаю, как и в любой другой партии. Но я никогда не позволю себе выносить свое особое мнение из избы.

Есть партия и дисциплина. И у нас на сегодняшний день нет другой партии, которая обладает таким политическим весом, которая находилась бы на государствообразующих позициях.

В то же время, должен признать, у меня пропал огонь неприязни ко многим другим парламентским партиям, потому что я осознал, что многие политические лидеры смогли переступить через свои амбиции и понять, что внутренняя дискуссия не должна вызывать политической опасности.

Я искренне рад, что Коммунистическая партия, а также Миронов и Жириновский это поняли. Поняли, что есть границы ринга, за которыми драться уже нельзя.

— И последний вопрос. Ваша известность уже вышла за рамки Санкт-Петербурга. Ваши карьерные планы не изменились? Не хотелось бы вам стать депутатом Госдумы?

У меня нет карьерных планов, поскольку создавать такие планы — все равно что строить воздушные замки. Богу было угодно, чтобы я стал депутатом. Не надо ни к чему стремиться в карьерном плане. Если все должно сложиться по-другому, значит, сложится.

За все надо благодарить Бога, за любое решение. Главное, находясь на любой государственной должности, важно помнить о том, что завтра ты можешь стать никем. Завтра о тебе все забудут и придется жить совсем по-другому. А строить планы на будущее — для меня это из области фантазий.

Материал подготовили: Мария Пономарева, Нина Лебедева, Александр Газов