Особое видео: Еженедельная передача RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

О встрече Дмитрия Медведева и Ангелы Меркель — 6.34

Лев Гулько: Давайте начнем с темы российского газа, который наконец дотянули до «баварской кухни». Как пишет газета «Коммерсант», Дмитрий Медведев и Ангела Меркель на недавней встрече поговорили и о «Набукко», и о пиве, и о «Северном потоке», и о «Южном». Встреча увенчалась подписанием нескольких документов по экономическому сотрудничеству. На итоговой пресс-конференции, как пишет издание, Дмитрий Медведев заверил всех в важности газопровода «Северный поток» и объяснил, почему Россия не испытывает ревности к проекту «Набукко». Впрочем, негативного отношения к нему президенту РФ не удалось скрыть. 
Павел Шипилин: О «Набукко» мы еще поговорим. В западной прессе оценки этой истории не столь лучезарны, нежели в нашей. Suddeutsche Zeitung пишет, что своим недавним визитом в Южную Осетию Медведев подтвердил незыблемость позиций России, признавшей независимость Южной Осетии. Судя по всему, это не нравится иностранным журналистам. 
Александр Коновалов: Мы же не сто долларов, чтобы всем нравиться. То, что им не нравится наше признание Южной Осетии и Абхазии, совершенно очевидно. Много раз предупреждали, что прецедент Косово — это не уникальное явление. Косово откроет «ящик Пандоры». Если бы не было Косово, не было бы признания Южной Осетии и Абхазии. От начала миротворческой операции в Южной Осетии и в Абхазии до факта признания их независимости прошло 17 и 14 лет соответственно. Мы очень терпеливо ждали, когда этот вопрос каким-либо образом решится самими участниками конфликта. И пошли на резкие шаги — как всегда, не очень хорошо подготовленные — в самый последний момент… В отличие от США, которые все-таки позаботились о признании статуса Косово. 
П.Ш.: Но мы тоже как-то пытались вмешаться в этот процесс. 
А.К.: Пытались. Стоит еще раз обратить внимание, что прецедент Косово опасен тем, что это первый за всю историю послевоенных отношений факт признания возможности изменения европейских границ, сложившихся в результате Второй мировой войны. До этого, конечно, тоже границы менялись: если вы помните, Хельсинкский акт подписывало 35 государств — вся Европа плюс США. А сейчас в одной только Европе более полусотни государств официально признаны. Но это результат внутренних процессов. 
Л.Г.: Вот смотрите, Медведев уверен, как пишут издания, что существующие ныне международные институты не обеспечивают должной безопасности в Европе. На комплексное решение этой проблемы должны быть направлены новые договоры о евробезопасности. Его инициатором стала Россия. Есть ощущение, что Запад, и в частности Германия, к этому склоняется. 
П.Ш.: Мы вообще как-то чересчур подружились с Германией. По-моему, американцам это не нравится. 
Л.Г.: Зато европейцам нравится. Что нам Америка — у нас там газопровод, что ли? 
А.К.: Когда-то я преподавал в Германии. Мы сотрудничали со многими людьми и пытались понять: почему была холодная война, чем было вызвано это явление, почему союзники по антигитлеровской коалиции вдруг стали противниками, что нужно сделать, чтобы не повторить это явление. Ученики экзамены не сдавали, но была выпускная работа: каждая делегация готовила стратегию национальной безопасности своей страны. В российской группе был интересный подполковник, окончивший институт военных переводчиков, кафедру контрпропаганды. Он подготовил свою концепцию, как обеспечить безопасность в Европе. По его мнению, нужно всеми силами раздувать НАТО — загонять в состав альянса как можно больше стран. Когда масса членов НАТО превысит критическую, альянс лопнет. Как только НАТО лопнет, тут же из Европы уйдет Америка, потому что это единственный якорь, который ее там держит. После этого в Европе останется только две по-настоящему сильные страны — Россия и Германия. А уж у нас опыт деления Европы, как ни у кого другого. 
П.Ш.: Сейчас это все приближается. 
А.К.: Это не совсем так, конечно. Я не думаю, что Ангела Меркель строит серьезные планы совместного с Россией деления Европы. Но то, что у Москвы и Берлина особые отношения, — это факт. То, что по вопросу о «Северном потоке» Германия становится все более ключевым игроком, нежели сейчас, — тоже. Они ведь еще становятся дистрибьюторами нашего газа. Пока, правда, есть проблемы и со Швецией, и Финляндией…
П.Ш.: Тем не менее Германия участвует в «Набукко». 
А.К.: Дело в том, что особенно после того, что произошло в отношениях России и Украины, это неизбежно. Не надо было к гадалке ходить, чтобы предсказать это развитие событий. Ясно, что европейские государства будут диверсифицировать источники энергоресурсов, и ясно, что будут искать альтернативные источники.

О газопроводе «Набукко» — 4.19

Л.Г.: Газопровод «Набукко» — еще одна тема, которая нашла отражение в СМИ. Конечно, «Набукко» является альтернативой российскому газу и «Южному потоку», но, как считают некоторые эксперты и самый главный наш эксперт президент Дмитрий Медведев, этого подписания российские власти в общем не испугались. 
П.Ш.: Нет, все-таки испугались. Ничего хорошего в «Набукко» для нас нет. Вот уже и Болгария приостановила переговоры о своем участии в проекте «Южный поток», и с «Северным» уже не так все гладко. Согласитесь, речь идет о конкурентном газопроводе. 
А.К.: В какой-то степени да. Хотя там были разговоры о том, что, может быть, для наполнения «Набукко», если он все-таки будет построен, понадобится и наш газ. Потому что на самом деле «Набукко» строится в расчете на газ Ирана и газ Казахстана.
П.Ш.: А Туркмения?
А.К.: Туркмения в меньшей степени. 
П.Ш.: Посмотрим на карту — как у нас тут все продвигается. Голубым цветом показано «Набукко». Видно, что запитывается он не из Туркмении, а больше из Казахстана. 
А.К.: Предполагалось еще, что по дну Каспия будет пущена иранская ветка. 
Л.Г.: То есть бояться нам нечего?
А.К.: Нечего. В том плане, что, во-первых, «Набукко» в одиночку ничего не покроет. Во-вторых, для нас пока, как мне кажется, важнее «Северный поток». Важнее провести мощный газопровод в Германию — сделать ее нашим основным дистрибьютором газа в Европе.
П.Ш.: Этому же сопротивляются скандинавы. И довольно успешно. 
А.К.: Они сопротивляются больше по экологическим соображениям, хотя и экономические там тоже присутствуют. Дело в том, что дно Балтийского моря — это столько войн и столько истории: до сих пор не понятно, где захоронены остатки химического оружия, где затоплены боеприпасы. 
П.Ш.: Кстати, довольно много газопроводов там уже лежит. 
А.К.: Да. Но я считаю, что при желании новый газопровод можно безопасно проложить. Мне кажется, что Германия с ее авторитетом и влиянием в Европе на нашей стороне и поможет нам довести это дело до строительства и реализации. Будет ли построен «Набукко»? В нынешнем виде этот проект больше политический, чем экономический. Потому что в нынешней ситуации заполнение трубопровода «Набукко» газом остается вопросом открытым. Что закачивать в него — никто не знает. 
Если подводить итог, то пока мы играем в разные игры с Украиной и демонстрируем, что мы правы, — мы действительно будем правы. Но мы так воспользовались своей правотой, что в результате те, кто не собирался диверсифицировать газовые источники, начали это делать лихорадочно. И доля нашего газа в европейском потреблении снизилась почти вдвое. 
При этом, конечно, дать столько газа Европе, сколько может Россия, никто не может.

О грузино-турецких совместных учениях флотов и пуске ракет «Синева» и «Булава» — 7.03

Л.Г.: Еще одна тема, которая на этой неделе нашла широкое отражение в СМИ, — это совместные учения грузинского и турецкого флотов. Плюс к этому — пуск ракеты «Синева», визит Медведева в Новороссийск и Южную Осетию. Этим самым визитом мы себя как-то определяем. А с другой стороны, один военно-морской грузинский офицер к нам уже перебежал — интересно, сколько осталось офицеров для участия в этих учениях? 
А.К.: Совместные грузино-турецкие учения — не тот вопрос, на котором вообще стоит останавливаться. 
П.Ш.: Понятно, зачем нужны учения Грузии. А вот Турции они зачем? 
А.К.: Это демонстрация солидарности. Демонстрация того, что ворота в НАТО для Грузии не закрыты. И то, что в ближайшее время никто в НАТО Грузию принимать не собирается, не означает, что об этом забыли, что ее бросили на произвол российских властей, что она осталась в одиночестве. Грузия будет стараться приближаться к Западу — по крайней мере при нынешнем руководстве. А Запад будет приветствовать это сближение. Хотя в НАТО Тбилиси примут очень не скоро. 
Что касается пуска нашей ракеты, то я бы здесь вспомнил «Булаву». 
Л.Г.: Ее неудачный пуск. 
П.Ш.: Я добавлю: New York Times на днях сказал, что «Булава» — средневековое оружие. Они критично к ней относятся. Написано так: «Россия на этой неделе вполне успешно провела пуск менее сложной ракеты «Синева»… России нужна ракета, чтобы поддерживать ядерный паритет с Соединенными Штатами». 
Л.Г.: Американцы сами себя успокаивают. 
А.К.: На самом деле Trident — это тоже не бог весть какое современное оружие.
П.Ш.: Может быть, он не современный, но зато летает. Наши же ракеты летают, правда, не совсем туда, куда надо. 
А.К.: С «Булавой» получилось плохо, это серьезная проблема. Ракета «Синева» встала на вооружение в 1986 году. Нынешние пуски провели с учетом возможности ее модернизации и с целью продления ее срока службы. Потому что изначальный ее срок службы — 10 лет. То есть в 1996 году ее должны были начать списывать. 
Но ракета получилась очень удачная. 
П.Ш.: Жалко теперь списывать? 
А.К.: Ее можно было бы списать. Но нечем заменить. Проблема в том, что ресурс модернизации и срок службы «Синевы» еще очень даже и не выработаны. Это самая лучшая ракета в мире по соотношению стартовой массы и забрасываемого веса. 
П.Ш.: Что это такое? 
А.К.: Это значит, что ракета запускается при полной загрузке топливом — где-то 40 тонн, при этом полезная нагрузка — сама боеголовка — не менее трех тонн. При попытке запуска на рекордную дальность она пролетела не 8 тыс. километров, как предполагали конструкторы, а 11 тыс. 700 километров. Она далеко летает, она много несет — 10 боезарядов с независимым наведением. 
П.Ш.: А американская Trident-2? 
А.К.: У нее восемь боеголовок. А соотношение стартовой массы и забрасываемого веса хуже, чему у нашей ракеты. «Синева» абсолютный мировой рекордсмен. 
П.Ш.: А «Булава» должна была быть еще лучше, чем «Синева»?
А.К.: Она должна была быть значительно легче. Вообще, здесь история достаточно длинная. Начинали разрабатывать новую серию подводных лодок, которую сегодня олицетворяет «Юрий Долгорукий». Ее испытания уже проходят. 
П.Ш.: Всего одна лодка? 
А.К.: Нет, еще две стоят на стапелях и одна уже в состоянии высокой степени готовности. А всего этих лодок предполагалось построить пять. 
Так вот, то же КБ, которое разрабатывало «Синеву», разрабатывало ракету «Барк». У нее было три неудачных пуска, и проект закрыли. Разработку проекта ракеты передали московскому НИИ теплотехники. У них получаются очень хорошие сухопутные ракеты. Переход из среды в среду требует определенных специфических навыков, знаний, которые нарабатываются годами. 
Л.Г.: Доработают, я думаю. 
А.К.: Я не сомневаюсь, что доработают.
П.Ш.: А зачем с таким пафосом сообщать о запуске? Уже тотализатор работает: упадет наша ракета или нет? 
А.К.: Дело в том, что «Юрий Долгорукий» делался изначально под другую ракету. Потом его перепроектировали под «Булаву». И все остальные теперь делаются под «Булаву». Сейчас бы, конечно, самое время сделать так, чтобы подлодки несли «Синеву». Но это значит, что надо снова перестраивать лодки, которые морально устареют до того, как первый раз выйдут в воду.

Об иранской ядерной угрозе — 8.01

Л.Г.: Как мне кажется, еще одна важная тема обсуждалась на встрече Медведева и Меркель — это Иран во всех его аспектах. В частности, что с ним делать? 
П.Ш.: Работать надо с Ираном. 
А.К.: Вспоминается, конечно, 1981 год, когда аналогичная проблема была в Ираке. Когда Израиль ночью поднял несколько военных истребителей и в полном радиомолчании налетел на Ирак. Где практически уже был построен ядерный реактор, но еще не загружен топливом. За одну ночь израильтяне стерли его в порошок. 
Израиль очень сильно осуждался мировым сообществом, поскольку это действительно было нарушением международных норм. Сейчас ситуация развивается очень быстро в Иране в сторону возможности приобретения им ядерного оружия и чуть позже — средств доставки. Иран разрабатывает и ракетную программу, и уже построил такое количество газовых центрифуг, которые позволяют получать — в небольших, правда, количествах — оружейный уран, из которого уже можно делать боезаряды. 
По данным израильской разведки, к новому году Иран может создать первое ядерное устройство. Хотя он и является членом договора о нераспространении ядерного оружия в качестве неядерного государства. Но дело в том, что договор не тюрьма — можно уведомить за несколько месяцев и выйти из него. И все будет в порядке. Как уже не раз делала Северная Корея. 
Здесь сейчас назревает нарыв, который либо пройдет, либо вырвется наружу. 
Мы привыкли считать Израиль марионеточным государством — что Америка скажет, то он и сделает. Это не так. Израиль имеет свою концепцию безопасности и будет действовать исключительно в соответствии со своими представлениями о безопасности. Безопасность же Израиля может быть обеспечена только в том случае, если израильский ядерный потенциал будет единственным ядерным потенциалом в регионе. 
Л.Г.: Я скажу больше: страны Ближнего Востока, такие как Саудовская Аравия, Египет, Катар, ОАЭ, тоже бы рады избавиться от ядерного Ирана. 
П.Ш.: Но, с другой стороны, надо учитывать, что та же самая Северная Корея или тот же самый Иран, имеющие ядерные боеголовки, разработки, обеспечивают себе безопасность. Потому что Северная Корея грозит пульнуть — и с ней не связываются. 
Л.Г.: Кому они безопасность обеспечивают?
П.Ш.: Самим себе. 
Л.Г.: Вот именно. А другим странам они обеспечивают огромную опасность. 
П.Ш.: Безусловно. Но при этом их концепция — попробуй на них напади, пульнут ракету — и все. 
Л.Г.: Они не успеют. 
А.К.: Не успеют, действительно. И потом, им пока пулять нечего: у них нет того, что можно было бы куда-нибудь доставить. На мой взгляд, программа Северной Кореи — это очень большой блеф. 
П.Ш.: Тем не менее Иран закупал у них ракеты. 
А.К.: Оборудование, да. Главным распространителем, кстати говоря, был Пакистан в свое время. И для тех, и для других. Но дело в том, что иракский метод — нападения и уничтожения, как поступил Израиль, отбросив ядерную программу Саддама на десятки лет назад и фактически ее закрыв, — к Ирану не очень применим. Потому что в смысле рельефа местности страна очень тяжелая. Ядерная структура у них глубоко под землей. 
И здесь борются две тенденции: с одной стороны, в Иране идут очень глубокие внутренние изменения — созревают оппозиция и недовольство режимом. Режим, наверное, даже бы хотел, чтобы сейчас по нему ударили, и ударили как следует. Это позволит сплотить народ. 
П.Ш.: Израиль наверняка учитывает это обстоятельство. 
А.К.: Нельзя учесть все обстоятельства. Американцы тоже учитывали все обстоятельства перед вторжением в Ирак. Оказалось все, мягко говоря, совсем не так, как они учитывали. 
Есть разные точки зрения. Вот недавно израильский премьер был вызван в США специально по просьбе Барака Обамы, потому что появились сообщения, что Израиль готовится к нападению на Иран. Если Израиль будет считать, что это нужно для безопасности — ни с какой Америкой он не будет считаться.
Насколько известно, Обаме удалось достигнуть компромисса. Израиль сказал, что пока ничего сам в одиночку он делать не будет. Но он добился от Америки признания, что дело срочное, что проблема развивается опасными темпами и что максимальная отсрочка, которая может быть дана Ирану, — до нового года. Самое большее. 
Л.Г.: Как мне кажется, Израиль не скрывает, что готовится к нападению, и обеспечивает необходимую информационную поддержку.
А.К.: Действительно, он демонстрирует свою решимость. И косвенно подтверждает, что есть противостояние мусульманско-израильское, а есть шиитско-сунитское. Вот шиитско-сунитское может оказаться сильнее арабо-израильского противостояния. Потому что Иран — страна шиитская и претендующая на главенствующие роли в регионе. 
Если предположить, что Иран создает собственное ядерное оружие и средства доставки, я не могу себе представить, на чьей стороне окажутся Саудовская Аравия, Египет и другие государства. 
В этой связи я вспоминаю, как однажды нашего дипломата спросили: вы не боитесь поставлять в Иран оружие, ведь он близкий ваш сосед — вы сами-то ему доверяете? Наш дипломат ответил: доверяем, еще со времен…

Об убийстве чеченской правозащитницы Натальи Эстемировой — 7.29

Л.Г.: 15 июля в Чечне была похищена, а затем убита сотрудница правозащитного отделения «Мемориал» Наталья Эстемирова. В последнее время она занималась расследованием несудебных казней в Чечне. Тут же, как пишут практически все издания, последовала реакция Дмитрия Медведева. Президент сказал, что убийство Наталья Эстемировой связано с ее правозащитной деятельностью, и потребовал тщательно расследовать это преступление. Мне кажется, что пока в Чечне не появится генерал-губернатор, как это уже было много лет назад, ничего там с места не сдвинется. 
Конечно, все будут кричать, что права человека попраны. И в какой-то степени это будет именно так. Но хотя бы будет тихо. 
П.Ш.: Мертвая тишина. Ни к чему хорошему это не приведет. В Чечне всегда был шум и гам. 
Л.Г.: Не всегда.
П.Ш.: Был период, когда Чечня не особо была нужна. 17 июля «Эхо Москвы» сообщило, что главе «Мемориала» Олегу Орлову позвонил человек, представившийся Кадыровым. Человек заявил, что Эстемирова не представляла для него никакой опасности. 
Л.Г.: Просто в смерти правозащитника сразу обвинили Кадырова. На что президент сказал, что это самая простая версия, которую можно назвать. 
П.Ш.: В любом случае, это убийство, которое не будет раскрыто. В очередной раз. 
А.К.: Напрашиваются аналогии, которые сами за себя говорят. Все выглядит не случайно, а скорее традиционно. Известно, что эта правозащитница была подругой Анны Политковской. Каждый раз, когда Политковская приезжала в Чечню, она останавливалась в ее двухкомнатной квартире. 
П.Ш.: Были даже моменты, когда Политковская не ссылалась на Эстемирову как на источник, чтобы не подвергать ее опасности. 
А.К.: Но очень многое из того, что рассказывала нам Политковская, она услышала от Эстемировой. Когда убили Политковскую, были произнесены те же самые слова. Помните, Путин сказал: мол, для меня смерть Политковской значительно более опасна, чем все ее публикации вместе взятые. 
П.Ш.: Ощущение такое, что это было специально повторено. 
Л.Г.: Я думаю, что не специально. Просто у людей голова одинаково работает. 
А.К.: Я не могу утверждать, что это сделал Кадыров. 
Л.Г.: Ему-то зачем? Кто ее убил?
А.К.: Кто-то убил, а раскрыть дело так и не сумели. Я не думаю, что это дело будет раскрыто и в Чечне. Хотя первые слова, которые произносил Кадыров, звучали примерно так: мы это дело раскроем, но не будем опираться на традиционные светские законы — у нас есть наши адаты. В переводе на русский язык это означает, что не будет никаких пожизненных заключений. 
Потом он уже говорил, что будет справедливое наказание в соответствии с законом. 
П.Ш.: То есть его в разные стороны заносит. 
А.К.: Но в голове у него, конечно: найдем убийцу и зарежем. 
Л.Г.: Там свои законы. И никакие светские законы там не действуют. 
П.Ш.: Но это же Россия все-таки. 
Л.Г.: Поэтому я и говорю о генерал-губернаторе. 
А.К.: Наше руководство уже сделало выбор: Чечня отдана на откуп Кадырову. Почти весь Северный Кавказ от этого не в восторге. 
П.Ш.: Кадыров хочет Чечено-Ингушетию восстановить по меньшей мере.
А.К.: Возможно, и Чечено-Ингушетию. Возможно, он хочет выполнять силовые функции на всем пространстве Кавказа. Но Северный Кавказ не в восторге, что у него будет такой наместник. На самом деле сегодня Чечня отделяется в большей степени, чем при всех прошлых мятежах. Чечня живет по своим законам. 
Л.Г.: Как Ингушетия и Кабардино-Балкария. 
А.К.: Совершенно верно. Но я не знаю, решают ли такие проблемы генерал-губернаторы. Когда-то один из царских наместников писал государю послание, в котором говорилось: Кавказ представляет собой великолепную крепость с полуторамиллионным гарнизоном, поэтому штурм будет стоить очень дорого. 
П.Ш.: А нам вообще нужен этот Кавказ, если его так трудно удержать? Может, его отпустить? 
А.К.: У меня тоже были такие мысли. Но у нас уже есть опыт четырех лет, когда Чечню отпустили: мы убрали оттуда все войска и с любопытством смотрели репортажи о публичных казнях. Это было после первой чеченской войны. Никакого даже подобия государственности там не возникло. Обычная такая флибустьерская республика. 
А генерал-губернатор — это всего лишь человек, которого точно так же могут убить. Ему надо опираться на значительную воинскую силу. Значит, опять надо вводить в Чечню танки, посылать солдат. Я же считаю, что мы правильно поступили, когда вывели оттуда большую часть наших войск, сказав: разбирайтесь сами. 
П.Ш.: Но проблема все-таки до сих пор не решена. 
А.К.: Мне кажется, что она сейчас даже дальше от решения, чем была при Ельцине.

О возмещении вреда, причиненного в результате террористических актов — 3.54

Л.Г.: Минюст на этой неделе сообщил о новых проектах, касающихся реформирования системы наказаний и компенсации за неэффективное отправление правосудия, возмещения вреда, причиненного в результате террористических актов и контртеррористических операций. Правильное решение, поскольку это все цивилизованно, по-европейски. Но если уж говорить совсем цинично, государство может сэкономить на решениях в Страсбурге. 
П.Ш.: Пострадавшим мы будем платить меньше, чем могли бы присудить в Страсбурге. Но это же нечестно. Теперь человек, если он получает решение в России о том, что ему компенсируется ущерб — в размере аж тысячи рублей, — он уже не будет иметь возможности подать жалобу в Страсбург. Потому что решение уже принято положительно. 
А.К.: Совершенно верно. Я думаю, что основная мысль, которая лежит под благородной оболочкой восстановления справедливости, другая. Мы стоим на пороге селевого потока обращений в Страсбургский суд от граждан России, поскольку уже есть первые прецеденты, когда обращения признаны положительными и названы суммы, равные десяткам тысяч евро. 
Если предположить, что желающих обратиться в Европейский суд будет очень много — пострадавших у нас более чем достаточно, — то этот законопроект властям выгоден. 
Л.Г.: Но такой законопроект нужен? Это же цивилизованно и по-европейски? 
А.К.: Безусловно, это цивилизованно и по-европейски. Человеку, который пострадал от действий собственного правительства, собственной армии, собственных войск, потерял собственность, стал инвалидом, чьих родственников украли и власти не сумели это предотвратить, вправе рассчитывать на компенсацию. Но компенсация должна быть не три рубля. Если она будет три рубля, то такой закон создан с целью закрыть людям дорогу в Страсбург. Но мы пока не знаем деталей этого закона. 
П.Ш.: Мы знаем, что мы хотим сэкономить. 
А.К.: Не сэкономить, а просто не тратить тех денег, которых у нас нет. Потому что вал обращений после первых успешных обращений обязательно последует. Мы не знаем даже, сколько будет этих обращений — может, десятки тысяч. 
П.Ш.: Власти действуют на опережение. 
А.К.: Да. Мы пытаемся предотвратить статью расходов, на которую у нас нет финансирования.

О разрешении на перлюстрацию — 6.15

Л.Г.: МВД создает в регионах спецгруппу для отслеживания настроений в обществе, об этом заявил глава ведомства Рашид Нургалиев и пишет газета «Известия». Это позволит милиции и властям действовать на упреждение и не допустить обострения протестных настроений в период экономического кризиса. 
П.Ш.: Но это уже ни в какие ворота не лезет. 
А.К.: Они не назвали главную составляющую: помимо ситуационных групп восьми силовым ведомствам разрешено лезть в нашу переписку. 
П.Ш.: А где решение суда? 
А.К.: Никакого решения суда не будет.
Л.Г.: Если нечего скрывать, то тогда и нечего бояться. 
А.К.: Вы согласны с тем, что любой милиционер, налоговик, борец с наркопреступностью может из интереса посмотреть ваше письмо к любимой женщине?
Л.Г.: Скажите мне, сколько народу еще пишет письма? 
П.Ш.: Сначала письма, бандероли, потом и до электронной почты доберутся. 
А.К.: Тут только начни.
Л.Г.: А как же борьба с терроризмом, с отмыванием денег?
А.К.: В Америке как-то велось преследование группы наркокурьеров. Сыщик, преследовавший одного из фигурантов этого дела, решил записать его разговор с телефонного автомата. Без санкции прокурора. И стало ясно, что они договариваются о передаче партии наркотиков. Он записал это и в суде предъявил как доказательство. Но суд не принял доказательство, полученное незаконным способом. 
П.Ш.: Это он тогда не принял. На самом деле Америка не является для нас примером для подражания. Я разыскал информацию в РБК аж за 2007 год: депутаты Конгресса США во многом развязали руки американским спецслужбам, позволив им прослушивать телефонные беседы и читать частную переписку американцев без санкции суда. То есть у них та же самая картина. 
А.К.: Это в качестве патриотического акта. Это дело временное и сугубо под контролем законодательных органов. Я знаю, что у нас это дело разрешать ни в коем случае нельзя. 
Л.Г.: А почему Щеголев это подписал тогда? 
А.К.: Прикрывается все, конечно, необходимостью борьбы с терроризмом. Если мы не можем законно это все остановить, то хотя бы незаконно мы что-то перехватим. Но я не думаю, что взрывы, которые организуются и бывают все еще в нашей практике, прекратятся. Террористы не сидят сложа руки. 
П.Ш.: Но на Индонезию власть Щеголева не распространяется... 
А.К.: Не распространяется. Но тем не менее это демонстрация того, что терроризм войну не остановил и будет ее продолжать. Чем опасна война с терроризмом? Тем, что очень хочется скатиться на их же позиции. Раз надо бороться с такими нелюдями, которые готовы обвязываться пластидами и уничтожать людей на дискотеках, чтобы попасть близко к Аллаху, то власти допускают, что все методы хороши. Но я уверен: как только мы принимаем такую позицию, мы становимся на ступеньку ниже от нашего уровня развития и на ступеньку ближе к терроризму. Воевать с этой нечистью надо с соблюдением закона. Это трудно. 
Своя точка зрения на этот счет есть у Израиля, который десятки лет живет в окружении недружественных государств. 
П.Ш.: В Израиле перлюстрация возможна? 
А.К.: Без решения суда, я думаю, что нет. Это невозможно в любой цивилизованной стране. Это может вводиться только временно с санкции законодательных органов, которые будут определять, как они это будут контролировать.

Об изъятии паспортов у мэров уральских городов — 4.45

Л.Г.: «Новые известия» пишут: у мэров уральских городов Свердловской области стали изымать заграничные паспорта. Сами они понять, зачем это делается, не могут. По мнению экспертов, изъятие документов используется как способ давления, превентивная мера, направленная против чиновников в кризис. И это правильно. В кризис градоначальники должны не по заграницам ездить, а трудиться на рабочем месте. 
П.Ш.: Все равно они не будут работать. 
А.К.: Во-первых, ездить за границу — это не всегда альтернатива трудиться. Ездить за границу можно и по делу — бывают такие случаи. Почему, собственно, у градоначальников паспорта отнимают, а не у кого-то еще? 
Л.Г.: Потому что градоначальник отвечает за всю деятельность. 
А.К.: Вовсе нет. Отвечает глава администрации субъекта. В любом случае, речь идет о произволе начальников, которые у себя ничего отнимать не будут, а будут отнимать у подчиненных, грозя им: больше на Канары ездить не будешь, а будешь работать. На самом деле сама постановка вопроса противозаконна. Отнять загранпаспорт можно только у преступника по решению суда. Вы же за него заплатили, значит, это ваша собственность. 
Это все как-то очень по-российски и ничего общего с законом не имеет. Это плохо. Не потому, что мне нравится, как работают градоначальники, а потому, что когда отнимут у градоначальников — отнимут и у нас. 
П.Ш.: Скорее всего, это инициатива местного губернатора — он просто решил прогнуться перед Путиным. Как это обычно у нас и бывает. Не думаю, что это к чему-то хорошему приведет. 
Л.Г.: Тем более что мэр вытащит второй паспорт. На этом мы заканчиваем, поскольку у меня темы иссякли. 
П.Ш.: Напоминаю, у нас был в гостях Александр Коновалов — президент Института стратегических оценок, профессор кафедры сравнительной политологии Высшей школы экономики.