Особое видео: RESET.ПЕРЕЗАГРУЗКА

Президент ищет точку опоры в гражданском обществе

ЛГ: «Независимая газета» ближе к концу мая опубликовала статью — «Медведев предпочитает правозащитников: глава государства ищет новые точки опоры в гражданском обществе». Естественно, есть мнения экспертов. Судя по всему, членам Общественной палаты, как это ни грустно, президент предпочитает общение с правозащитниками из президентского Совета по содействию развитию институтов гражданского общества по правам человека. То есть главе государства проще работать с этими людьми, чем с членами Общественной палаты.

ПШ: Я бы сказал, комфортнее.

ЛГ: Проще, комфортнее.

ПШ: Просто члены Общественной палаты, если мне память не изменяет, люди независимые и могут сказать президенту все что угодно. Хотя правозащитники тоже. Просто влияния меньше.

ЛГ: Влияния меньше.

ПШ: А у Общественной палаты больше влияния?

БН: А в чем влияние Общественной палаты?

ЛГ: Как раз президент и говорит, что ни в чем. Поэтому он начинает опираться на правозащитников.

ПШ: Опираться — громко сказано, конечно.

ЛГ: Ну, так считают эксперты.

БН: Какие эксперты?

ПШ: «Независимой газеты».

ЛГ: Лидия Шабанова считает, что Медведев не испытывает особого интереса к Общественной палате, поскольку та потеряла свою актуальность. А вот Совет из правозащитников, на ее взгляд, довольно активно пытается влиять на президента в вопросе проведения государственной политики.

ПШ: А вы хотели бы быть членом Общественной палаты?

БН: Нет, конечно!

ПШ: Почему?

БН: Зачем? Эта организация создана Путиным, управляет ею Сурков. В организации все назначены по рекомендации Суркова. Все до единого человека. Люди эти абсолютно безвластны. Общественной палаты нет в Конституции. Никаких полномочий у этой организации нет. Но зато все они обязаны Суркову и Путину. А я не хочу быть обязанным Суркову и Путину.

ЛГ: А иметь дело с Дмитрием Анатольевичем?

БН: Должен сказать, в Общественной палате есть нормальные люди. Безусловно.

ЛГ: Конечно. И даже влиятельные.

БН: И Коля Сванидзе, и Евгений Григорьевич Ясин.

ЛГ: Елена Лукьянова.

БН: Да, Лукьянова — это дело святое вообще. В Общественной палате есть много достойных людей. Но я не хочу, чтобы там визу ставили Путин и Сурков на каких-то рекомендациях.

ЛГ: А если вас пригласят на встречу?

БН: Мне это неприятно.

ЛГ: Дмитрий Анатольевич Медведев. Он опирается на правозащитников. Можно иметь дело с властью?

ПШ: А если Сурков пригласит?

ЛГ: А это вот другой вопрос.

БН: Я так скажу. Я готов общаться с властью по любому принципиальному для нашего движения вопросу. Но я абсолютно не готов общаться в закрытом, кулуарном режиме с ними. Если они хотят со мной обсудить проблемы, например, коррупции — в том числе, и в их рядах, — если они хотят обсудить со мной проблемы цензуры, проблемы беззакония, проблемы Ходорковского, например, я готов с ними это обсуждать, но скрывать это общение не собираюсь.

ПШ: А вы можете с ними пойти на компромисс?

БН: Я очень компромиссный человек, когда речь не идет о моих базовых принципах и ценностях.

ПШ: Это какие?

БН: Самый простой принцип состоит в том, что страна должна быть свободной. И жить все должны по закону, а не по путинским воровским понятиям. Вот и весь принцип. По поводу всего остального можно разговаривать и находить общий язык. И так далее. Дело вот в чем: я считаю, что эти деятели, которые у власти, ни в каком контакте с гражданским обществом не нуждаются. В том числе и с правозащитниками. Они это исполняют исключительно, во-первых, как неприятную обязанность, а во-вторых, исключительно для пиара, чтобы показать миру, в основном, как они готовы общаться с теми, кто защищает права человека.

ПШ: Такая экспортная штучка. Да?

БН: Это экспортная штучка.

ЛГ: Мир и так все знает?

БН: Мир очень наивен. Особенно западный мир. И до сих пор считает, что Медведев демократ и либерал, а Путин такой совковый чекист. Хотя очевидно, и они это признают, что они два сапога пара. И единственное — может быть, риторика отличается и судьба. Один чекист открытый, а второй — сочувствующий, по всей видимости. Вот, собственно, и вся история.

Но на Западе живут наивные люди. «Свобода лучше, чем несвобода» — это предложение они воспринимают буквально и серьезно. Поэтому устраивать аттракционы со встречей с теми или иными деятелями как раз входит в некий ритуал, подчеркивающий либерализм и обязанности президента.

ПШ: А выборы тоже ритуал?

БН: Выборы президента — фикция. Их нет. И причем общество уже настолько разуверилось в самом институте, что большинство считают: как эти договорятся, так пусть и будет. Естественно, в условиях апатии они могут творить все что угодно.