Новый виток российско-белорусских отношений

Белоруссия — это наше завтра?

ЛГ: Третью и заключительную часть нашей беседы мы назвали: «Белоруссия — это наше завтра?». По сути, Александр Григорьевич (собственно, об этом и вы говорили) был единственным реальным претендентом на пост президента. Реальным. Ну, были какие-то люди… Ходят слухи, что Ельцин чуть ли не готовил его в преемники. Некоторые говорят, что и у нас, по сути, Владимир Владимирович Путин тоже единственный реальный. Опять же с вами говорили, что если будут демократические выборы, то и тот и другой победят.

ДА: Единственный ли он сейчас? Я очень сомневаюсь.

ЛГ: Смотрите, что пишет Александр Минкин в недавнем «Московском комсомольце»: «Возможности ЦИКа (досрочные голосования, жульнические подсчеты и прочее) небеспредельны. Близость к народу тоже имеет предел. Миллионы ездят на «жигулях», но за ними не везут две-три запасные машины, как везли за Путиным. Он не пришел на Манежную, где бушевала толпа… Он пришел на могилу, где, конечно, заранее все проверили, оцепили… Но ведь пришел. А все эти оппозиционеры (Немцов, Касьянов, Рыжков и прочие) не пришли. И на площадь не пришли. И к могиле не пришли. А теперь и не смогут. Если они попробуют что-то сочувственное сказать по поводу убитого… болельщика, то будут выглядеть жалкими подражателями в бессмысленной попытке догнать премьера. Да, у него неограниченные возможности летать на истребителях, плавать на подводных лодках… но на кладбище-то и к мотоциклистам вход свободный, надо только догадаться». Что, собственно, и сделал Владимир Владимирович. И переиграл их.

ДА: И очень правильно сделал.

ЛГ: Поэтому он, по сути, единственный реальный претендент. Не считая, может быть, Медведева.

ДА: Вопрос спорный. Если вначале абсолютно никто не сомневался, что просто дали подержать, то теперь все очень сомневаются, что так просто будет вернуться обратно. Если один раз отдать власть, то потом получить ее назад очень сложно. Я вижу, что за Дмитрием Анатольевичем Медведевым тоже стоят достаточно мощные силы. Но не будем сейчас квалифицировать и разбираться, за кем народ, за кем какие-то антинародные силы. Это не важно.

ЛГ: Народ за себя в основном.

ДА: Важно, что интрига есть. И интрига эта сохраняется. Эта интрига и дальше будет развиваться. Если проанализировать заявления последних дней одного и другого, они во многом расходятся. И эти расхождения, может, незначительны по форме, но принципиальны.

ЛГ: Может быть, это игра?

ДА: Две головы — это всегда две силы. Тем более что один президент. Ему говорят: ты царь, а это кто? А на самом деле это не так. Рычаги находятся у другого.

ЛГ: Вот, смотрите, окончание выборов в Белоруссии. Если мы перенесем это на наши выборы 2012 года, такое возможно в России?

ДА: Как в Белоруссии? Сложный вопрос. У нас все-таки все относительно. Два кандидата. Мы уже сейчас знаем примерно, какими будут другие кандидаты. И, скорее всего, будет так, как и планировалось. Вспомните, как кто-то (по-моему, Олег Морозов) говорил: не надо спекуляций, Путин с Медведевым сами решат, кто будет дальше президентом.

ЛГ: Они и сами это говорят, пусть не так в открытую: мы сами решим.

ДА: К сожалению, в слаборазвитых демократиях выборы не отражают волеизъявления народа, а всего-навсего закрепляют сложившийся баланс сил.

ЛГ: То же самое, что и в Белоруссии, да? Там тоже слаборазвитая демократия.

ДА: Но, как ни странно, она более развита. Насколько я знаю, там никому не отказали в регистрации. Пожалуйста, баллотируйтесь. Другой вопрос, что там сложно с реальными кандидатами. Потому что реальный кандидат, который может составить альтернативу и Путину, и Медведеву (это ясно даже Немцову, который явно далек от меня по взглядам), может быть выдвинут только левой оппозицией. Об этом Немцов говорил Дмитрию Быкову из газеты «Собеседник». Более того, он говорил, что при любой демократизации общества к власти сначала придут левые. Поэтому Минкин совершенно напрасно делает кивок в сторону этой части оппозиции. Есть еще очень большой пласт оппозиции, которому, если дай волю, если дай развернуться, дай телевидение… Конечно, это будут не коммунисты ортодоксального типа, а левые силы в широком смысле, я не знаю там…

ЛГ: ...Социал-демократы.

ДА: От Прохнова до Зюганова и даже части людей, которые поддерживают Ходорковского. Вы, наверное, читали его статью «Левый поворот». То есть эти левые идеи — они очевидны в обществе. И вот здесь может быть серьезная проблема для власти. Путин это чувствует и отчасти пытается как-то к этим левым идеям апеллировать. Поэтому если выборы будут демократическими, то Владимир Владимирович без проблем переиграет Дмитрия Анатольевича.

ЛГ: А что означает, если выборы будут демократическими? Что вы имеете в виду?

ДА: Выборы бывают более демократическими и менее…

ЛГ: Я это все понимаю.

ДА: Когда кандидаты имеют равные права, равный доступ к средствам массовой информации, достаточно равные ресурсы для того, чтобы вести предвыборную кампанию, и финансовые, и административные, и прочие. Властные ресурсы. Я думаю, что сейчас эти ресурсы примерно равны. Если взять всю их совокупность.

ЛГ: И все-таки интересно, каков ваш прогноз на предстоящие выборы 2012 года. Какими они у нас будут? Сейчас чем ближе к выборам, тем больше с разных сторон начинает идти некое нагнетание. Так какими они, скорее всего, будут?

ДА: Боюсь, что разочарую слушателей. Скорее всего, они будут такими же скучными и предсказуемыми. Я тут давал небольшое интервью одному из изданий. И сказал: «Чем интересен 2011 год? Тем, что мы узнаем наконец, кто станет президентом в 2012-м». Наша власть убеждена (и здесь, мне кажется, убежденность общая — от самого низшего звена до самого высшего), что не надо раскачивать лодку. Любые попытки демократизации она воспринимает как попытку раскачивания лодки. Без раскачивания лодки, кстати говоря, не бывает развития.

ЛГ: Это с одной стороны. С другой стороны, сильно раскачаешь, и…

ДА: В этом и заключается искусство политика. Но если мы строим демократическое государство с рыночной, если на то пошло, экономикой, есть определенные механизмы. Есть законы организации этого общества. Если вы не будете им следовать, то получится у вас черт знает что.

ЛГ: Мне кажется, что по мере приближения выборов эти рыночные законы будут постепенно вбрасываться в общество. Это просто способ выживания.

ДА: А зачем? Зачем?

ЛГ: Потому что власть чувствует: надо что-то делать. По-другому не получается.

ДА: А по-моему, власть это не очень чувствует. Если мы возьмем Нургалиева с его знаменитым высказыванием о леворадикалах, то у меня сложилось впечатление, что он искренне не отличает левых от правых.

ЛГ: Скорее всего.

ДА: То есть он принципиально не владеет обстановкой в стране.

ЛГ: Значит, не будет Нургалиева.

ДА: К сожалению, и в высказываниях наших первых лиц я вижу, что они очень далеки от жизни. А как они могут быть близки к жизни, если между ними и народом огромный фильтр? И этому фильтру выгодно совершенно исказить информацию.

ЛГ: То есть всеми нами, вами, ими правит, грубо говоря, этот фильтр?

ДА: Разумеется. Этот фильтр — самоорганизующаяся система, условно назовем ее «бюрократия».

ЛГ: И победить ее, во всяком случае пока, практически невозможно.

ДА: Пока для этого не сложились исторические условия.

ЛГ: Теперь вопрос о Белоруссии. Там этот фильтр какой? Двойной? Тройной? Или, может быть, его совсем нет?

ДА: Наверное, там этот фильтр тоже существует. Но в Белоруссии…

ЛГ: …Сигареты другого качества.

ДА: Нет. Я вот думаю, как бы выразиться, чтобы меня правильно поняли. Система в Белоруссии — она менее антинародная, если угодно. Она больше отражает народные интересы. И с точки зрения организации экономики, и с точки зрения отношения власти она менее злобная, если уж на то пошло. Те, кто бывал в Белоруссии, даже отмечают психологическую атмосферу. В силу ряда причин наше общество, к сожалению, достаточно злобное, и не только по отношению к власти. Я бы сказал, что оно переполнено ненавистью. Здесь много проблем — и социальных, и межнациональных, и каких угодно. В Белоруссии их меньше. К тому же Белоруссия сама по себе меньше. И, может быть, Лукашенко как-то ближе к народу. По крайней мере мне кажется, что он лучше представляет обстановку в своей республике, чем наши уважаемые правители — в своей.

ЛГ: У нас и страна больше.

ДА: У нас и страна больше, и сама система намного сложнее. Гораздо больше противоречий. Более того, эту систему искусственно усложнили. Что до Лукашенко и того, является ли Белоруссия нашим завтра или же нашим вчера... Я на даче летом очень люблю читать старые советские журналы 1990—1991 года. И вижу, что, если бы мы тогда остановились... Тогда действительно были проведены многие демократические реформы. Можно было читать что хочешь, смотреть что хочешь, ездить куда хочешь, заниматься бизнесом, все что хочешь думать. Но после этого последовал ряд, на мой взгляд, ужасных событий, которые усложнили и исказили нашу систему. Та система, которая сейчас есть, на мой взгляд, все-таки несовместима с жизнью. На этом, наверное, я и позволю себе закончить.