Россия на Ближнем Востоке: отношения с Ливией, Сирией, Ираном и Турцией

Роль России в ситуации на Ближнем Востоке

Лев Гулько: Здравствуйте. Мы сегодня поговорим о Ближнем Востоке. Точнее, наверное, так: отдельно о Ближнем Востоке, отдельно о России и Ближнем Востоке, отдельно о Турции — стране, которая пытается стать лидером ближневосточного региона. А говорить мы будем с президентом Института Ближнего Востока Евгением Сатановским. Здравствуйте.

Евгений Сатановский: Здравствуйте.

ЛГ: Давайте начнем с России и Ближнего Востока. Ведь мы как страна тоже пытаемся там на что-то повлиять. Правда, мне кажется, ничего не получается. Итак, Россия и Ближний Восток. Последние события.

ЕС: На самом деле мы всерьез ни на что там повлиять не пытаемся. И слава Богу. Потому что в тех местах у советской власти утонуло имущества на более чем 100 млрд. долларов и порядка 160 млрд. деньгами. Поэтому влиять на что-то нужно, если вы готовы обанкротить страну. И тогда на тот период времени, пока вы платите, поставляете стреляющее железо, а еще лучше — и личный состав, который будет там воевать за аборигенов, вы на что-то влияете. А потом перестаете. И вас перестают замечать все, включая какое-нибудь палестинское начальство, как это было в начале 1990-х годов, когда на открытие аэропорта в Газе Арафат пригласил весь дипкорпус за исключением российской дипломатической миссии.

ЛГ: Тогда что, мы делаем все в пику Соединенным Штатам? Все эти резолюции по Сирии и так далее?

ЕС: Это большая игра. Она при Киплинге шла, только вели ее Британская и Российская империи. Потом она шла между Америкой-Западом и Советским Союзом. Сейчас она тоже идет — в другом формате. Там есть Запад, не очень единый, есть отдельные местные игроки. Кто теперь будет сверхдержавой на Ближнем Востоке, это Китай. Это очень заметно. И вдруг отдельные местные игроки из фигурок превратились в серьезных игроков. Ими оказались саудовцы, маленький, но очень богатый Катар, Турция, Иран. И мы тоже играем там в определенные игры, где есть свои размены, свои правила.

Вот мы не проголосовали за резолюцию по Ливии. Да, мы были нейтральны. Резолюция прошла. НАТО начало операцию, нарушив резолюцию. Действительно, это агрессия. Все понятно. Мы что-нибудь от этого получили? Кто-нибудь сказал нам за это спасибо? Контракты наши в Ливии каким-то образом были сохранены? Нас поблагодарили и увеличили контракты в два с половиной раза? Нет, конечно. Отлично. Следующая ситуация — вокруг Сирии. Если можно, без нас. Никакой резолюции ООН. Если хотите, действуйте, как в Ираке. Без резолюции в качестве агрессии. Резолюция же зачем-то нужна. Она нужна для собственных парламентариев. Потому что в этом и состоит суть политики. При этом понятно, что все, что будет в Сирии, будет грустно. Понятно, что не надо там это трогать. Понятно, почему и зачем Асада свергают. Весь этот саудовско-катарско-ваххабитский блок.

ЛГ: Так же, как в Египте. Не надо было ничего трогать.

ЕС: И в Тунисе.

ЛГ: И в Тунисе. Да и в Ливии тоже.

ЕС: На самом деле отличие огромное. Потому что Сирия в этом плане настолько разнообразная страна, что там, скорее всего, прольются реки крови. Будет сотни тысяч погибших, миллионы беженцев, как в Ираке. И все это расколется на пять-шесть частей. В отличие от Египта, от Туниса. Будет гораздо хуже.

ЛГ: Об этом мы во второй части поговорим.

ЕС: Мы выполняем те же функции, которые выполняло Великое княжество Московское, Российская империя, Советский Союз. Если вы хотите, как говорили в «Петре I», чтобы вы были великий политик, а не политик малый, от вас хоть что-то должно зависеть. Если ваша поддержка нужна — нет бесплатных завтраков, как говорят американцы. За все надо платить. Или очень дорого платить, как в случае с Сирией. Вот и все. Вы обозначаете свою позицию и говорите: «Хотите? Вперед. Мы есть».

ЛГ: Хорошо. А наша позиция, я имею в виду позицию российского руководства, если ее спроецировать внутрь России, для собственного электората, она какое-то значение имеет? Выборы сейчас. Мы, как правило, всегда поддерживаем кого-то. Арабов, например.

ЕС: Да нет, не обязательно. Мы иногда демонстрируем поддержку. А на самом деле в советские времена всегда решали какие-то собственные проблемы. И надо сказать, что все, кого мы поддерживали, были нам сугубо неблагодарны. Нас умудрялись бить ножиком в спину даже те, кого мы поддерживали, вроде Арафата, который периодически то дипломатов наших крал, то устраивал какой-то теракт.

На самом деле идея о том, что надо кого-то поддерживать, хотя бы и арабов (я против них ничего не имею — имеют же люди право быть арабами), для нашего населения что-нибудь это значит? Нет. После первой и второй чеченской войны, после войны в Афганистане наше население прекрасно знает цену нашей дружбы с арабским миром. Цена эта проста. В тот момент, когда России эта дружба по-настоящему нужна, в вас стреляют, устраивают у вас теракты — в метро, в аэропортах. Это же палестинские технологии. Либо — и это самый лучший случай — говорят: кому мы должны, мы всем прощаем. Вот Индия нам долги вернула. А с арабским миром было все замечательно. Я в 90-е годы много слышал, что у Сирии проблемы, что плохое оружие им поставляем, что они нам ничего не должны — еще и мы должны.

В этой ситуации электорат смотрит на то, что российская власть, оказывается, не американские инструмент, как это было на самом деле в 90-е годы. Не потому, что мы хотели быть каким-то американским инструментом. Уж кого-кого, а Андрея Козырева я хорошо знаю. Иллюзии были. Казалось, что сейчас мы со всеми подружимся и будет хорошо. Самое обидное, что мы искренне, как всегда все делаем, пытались подружиться. Ничего хорошего из этого не вышло. Товарищ Клинтон каким был, таким остался и воспринимал все как должное. А выступать в роли такой большой континентальной евроазиатской Моники Левински как-то не очень.

Сегодняшнее руководство, которое и вчерашнее, и позавчерашнее, оно же тоже в начале 2000-х пыталось о чем-то с Бушем договориться. К огромному сожалению, не получилось. И не потому, что Путин этого не хотел. Карма такая. Вам все обещали — и ничего не сделали. Там много было интересных вещей. Если с вами дружить не хотят, вешаться на шею бесполезно. Это как с девушками. Понимаете, девушка должна иногда покапризничать, сказать: «Пошел вон». Тогда у нее есть шанс выйти замуж.

ЛГ: Хорошо. Давайте на этом мы первую часть закончим. А во второй части поговорим о ситуации на Ближнем Востоке. И, может быть, начнем с Ирана. Потому что это, как мне кажется, одна из ключевых стран на Ближнем Востоке.