В среде интеллигенции политика вновь вошла в моду

Интеллигенция в России сторонилась политики с 1917 года, и ее можно понять. То, что начиналось как дискуссия, переросло в крушение устоев, продолжилось эйфорией от свободы, после чего мрачно потонуло в море крови, горя, голода и разрухи. Мы сделали вывод: если влезать в политику, это для нас заканчивается в лучшем случае вынужденной эмиграцией, в худшем — стенкой. И мы облюбовали кухни и мастерские друзей-фотохудожников, где и растворили свои мысли о судьбах отечества в массандровском портвейне.

Конечно, оживления были. На заре перестройки интеллигенция вдруг громогласно заявила о себе. Новая власть, новый кинематограф, новая журналистика… Басилашвили в Верховном Совете, Вознесенский и Ростропович на баррикадах у Белого дома, Довлатов на полках книжных магазинов, возвращение в страну Солженицына и Любимова. Мы полной грудью дышали новыми веяниями, сходясь в интеллектуальных рукопашных, как джейраны за юртой.

Но потом самые мудрые из нас сообразили, что это — та самая эйфория, которой мы однажды уже объелись. И мы снова разбежались по кухням. Пришедший к власти Путин с его мочиловом в сортирах и жеванием соплей ясно дал нам понять, что сегодня — время трамвайного хамла, а наше место — именно там, между столом и холодильником.

Кто из людей более-менее нашего круга вращался в политике последние 10 лет? По одну сторону баррикад — придворные. Не знаю, по каким причинам под знамена партии власти встали Федор Бондарчук, Иван Демидов, Тина Канделаки, — хочется верить, что соображения были чисто нематериальные.

В ярко выраженную оппозицию пошли те, чей успех никак не зависит от начальства. Акунин, Парфенов, Ахеджакова никогда не скрывали своего презрения к нынешней власти и готовности поучаствовать в ее смене. Бояться им нечего, ведь таланты такого уровня в эпоху Интернета не пропадут и не будут задавлены.

Два этих лагеря, как мне кажется, пофамильно сформировались в эпоху писем в защиту Ходорковского и альтернативного — в защиту правосудия. Под первым подписались Стругацкий, Иртеньев, Рязанов, Юрский, Познер, Рост. Под другим — Расторгуев, Гурцкая, братья Запашные, Кучерена. Первых было 45, вторых — на 10 больше. Вторые не рисковали абсолютно ничем, первые — как минимум профессиональным продвижением. Но жалко почему-то вторых.

История показывает, что даже верноподданнические настроения не спасают интеллигента от неприятностей. В канун последних выборов «Единая Россия» провела заседание своего «Либерального клуба» (феноменально, но такой у партии есть), где как раз обсуждалась роль интеллигенции в современном российском обществе. Вот что там говорил режиссер Павел Лунгин: «Когда творческая интеллигенция пытается идти на сторону власти, ничем хорошим это не кончается. Например, Маяковский покончил жизнь самоубийством. Мейерхольд был убит. У интеллигенции хождения во власть не получается. Она и не хочет захвата власти. Она стремится к самому тяжелому, что есть, — интеллигенция берет на себя боль. Когда у вас инфекция, вам больно, у вас нарыв, но это организм дает вам знать, что ему плохо, чтобы вы его вылечили. Эта боль быстрая, но это естественная реакция, когда в организме что-то не в порядке. Нарывающий палец не скажет, как его вылечить, он просто скажет — больно. Реакция интеллигенции — это знак для умной власти, что больно».

Есть, правда, еще две модели поведения интеллигента. Например, та самая, описанная Горьким, мятущаяся, представлена у нас в лице и груди Анастасии Волочковой. Обласканная властью дива не стерпела зубовного скрежета кремлевских моралистов относительно своего обнаженного тела, да и вышла из рядов куда глаза глядят. Типично творческий подход. Вы меня не цените — ну и пошли в ж…

Ну и, конечно, Жванецкий. Он не выйдет на митинг и не будет подписывать писем — ни «за», ни «против». Он философ, а значит — созерцатель. Он всегда готов рассмотреть проблему со всех точек зрения, поставить себя на чье угодно место и попытаться понять. Но это не значит, что у него нет убеждений. Просто он готов подвергать их сомнению. Причем это касается фундаментальных человеческих ценностей — любовь, вера, жизнь. А политика — это просто одна из форм существования бездельников. Обсудить можно. Высмеять — обязательно. Участвовать — упаси Господи.

Рискую прослыть самонадеянным, но большинство моих друзей относятся именно к категории созерцателей. Активная жизненная позиция им претит. Им неприятна любая власть, и они принципиально не участвуют в ее выборах. Вернее, не участвовали.

Я не знаю, что такого есть в Путине-—Медведеве, что заставило моих аристократичных философов вдруг озаботиться судьбами родины. Страна еще не подозревала, какую фантастическую по масштабам и наглости аферу готовят власти 4 декабря, и никому в голову не могло прийти, каких размеров достигнет ответный протест. Но почему-то именно в это зимнее утро мои друзья вдруг оделись и отправились на избирательные участки, чтобы, как высокомерно выразилась моя знакомая- юрист, справить свою гражданскую нужду.

Голосовали, конечно, без всякой логики. За «Яблоко», потому что там лексикон подходящий. За коммунистов, потому что те все равно не пройдут. За «Правое дело», потому что те категорически против и коммунистов, и единороссов. Даже за ЛДПР, потому что «Жирик прикольный». Главное — не за «ЕдРо». Интересно, что основной урожай наших голосов собрали именно эти партии, а не «Справедливая Россия». Интеллигенция не любит перевертышей.

Я думаю, дело здесь в самосохранении. Как это ни странно, российский интеллигент может жить при любой форме правления — при монархии, при диктатуре, даже при смене режимов, которая обычно сопровождается различными катаклизмами. Он не может жить только при власти быдла. Когда не с кем поговорить, нет возможности что-то доказать, потому что твой собеседник просто глупее тебя. Собеседник не понимает, о чем ты ему толкуешь, и его это ужасно злит. Где еще, кроме России, слова «Ты что, самый умный?» произносят с целью оскорбить?

Нынешние российские лидеры продемонстрировали ставку на быдло. Нерассуждающее, лишенное собственного мнения, ориентированное на хлеб и зрелища. И рвущееся к власти, что самое страшное. Получив власть, быдло начнет уничтожать «самых умных». Не физически, конечно, это уже пройденный этап, а превентивными мерами. Дорогу будут давать не думающим, а исполнительным. Уже дают, причем давно.

Повторяю, я не могу разгадать секрета наших правителей. Чем они так нас разозлили? Почему не Горбачев, не Ельцин, а именно они? То ли действительно Путин вызвал раздражение своей нарочитой брутальностью, то ли Медведев, которого принимали за своего, оказался вовсе не свой… А может, само понятие «тандем» вызывает у интеллигенции идиосинкразию. Самый распространенный тандем в России — это ванная, совмещенная с туалетом.

Как-то не к лицу творческому интеллигенту отдавать голос за санузел.

Материал подготовили: Максим Шелек, Александр Газов