Доктор юридических наук отвечает и кое-что объясняет выпускнику юридического факультета

С первой частью анализа можно ознакомиться здесь.

«Мы должны проявлять способность реагировать на запросы общества, которые все более усложняются, а в условиях «информационного века» — приобретают качественно новые черты».

Вопрос первый: кто такие «мы»? Вопрос второй: что такое «должны проявлять способность»? Никогда такого словосочетания не встречала. Либо способны реагировать на запросы общества, либо нет. А заставлять проявлять способности не стоит.

Способности — они ведь тоже — либо есть, либо их нет. И если их нет, а быть должны, то тогда надо просто заменить того, у кого их нет, на того, у кого они есть. Развивать способности следует до того, как пришел во власть. А обязывать проявлять то, чего нет, — невыполнимая управленческая задача.

«Огромное, постоянно возрастающее число российских граждан уже привыкло получать информацию мгновенно, «нажатием кнопки». Свободная и уж тем более бесцензурная доступность информации о положении дел в стране естественным образом формирует запрос на постоянное, а не «от выборов к выборам» участие граждан в политике и управлении».

Это общеизвестный факт, не нуждающийся в дополнительной констатации. И вывод давно и прочно общеизвестен. Если автора к такой общеизвестной мысли привели события последних месяцев, то, похоже, он несколько отстает от действительности, а его оценки ситуации в стране не вполне достоверны.

«Поэтому современная демократия как власть народа не может сводиться только лишь к «походу к урнам» и им заканчиваться. Демократия, на мой взгляд, заключается как в фундаментальном праве народа выбирать власть, так и в возможности непрерывно влиять на власть и процесс принятия ею решений. А значит, демократия должна иметь механизмы постоянного и прямого действия, эффективные каналы диалога, общественного контроля, коммуникаций и «обратной связи».

Вашими бы устами да мед пить! Только сначала необходимо обеспечить хотя бы то, к чему современная демократия «не может только сводиться». «Поход к урнам» должен заканчиваться реальным, а не выгодным кому-то итогом. Это первое и главное, на чем, по-моему, следует сегодня сосредоточиться. Только реально избранные чувствуют свою связку с избирателями, учитывают их чаяния при принятии решений и заинтересованы в обратной связи. «Поход к урнам» тем и фундаментален, что является отправной точкой демократии, а его качественное состояние — диагнозом политического режима.

«А что есть «обратная связь» на практике? Растущее количество информации о политике должно перейти в качество политического участия, гражданского самоуправления и контроля. Прежде всего, это — общегражданское обсуждение законопроектов, решений, программ, принимаемых на всех уровнях государственной власти, оценка действующих законов и эффективности их применения.

Граждане, профессиональные, общественные объединения должны иметь возможность заранее «тестировать» все государственные документы. Уже сейчас конструктивная критика со стороны сообществ предпринимателей, учителей, медиков, ученых помогает избежать неудачных решений и, напротив, найти лучшие».

Все верно. Только каковы механизмы реализации этих инициатив? Если будет просто возможность «критики», то это всего лишь выпуск пара. Без результата и реальных последствий. Как говорится, дьявол кроется в деталях!

«Например, в прошлом году, в рамках «оценки регулирующего воздействия», которая осуществляется совместно с предпринимательским сообществом, еще на предварительной стадии разработки был отклонен фактически каждый второй проект нормативного акта как ухудшающий условия развития экономики России. Хорошо, что такой «фильтр» начал действовать. Надо посмотреть, полностью ли он охватывает значимые для бизнеса сферы».

Конечно, хорошо бы. И посмотреть надо. Только прежде чем об этом говорить, нужно было заранее оценить реальное состояния дел и выйти не с абстрактным пожеланием, а с конкретным предложением. Это же программная статья!

«Необходимо улучшение языка правотворчества. Его надо сделать если не благозвучным (в древнем мире законы часто писали стихами для лучшего запоминания), то хотя бы понятным для адресатов норм. Важно создание дружественного интерактивного интерфейса на порталах органов публичной власти для полноценного отражения и обсуждения планов и программ, результатов мониторинга их исполнения. Хочу просить профессиональные сообщества словесников и веб-дизайнеров — помогите государству в этом. Такой вклад будет высоко оценен историей».

Наконец-то! Нормативные акты и судебные документы отвратительно нечитабельны и являют собой яркий пример издевательства над «великим и могучим». Один из самых тонких и талантливых современных русских актеров Михаил Ефремов все время допрашивает меня на предмет смыслового содержания таких, например, словосочетаний, как «изнасилование лица лицом». И предлагает хотя бы в качестве эксперимента попробовать переписать Уголовный кодекс языком Толстого и Салтыкова-Щедрина.

Неплохо владея ущербным навыком классического юридического стилесложения, я тем не менее глубоко убеждена, что правовые тексты можно и должно писать нормальным русским языком, не нанося им при этом терминологического и содержательного ущерба. Только тогда мы всерьез сможем обсуждать проблему юридического всеобуча и совершенствования отечественного правосознания.

«Далее. Нужно понимать, что одна из главных тенденций современного мира — это усложнение общества. Специализируются потребности различных профессиональных и социальных групп. Государство должно на этот вызов ответить, соответствовать сложносоставной социальной реальности. Одно из важных решений здесь — это развитие саморегулируемых организаций. Компетенции и возможности которых должны расширяться. С другой стороны, сами СРО должны более активно использовать имеющиеся у них полномочия. В частности, право разрабатывать и вносить для утверждения технические регламенты и национальные стандарты в соответствующих отраслях и видах деятельности».

Честное слово, не понимаю, почему государство должно вмешиваться в деятельность СРО и рулить ею? На то они и СРО — саморегулируемые организации. Весь смысл заложен в названии. Они создаются тогда, когда это нужно профессиональному сообществу, сами устанавливают свой статус в этом сообществе и сами его реализуют, оцениваемые только сообществом как таковым в зависимости от качества их работы. А государстворегулируемые СРО — это уже совсем другая история.

От государства требуется только установить четкую систему взаимоотношений СРО с соответствующими чиновниками и определить ответственность последних за принятие решений без учета позиции профессионалов.

«Необходимо избегать бюрократизации саморегулируемых организаций, создания с их помощью «саморегулируемых» барьеров (прежде всего, в тех сферах деятельности, где отсутствует недопустимый риск, или безопасность которых уже обеспечена иными государственными методами регулирования). Для этого требуется полная информационная открытость СРО, их регулярные публичные отчеты обществу и участникам рынка. Рассчитываю, что саморегулирование станет одним из столпов сильного гражданского общества в России».

Хорошо сказано. Только что-то мне это напоминает. В детстве для меня не было ничего более мучительного, чем насильственно осваивать директивы партийных съездов. Можно сколь угодно много говорить, что «необходимо улучшение», что «нужно понимать», что «должны более активно использовать», что «государство должно на этот вызов ответить» и «соответствовать сложносоставной социальной реальности»… Как-то все это ветхознакомо, деревянно и очень далеко от стилистики самого автора, которую все мы давно освоили и к которой привыкли.

Конечно, при той нагрузке, которая выпадает на долю главы исполнительной власти огромной страны, отягощенной бременем лидера правящей партии и усугубленной совмещением всего этого с собственной предвыборной кампанией, не хватает времени на то, чтобы самому писать свои программные материалы. Но почему не потребовать хорошего русского языка и «нерасплывания мыслею по древу» от спичрайтеров?

«Уже сейчас мы используем практику размещения проектов законов в Интернете. Каждый может направить свое предложение или поправку. Они рассматриваются, а лучшие и содержательные — учитываются в финальной версии законопроекта. Такой механизм коллективного отбора оптимальных решений или, как называют его эксперты, краудсорсинг, — должен стать нормой на всех уровнях».

Анализирую: «Каждый может направить свое предложение или поправку». Может-то он, конечно, может. Только какова будет судьба у этой поправки? Кто ее рассмотрит, как обсудит, каков будет механизм принятия решения? Ее даже в мусорную корзину выбросить нельзя — она же в Интернете и в отличие от бумажного носителя не имеет четких правил фиксации и ответственности за ее игнорирование.

Тем более что чиновникам на местах выработка реальных механизмов по учету мнения населения крайне невыгодна. Даже не просто невыгодна — это удавка для них. Ведь намного проще написать самому или, на крайний случай, в узком кругу ограниченных людей, чем разбираться с мощным потоком противоречивых мнений субъектов будущих правоотношений. Так и чай попить некогда будет, и с работы домой вовремя не попадешь.

Я говорю об этом вполне уверенно, поскольку была руководителем рабочей группы по созданию проекта закона «Об обращениях граждан». Этот проект вызвал тогда панику у чиновников, которые до этого спокойно спускали в сортир письма граждан и не несли за это никакой ответственности. В итоге принятие закона было заблокировано на целых шесть лет путем всяческих бюрократических ухищрений и уловок.

А тут Интернет! Так что без конкретных предложений и поручений автора его замечательная инициатива с красивым иностранным названием «краудсорсинг» с огромной долей вероятности останется без каких-либо последствий.

«Но здесь реализуется только «пассивное право» — возможность гражданина реагировать на те или иные идеи и проекты власти, субъектов законодательной инициативы. А нам нужно предусмотреть и «активное право» — дать возможность самим гражданам формировать законодательную повестку, выдвигать свои проекты и формулировать приоритеты.

В этой связи предлагаю ввести правило обязательного рассмотрения в парламенте тех общественных инициатив, которые соберут сто тысяч и более подписей в Интернете. Похожая практика действует, например, в Великобритании. Разумеется, для этого анонимный Интернет не годится — хотя в других случаях он помогает выявлять настроения общества. Нужно будет разработать порядок официальной регистрации тех, кто хочет стать участником такой системы».

Все верно. Право без гарантии — не право, а пустой звук. Автор правильно понимает проблему, только его помощники немного запутались в терминах. Речь, видимо, идет о том, что необходимо, во-первых, создать реальные механизмы для реализации консультативных форм демократии — всенародного обсуждения проектов нормативных правовых актов. Это вполне возможно.

Во-вторых, нужно ввести право народной законодательной инициативы. А это уже другая форма — прямое народовластие.

Только боюсь, что для этого потребуется подправить Конституцию, потому что закрытый перечень субъектов права законодательной инициативы закреплен в статье 104 Основного Закона. Без внесения поправок в Конституцию все разговоры о народе и о формировании им законодательной повестки не будут иметь для парламента никаких правовых последствий.

«Интернет-демократия должна быть встроена в общий поток развития институтов прямой референдумной демократии. Особенно широкое применение она должна получить на муниципальном и региональном уровне. В каждом муниципалитете должны проходить не только прямые выборы глав и депутатов муниципального собрания. Оценку народа должны получать и другие чиновники, занимающие ключевые должности. Например, по итогам первого года работы начальника районного отдела полиции гражданам района должно быть предложено высказаться, хотят ли они, чтобы этот человек и дальше трудился в их районе. Точно так же можно поставить вопрос о руководителе районного центра ЖКХ. О мировом судье — в случае если он не избирается гражданами.

Необходимо, чтобы граждане на городском, муниципальном уровне могли голосовать, выносить на местные референдумы или интернет-опросы свои острые проблемы, выявлять узкие места и способы их расшить».

Автору стоило бы настоять, чтобы его помощники выучили хотя бы азы конституционного права! Демократия, независимо от того, интернет- она или еще какая, не нуждается ни в каком встраивании. Интернет — это всего лишь современный, очень удобный и эффективный способ коммуникации, а не форма народовластия. Термина «прямая референдумная демократия» не существует.

К прямой демократии относится много еще чего, кроме референдума. Выборы, например. Или отзыв выборных. И если уж предлагать населению оценивать чиновников, то надо сразу оговаривать критерии и последствия такой оценки. И, кстати, предусмотреть их защиту от оговора или подсиживания.

«Важная задача — изменение работы общественных советов при органах исполнительной власти. В настоящее время их работа, скажу прямо, носит формальный или показной характер. Необходимо отказаться от ведомственного подхода к формированию таких советов — их состав должна утверждать, например, Общественная палата России, а для региональных органов — соответствующие общественные палаты. Общественные советы должны перестать быть удобными для руководителей ведомств. Надо обеспечить участие в них по-настоящему независимых экспертов и представителей заинтересованных общественных организаций. Установить состав нормативных актов и программ, которые не могут быть приняты без предварительного и публичного обсуждения на Общественном совете. В компетенцию Общественных советов может войти паритетное с самим ведомством участие в деятельности конкурсных и аттестационных комиссий, а также комиссий по урегулированию конфликта интересов».

Ну нет, не все так плохо в работе Общественных советов. Формальный или показной характер они носят только тогда, когда руководитель ведомства в них не заинтересован, когда они для него — обуза. Есть немало отлично работающих советов. Но это, опять-таки, зависит от позиции чиновников.

Естественно, советы должны перестать быть удобными для руководителей ведомств. Однако это в гораздо большей степени зависит не от способа их формирования, а от подчиненных автора статьи. Полагаю, что ситуацию можно быстро исправить внесением поправок в ФКЗ о «О Правительстве Российской Федерации» и в соответствующие положения о министерствах и ведомствах. Как только статус советов будет формализован на законодательном уровне, эффективность их работы повысится многократно.

«Несколько слов о перспективах развития проекта «электронное правительство». Сейчас нашим гражданам доступна любая информация о политических дебатах в парламенте, о состоянии мировых рынков, о браках и разводах голливудских звезд. А вот получить информацию о своих платежах за услуги ЖКХ или посмотреть свою больничную карточку онлайн, или узнать о своем участковом полицейском в Интернете они чаще всего вообще не могут.

Официальный сайт с информацией о госзакупках уже стал мощным антикоррупционным механизмом, многие госуслуги также уже переведены в электронный формат. Это хорошо. Но большинству людей нужна насущная информация о своем доме, придомовой территории, соседнем парке, школе, своем муниципалитете. Надо обратить особое внимание на фундамент электронной власти — сайты муниципалитетов и субъектов Федерации».

Согласна. Только давайте сначала проверим, в каком техническом состоянии находится все это электронное хозяйство, кто и как распорядился деньгами, выделенными на его обустройство, каково качество сайтов и хватает ли у чиновников квалификации с ними работать.

«Предлагаю, чтобы в течение этого года Общественная палата и Совет по гражданскому обществу и правам человека при президенте России разработали, провели публичное обсуждение и внесли проекты перечней обязательно размещаемой на сайтах образовательных и медицинских учреждений информации для клиентов».

Да, конечно, эти неуемные люди — члены Общественной палаты и Совета при президенте, — работающие на общественных началах, все сделают. Они уже привыкли, что чиновникам надо помогать, да еще при этом зачастую преодолевая сопротивление. Но все-таки хотелось бы получить исходные предложения от тех, кто получает за это зарплату и в чьи должностные обязанности это входит. Кстати, заодно это будет их проверкой на пригодность.

«Нужно точнее нацелить проект «электронное правительство» на нужды и запросы граждан. Максимально полно раскрыть информацию о деятельности органов государственной и муниципальной власти. Через электронные технологии сделать государственный механизм понятным и доступным для общества».

Ура!

Материал подготовили: Елена Лукьянова, Александр Газов