Ситуация на Ближнем Востоке. Российский политический комитет

Ближний Восток и США

Лев Гулько: Здравствуйте. Мы начинаем нашу сегодняшнюю встречу с председателем Исламского комитета Российской Федерации Гейдаром Джемалем. Как обычно, у нас будет три части. Но первые две части мы посвятим Ближнему Востоку. В одну, боюсь, просто не уложимся. А последняя часть будет посвящена нашей внутриполитической жизни, а именно Российскому политическому комитету, представителем которого является Гейдар. Давайте начнем наш разговор, если вы не против.

Гейдар Джемаль: Да, конечно.

ЛГ: Значит, Ближний Восток. «Арабская весна». Хотя весной ее назвать сложно, честно говоря. Не вяжутся как-то события, которые там происходят, с весной.

ГД: С разморозкой.

ЛГ: Турция, Иран, Саудовская Аравия. У всех свои интересы. И я бы хотел задать вам вопрос. Что вообще происходит на Ближнем Востоке? Столько лет были эти режимы, и вдруг все стало лопаться.

ГД: На самом деле, может быть, механизм не столь загадочный. Потому что исламское пространство организовано так, что оно принципиально заточено против власти, которая не основана на исламских принципах. Понятно, что в Египте, в Тунисе власть не имела никакого отношения к исламским принципам. Более того, предшественник Мубарака и правившего перед ним Садата Гамаль Абрель Насер использовал для прихода к власти «Братьев-мусульман», которые по наивности полагали, что они выдвинут вперед сильную фигуру, военного, а сами будут направлять и советовать. Когда он пришел к власти, он, естественно, расправился с ними очень жестоко. И это положило начало жесткому водоразделу между движением «Братьев-мусульман» и национал-социалистской властью. Потому что арабский социализм — это национал-социализм.

Такое положение дел продолжалось очень долго. И Мубарак, естественно, фигура, которая тесно связана с республиканским истеблишментом. То есть, когда пришел старший Буш, когда пришел младший Буш, Мубарак нашел у них очень мощную поддержку. Это продолжение Кемп-Дэвида. Перерыв на Клинтона был относительно небольшим. И Клинтон успел только приватизацию в России провести. А так в основном это рейганомика и потом продолжение неолиберального курса республиканцами. Республиканское пространство.

И вот когда Обама с широковещательными заявлениями пришел в Белый дом, в Каир поехал, речь произнес, он вдруг обнаружил, что, куда ни посмотришь, всюду креатуры совершенно противоположного лагеря. То есть он сделать ничего не может, потому что на местах расставлены фигуры, которые принадлежат к абсолютно другому блоку. И он в принципе был, конечно, рад, что процесс какой-то начался. Я думаю, что в какой-то степени это было облегчено. Но было бы преувеличением говорить, что Соединенные Штаты вызвали революции, спонсировали их или что-то там делали. Тем более что до самого конца и Мубарака, и Каддафи поддерживали республиканцы.

ЛГ: Соединенные Штаты, скорее, сели на хвост.

ГД: Да, они сели на хвост. И решили использовать эту энергию. Обама был несказанно счастлив, что при первом его сроке сносятся креатуры, тесно связанные его оппонентами. Но повестка дня там, естественно, разная. Что имеет в виду Обама? Обама имеет в виду просто некую разморозку. Честно говоря, я подозреваю, что он не знает, что будет на выходе. На выходе могут быть разные вещи. Например, вспомним, что в свое время при Насере существовала Объединенная Арабская Республика.

ЛГ: Было такое дело.

ГД: В детстве я ходил мимо посольства Объединенной Арабской Республики в школу. Потом, в 1967 году, после шестидневной войны она распалась. В Сирии было восстание. Гамаль Абдель Насер не решился послать туда десант, хотя он был уже готов — в самолетах сидели. И после того как он упустил Сирию, то есть проиграл войну, он быстро умер. Но опыт совместности, он есть. Есть аргументы и за, и против того, что, если Асад уйдет, возможно восстановление Объединенной Арабской Республики.

ЛГ: То есть Сирия с Египтом.

ГД: Да, Сирия с Египтом. Но в новом формате.

ЛГ: И там и там «Братья-мусульмане», да?

ГД: Да. Но есть и аргумент против. Они разные, понимаете? Потому что можно быть коммунистом-сталинцем, а можно — социал-демократом или, например, троцкистом.

ЛГ: Да.

ГД: И бывало так, что сталинцы, встретив, допустим, в Испании в 1936 году троцкистов, уже больше не интересовались Франко, а ликвидировали своих братьев по марксизму-ленинизму.

ЛГ: Давайте мы на этом сделаем небольшую паузу и продолжим наш разговор во второй части. В частности, поговорим о том, с чего в принципе все началось. Меня, например, интересует роль во всем этом, с одной стороны, Ирана, а с другой — Турции. Потому что и у тех, и у других есть интересы — и довольно любопытные. Но об этом — во второй части.