Национал-демократия в России. Перспективы протестного движения. Коррупция на Кавказе

Национал-демократия в России

Роман Попков: Здравствуйте. Сегодня нашу программу веду я, Роман Попков. И у нас в гостях Владимир Тор, один из лидеров Российской национально-демократической партии и один из идеологов национал-демократии. Вот о национал-демократии мы сегодня и поговорим. В нашей стране как-то странно сложилось, что националист считается человеком, который жестко авторитарен, который придерживается схем XIX века. То есть очень остро стоит вопрос о современном русском национализме, который сражается за свободу, который отстаивает нормальные цивилизованные пути развития страны. Давайте об этом поговорим. Пришло время ломать стереотипы. Национал-демократы — кто это такие? И каковы перспективы у этого нового для России явления?

Владимир Тор: Я думаю, что перспективы у этого явления прекрасные, хотя это явление, на мой взгляд, нельзя назвать абсолютно новым. Вы любезно охарактеризовали меня как ведущего идеолога национал-демократии. Я оцениваю себя гораздо скромнее. Идеологию национализма, национал-демократии в России развивают прежде всего Константин Крылов, Егор Холмогоров, Валерий Дмитриевич Соловей, Серей Сергеев, Александр Севостьянов, в конце концов. Это люди, которые сделали на идеологическом фронте значительно больше, чем я. Я все-таки скорее практик.

Не могу с вами согласиться, что национал-демократия резко противостоит традиции XIX века. Это смотря какой традиции придерживаться. В принципе национализм и демократия — явления неразрывные, особенно в своем корне. Все начиналось одновременно. Нет власти народа (а демократия — это и есть власть народа) без понятия нации. Без того же народа, который, собственно, эту власть осуществляет. И нет нации без демократии. Потому что нация — это прежде всего собрание равных людей, равных по политическому статусу, по своим правам, по своему отношению друг к другу. Соответственно, это все растет из одного корня.

Если говорить о XIX веке, то национал-демократия там присутствовала в той или иной степени. В конце концов, декабристы справедливо рассматриваются некоторыми историками и идеологами именно как предтечи национал-демократии. Это и демократические проекты конституции, которые они предлагали, и проекты реформирования государственной власти в России. Там во многом присутствует демократическое начало.

Но надо сказать, что ренессанс этого явления, конечно, произошел уже на наших глазах, в 2000 году. Традиционный образ русского национализма, русского национал-патриотического движения — это все-таки крепкие сапоги, маскировочная форма, лампасы, борода, кондовые речи. Такой образ действительно был. Сейчас ситуация меняется. Почему она меняется? Потому что русские формируются уже именно как нация, как нация, которая начинает осознавать свои насущные интересы. А эти насущные интересы отнюдь не исчерпываются тяжелыми сапогами, шароварами с лампасами, косоворотками и бородами. Интересы у нас самые разнообразные.

Прежде всего русские заинтересованы в политических свободах. Что это? Самые простые базовые вещи. Свобода организаций, свобода слова, свобода совести, свобода собраний, неприкосновенность прав личности и ответственное национальное правительство. То есть это то, что описывается словами «национально-демократическое государство».

Ситуация России уникальна тем, что в России как минимум 80 процентов населения — это русские. А если учитывать народы, которые неотличимы от нас до степени смешения (украинцы, белорусы, многочисленные народности европейской части России), то, собственно говоря, нас больше 85 процентов. Это контрольный пакет акций в государстве. Это наше государство. Это наша страна, и никуда мы из нее не уйдем. Другими словами, гражданское большинство в России совпадает с национальным большинством — с русскими. И естественная задача русских — построить в России правильные демократические институты, наладить их нормальную работу. Это автоматически будет означать торжество наших национальных идеалов. Это откроет нам дорогу для построения нормального национального демократического государства. В этом наш коренной интерес.

РП: А как вы считаете, либералы, левые, — они готовы принять это новое поколение русских националистов как равных, как партнеров? Не будет ли здесь места для предубеждения?

ВТ: Я думаю по этому поводу следующее. Политика не может делаться для того, чтобы понравиться кому-то на стороне. Это совершенно неприемлемая установка — смотреть на другой лагерь и, чтобы стать симпатичным для них, менять себя. Нет, мы должны смотреть на себя, мы должны прежде всего думать о своих собственных интересах, о своих товарищах, о своих единомышленниках и быть такими, какие мы есть. Хотят нас принимать такими в качестве партнеров — замечательно. Мы готовы к партнерским отношениям в рамках совпадающих интересов. Если не хотят нас принимать, тем хуже для потенциальных партнеров.

РП: То есть получается, что главное — это быть искренними сами с собой?

ВТ: Конечно.

РП: И сиюминутные маневры — это вещи явно второстепенные?

ВТ: Конечно. Мне очень нравится фраза Черчилля: «Политика часто укладывает в одну постель совершено разных партнеров». Надо четко понимать свои интересы. Я убежден, что наиважнейшим, фундаментальным интересом русских в России является построение национально-демократического государства. Демократические процедуры — это решение множества проблем. Гражданское большинство совпадает с русским национальным большинством. Решая вопросы построения правового демократического государства в России, слома нынешнего коррумпированного авторитарного режима, мы автоматически решаем большинство наших национальных проблем.

РП: Ну что ж, об обществе, о гражданском обществе, о том, каким ему предстоит стать в ближайшие годы, о перспективах протеста мы поговорим во второй части нашей программы.