— Как долго, на ваш взгляд, продлится стояние на Чистых прудах или в каком-то другом месте, если участников акции прогонят оттуда, и можно ли вообще акцией такого формата добиться каких-либо целей?
В международной практике акции типа «Захвати Уолл-Стрит» носят сетевой характер. Также и в случае с Россией. Они не имеют особых целей и представляют собой очень много разнонаправленных групп, которые в обычном парламенте друг друга поубивали бы, наверное.
Например, социалисты, праволиберальные игроки, представители крайне радикальных движений, различных социальных групп и субкультур. Все они разнонаправлены и не имеют общей позиции. Это приводит к тому, что, как правило, требования не выдвигаются жесткие либо выдвигаются невозможные к реализации — например, прекращение обращения доллара. В результате, как показывает практика, они очень жестко разгоняются.
Причем по сравнению с американским опытом российский ОМОН действует ну очень мягко. В США полиция действовала с применением спецсредств. Мэр Нью-Йорка Блумберг, который занимался разгоном акции «Захвати Уолл-Стрит», очень жестко разогнал население, более того, люди получили очень высокие сроки, особенно организаторы.
В Великобритании было немножко помягче, во Франции тоже, но даже там были применены достаточно жесткие меры. Поэтому по отношению к международной практике в Российской Федерации достаточно мягко все происходит.
Но постепенно, опять же, как свидетельствует мировая практика, у протестующих начинает спадать темп, и спустя несколько недель или даже дней происходит сворачивание лагеря, остается небольшое количество людей. Либо средствами правоохранительных органов лагерь сворачивают и арестовывают организаторов.
Пока цели акции на Чистых прудах не заявлены, непонятно, как их добиваться. Скорее, это такое определенное событие, но сомневаюсь, что оно приведет к каким-то реальным решениям. Это просто форма сетевого флешмоба, протеста, но конкретных целей, программ не выдвигается. Поэтому такая стратегия недостаточно эффективна. Ни в Нью-Йорке, ни в Лондоне в аналогичных ситуациях решений серьезных добиться не удалось.
— Что в таком случае тактически может дать акция на Чистых прудах? Это изматывание власти, намеренное ее раздражение или что-то еще?
Во-первых, это элемент политической борьбы. То, что выходит на улицу большое количество людей — разрозненных, политически разнонаправленных, — это достаточно интересный формат. Но, как показывает практика, это просто социальный эффект, монстрация.
На мой взгляд, в долгосрочной перспективе, потом можно будет сформулировать какие-то требования. Но пока они не сформулированы — эффект нулевой. Это такое желание вместе собраться, почувствовать объединение, но пока политической составляющей здесь нет. Это достаточно важное политическое событие, но пока что эффект у него невысокий.
Скажем, в Нью-Йорке акция была более содержательной, там какие-то требования выдвигались, они теоретически могли быть реализованы. Теоретически. Тот же «Захвати Лондон» во многом стал повтором того, что было в Нью-Йорке и также в других городах, при этом повторялся формат, но содержания никакого не было. Ни в одном городе это не принесло реального содержательного эффекта, просто повторение формата.
Серьезное развитие этой темы будет связано с тем, что позиция выльется наконец в какие-то содержательные предложения. Например, связанные с изменением системы, с расширением какого-то присутствия в политическом аппарате, либо еще какие-то модели. Но пока это все не выдвигается, думаю, это будет определенное сообщество, но не больше.
Освобождение Алексея Навального и Сергея Удальцова не может быть целью протестующих. Собираться ради того, чтобы освободили людей, которые выйдут через 15 суток… Тогда много было бы у нас протестов. Конечно же, после Астрахани государство на это не пойдет. Аналог ситуации в Нью-Йорке и Лондоне показывает, что власти на это не идут, такая модель не совсем эффективно работает.
— Как вы думаете, оппозиция и дальше будет придерживаться подобной тактики демонстрационного сидения или вернется к практике массовых митингов в центре Москвы?
Вот, честно говоря, вопрос очень глубокий. Собравшаяся масса людей очень неоднородна, много разных игроков, разных лидеров, которые были объединены общей целью, но после инаугурации, честно говоря, эту цель преследовать крайне сложно. По крайней мере возможностей их продвижения осталось намного меньше. Инаугурация все-таки была определенной реперной точкой.
Вопрос в том, насколько движение вообще сохранит свои позиции, потому что выборов осенью будет много, региональной серьезной повестки может не оказаться, до этого времени серьезных мероприятий не будет реперных. Поэтому глубокий вопрос, что будет делать оппозиция, когда протест пойдет на убыль либо когда он будет разделяться. Здесь ведь есть отдельные игроки, которые будут в свои игры играть, и начнутся столкновения и разногласия.
Например, против размещения базы НАТО в Ульяновске может выступить Сергей Удальцов с левых позиций, но в здравом уме и твердой памяти Борис Немцов никогда его поддержать не сможет в этом вопросе. То же самое касается вопросов, например, поддержки Сталина, вынесения Ленина из Мавзолея и так далее. Они слишком противоречивы.
Единой повестки нет, она с инаугурации начинает исчезать. Ее либо надо заново придумывать, либо начинать играть уже в разных сегментах, но тогда уже собирать большое количество людей не получится. Если хотя бы анархисты от этой группы отвалятся, грубо говоря, то процентов 20—25 уйдет. Еще процентов 15 — сексуальные меньшинства. Вопрос в том, как этих людей сохранить под единым брендом, под едиными целями. Этот вопрос — действительно вызов для тех лидеров, которые готовы этот протест артикулировать.
— Говорят, что выросло новое поколение молодых оппозиционеров, которые отличаются от оппозиционеров старой школы. Может, они смогут что-то изменить?
Не факт. Самая действенная сила, которая была 6 мая, — это анархисты и левые. Я сомневаюсь, что это те самые «рассерженные горожане» правого толка, которые выросли. Это именно левые структуры или правоконсервативные, поэтому основная ударная часть, которая реально выходит, — это радикальные группы. И националисты, помимо всего прочего, — они составляют еще процентов десять.
На самом деле, если вычесть оттуда структуры, которые традиционно выходили и жестко выступали, то там останется всего процентов двадцать от силы людей, которые реально выходят именно с определенной позицией и которые готовы мирно ее отстаивать. Этот класс, конечно, растет, но он тоже очень сегментирован. В массе своей это молодые люди до 25 лет. Но после того как они получают работу, им уже очень сложно выходить. В основном те, кто сейчас на Чистых прудах, — это студенты. Потом, когда они уходят в работающую категорию, они из оппозиции уходят. Это общемировой тренд. Эти молодые люди сначала протестуют, потом начинают работать, и не факт, что они дальше будут поддерживать протест, потому что у них появляется уже очень много обязательств — финансовая составляющая, семейная и тому подобное.
Есть определенная группа революционеров, которые работают в этой сфере, но этот сегмент не очень большой. Поэтому вопрос в том, насколько действительно эта группа выросла, очень серьезный. В 90-х годах говорили, что сформировалась определенная группа, но, как оказалось, она выросла и встроилась в другие процессы.
— Насколько долго может оппозиция поддерживать высокую активность? Можно ли спрогнозировать, как будут действовать власти и правоохранители?
Основная проблема в том, что такая целевая группа как участники акции на Чистых прудах быстро мобилизуется, но очень недолго удерживает активность. В этом плане, например, электорат КПРФ намного интереснее: он медленнее мобилизуется, но долго, активно и достаточно дисциплинированно продолжает свои действия, он стабилен. А здесь имеет место так называемый «эффект Обамы», когда резко удается собрать большое количество людей, они готовы быстро действовать, но так же быстро они распадаются. Это система такой сетевой сборки.
Если не сформировать им серьезную, интересную, главное — действующую повестку дня, то они с Чистых прудов уйдут. Трагедия в том, что они не очень любят двигаться к содержательной повестке дня. То есть, если им предложат: мол, давайте сформулируем программу, — они уйдут сразу. Насколько эта целевая аудитория готова сформулировать главную цель — вопрос открытый. Насколько они готовы каждый, допустим, месяц отстаивать свою позицию — это тоже вопрос открытый. Если формируется определенная группа, то ее надо выращивать, поэтому очевидно, что оппозиции нужно придумать, предложить какие-то новые формы для вовлечения этих людей, потому что их внимание очень быстро испаряется.
Что касается позиции властей. Как показывает практика, власть разгоняет подобные акции. Судя по тому, что сказал Дмитрий Песков, они собираются действовать в общемировой тенденции.
А потом в интересах же властей об этом вообще не вспоминать. Чем меньше давать поводов, тем меньше будет движения. Власть возьмет паузу и будет смотреть, какие будут действия со стороны оппозиции, какие будут создаваться поводы. Пока что таких реперных точек не очень много, и лидерам необходимо придумать, каким образом этих людей опять вовлекать, потому что уже повестка, связанная с выборами, себя отработала. Необходимо создавать новое содержание. Это серьезный вызов для лидеров, условно говоря, сформировавшейся оппозиции.
Насколько они готовы будут принять этот вызов, сформулировать новую повестку? Насколько они, лидеры, готовы взять на себя ответственность? Либо ты лидер и берешь ответственность за все, либо ты не берешь ответственность вообще. Кто ответственный и с кем разговаривать — основной вопрос, который сейчас возникает. Если лидеры будут готовы взять на себя ответственность в полном объеме, то, на мой взгляд, это будет показатель серьезной зрелости оппозиции. А власть их разгонит, а потом будет спокойно ждать, что будет происходить.
Пока власть находится в более выигрышной позиции, чем оппозиционеры. Ошибкой было называть акцию именно «Захвати», потому что и в США, и в Великобритании их очень жестко разогнали, теперь такая модель может быть использована российскими властями. Тогда по аналогии сложно будет обвинить в ущемлении гражданских прав и всего, что с этим связано.
Ко всему прочему, основные лидеры получили по 15 суток, поэтому непонятно, кто все это дело будет координировать. Илья Яшин и Ксения Собчак на это претендовать явно не могут — не тот формат, не тот уровень. Так что, скорее всего, власть будет ждать определенное время, а потом принимать решение. Я думаю, что либо они разгонять будут в эти выходные, либо подождут еще несколько дней.
Материал подготовили: Елена Николаева, Александр Газов
Комментарии