Марш 12 июня является бесспорным успехом оппозиции. На улицы вышли десятки тысяч граждан — называли цифру в 60—80 тысяч, потом в 100, кто-то насчитал 200 тыс. демонстрантов, что, наверное, все же перебор. Во всяком случае, оценка столичного ГУВД, сотрудники которого увидели меньше 20 тыс. участников, не соответствует действительности.
Граждан не напугала волна обысков и арестов, обрушившаяся в предшествующие недели на лидеров оппозиции и рядовых активистов, а спешно принятый антимитинговый закон заставил сидеть дома у телевизора разве что тех, кто и прежде сторонился демонстраций.
Ситуацию не испортили ни длинные выходные — ведь, согласно теории, если выпало несколько нерабочих дней, то «россиянин обыкновенный» должен укатить на дачу, — ни дождливая погода, мало располагающая к многочасовым прогулкам.
Разумеется, суровые радикалы остались недовольны тем, что акция прошла без крови, погромов и массовых задержаний. Что ж, на всех не угодишь. Зато на митинге был официально обнародован «Манифест свободной России» — компактный, но достаточно емкий программный документ, соответствующий новой политической конфигурации, оформившейся зимой 2011—2012 годов и намечающий дальнейшие пути развития общегражданской оппозиции.
Однако следующее мероприятие подобного масштаба запланировано на осень, и целесообразность этого решения заставляет задуматься. Политическая работа, будь она трижды мирной, должна проводиться с достаточным постоянством. Уместно ли брать столь длительный антракт, особенно сейчас, когда стало ясно, что протестная активность после спецоперации «выборы» вовсе не сошла на нет, а представители оппозиции составили разумную и устраивающую всех программу действий?
«Большого антракта не будет, — убеждена журналистка Ольга Романова, одна из основателей «Лиги избирателей». — Каждый день что-то происходит. Например, состоялась серия скандальных пикетов «Оккупай Следственный комитет».
Романова рассказала о ближайших плановых мероприятиях. В середине июля в бывшем лагере «Пермь-36» пройдет международный правозащитный фестиваль «Пилорама», то есть «Оккупай Урал». На 19—21 августа намечены мероприятия в память о «путче» ГКЧП.
«Процесс будет шириться и нарастать, — уверена она. — Мы переехали в параллельную Россию, а Владимир Путин остался в той, где нет Интернета и электричества».
Депутат-эсер Илья Пономарев считает, что лето, когда происходит сезонный спад политической активности, — хорошее время для закладки организационной структуры, в особенности в регионах:
«Многим моим коллегам по оппозиции было бы полезно проехаться не только по городам-миллионникам, но и по более мелким населенным пунктам, познакомиться с людьми, представить программы».
«Не акциями едиными мы сильны, — говорит политик. — Должны быть и другие действия — созидательные. Нужно выстроить организацию в регионах, сформировать Координационный совет, о котором говорится в «Манифесте», провести в него выборы. Нужно составить календарь местных избирательных кампаний».
По мнению большинства «несогласных», основная причина «антракта» — сезонное снижение всякой общественной активности. А вот наши собеседники из стана системных политиков называют несколько иные причины паузы:
«Оппозиционеры понимают, что сейчас люди на отдыхе, а вот 1 июля им принесут квитанции с новыми тарифами ЖКХ. И осенью, когда протестные акции увеличатся, они рассчитывают снять пенки. Эти ребята специально властью стимулируются для усиления антипротестного законодательства», — считает Николай Коломейцев, депутат Госдумы от фракции КПРФ. В качестве подтверждения неискренности несистемных оппозиционеров он помянул «полтора лимона евро», найденные на квартире Собчак.
Еще один депутат Думы, член «Единой России» Вячеслав Лысаков, лидер движения автомобилистов «Свобода выбора», считает, что за более короткий отрезок времени просто нереально собрать сопоставимую по масштабам демонстрацию:
«Говорю как практик, который провел десять протестных акций автомобилистов. Мы в свое время отказались от этой идеи и перешли к конструктивной работе, которая и привела меня в Государственную думу. Чтобы вывести людей на акцию — надо создать мотивацию, организовать, подготовиться с точки зрения технического обеспечения, что требует определенных усилий».
Ходить на демонстрации как на работу в состоянии только «фанатичные и неадекватные», убежден единоросс.
Так что же делать оппозиции? Риски, что протест сам собой «рассосется», все-таки есть. С другой стороны, с маршами и митингами частить тоже нельзя — это нивелирует их значимость для граждан, превращает в рутину.
Писатель и политолог Григорий Каковкин считает, что «антракт» нужен. Независимо от сезонных колебаний политической активности-пассивности оппоненты Кремля должны дать власти «определиться и понять, что произошло».
Коль скоро последние события показали, что разговоры о «затухании» и «сливании» протеста мало чего стоят, рассуждает эксперт, у власти два варианта действий: «Или она начнет закручивать гайки и летом под шумок разгонит «Эхо Москвы», все оппозиционные сайты и газеты, но тогда осенью ей придется сильно пожалеть об этом. Или она будет неуклюже изображать какое-то сотрудничество, примирение. Но это маловероятно. Долгое пребывание у власти отупляет».
Однако серьезно обдумать дальнейшую политику должен не только Кремль, но и лидеры «Болотной». Дмитрий Абзалов, ведущий эксперт Центра политической конъюнктуры России, полагает, что несистемной оппозиции не хватает «позитивной повестки».
«Манифест Свободной России» он оценивает критически. «Добиться отставки президента через полгода после выборов вряд ли реально», — говорит он.
Что же касается позитивных предложений, то здесь наш собеседник усматривает больше противоречий, нежели точек сближения. Так, вопрос повышения пенсий мало интересует молодежь, да и людей среднего возраста тоже — с их точки зрения важнее увеличение числа рабочих мест. Требование снижения налогового бремени поддержат правые, но не социалисты. В случае если не удастся выработать общую позитивную повестку, в сентябре оппозиция уже не сможет выступить таким широким фронтом, как в мае-июне.
Осенью, после введения новых тарифов ЖКХ и сопутствующего роста потребительских цен, логично ожидать подъема массовых протестных настроений. «Но обвального «греческого» характера они носить не будут», — предполагает Абзалов.
Материал подготовили: Владимир Титов, Александр Газов
Страшно далек русский федераст от HOMO SAPIENS.
Мы за эти годы сказали слишком много, потому что ссорились с несправедливой жизнью. Кто-то сказал слишком много из сострадания, но слишком много это всегда слишком много. Как много нужно сказать, чтобы было уже слишком? Сколько бы мы ни сказали, будет слишком много. «Создатель» совершил ошибку, когда в самом начале создал мир, и с тех пор от мира не приходится ожидать ничего хорошего.
Когда мы говорим, мы выражаем только одну часть реальности; другая часть по-прежнему дремлет. Каждая конкретная вещь есть только эта конкретная вещь; но это также все остальное в мире. В музыке можно слышать два голоса одновременно, но очень трудно прослушивать два голоса сразу. Таким образом, правильная речь или действие состоит в том, чтобы делать одновременно и то и другое: есть, как бы вы не едите; писать, как бы вы не пишете. В действительности делать то и другое одновременно невозможно. Наша человечность позволяет нам и даже требует от нас постижения этого « как бы ».