— Какую позицию занимает Россия по вопросу иранской ядерной программы?
Ничего особенно мы не хотим. Соответственно, переговоры ведутся, как это делается на любых переговорных площадках, не для того, чтобы чего-то добиться, а для того, чтобы продемонстрировать собственную значимость тех, кто эти переговоры ведет, включая дипломатов и политических деятелей.
Что касается иранцев — им эти переговоры нужны, они тянут время. Западным странам подобные дискуссии тоже чрезвычайно полезны, поскольку демонстрируют, что они не пустое место в вопросе об иранской ядерной программе, каким на самом деле являются, а влиятельные члены мирового сообщества, на которых оглядываются все, включая нарушителей конвенций.
В общем, переговоры и вообще вся дипломатическая деятельность министерств иностранных дел, государственных департаментов и всех прочих ведомств, которые занимаются дипломатией, должны принести не некоторый результат, который более или менее явен. Они, как правило, нацелены на отработку собственной зарплаты, а также карьерный рост тех людей, которые этим занимаются.
Исключением являются переговоры после войн, на которых проигравшая сторона пытается отстоять свое, а выигравшая делит добычу. Ничем другим мировая дипломатия на протяжении последних шести тысяч лет, когда нам известна ее история, не занималась, не занимается сегодня и не будет заниматься впредь.
— То есть состоявшиеся в Москве переговоры — это фарс?
Называть это фарсом, разумеется, можно, но что поделать, переговоры — это значимая сфера деятельности, в которой участвует большое количество людей, умеющих хорошо себя вести и одеваться, правильно держать бокал с сухим «Мартини», говорить на различных языках.
Переговоры по иранской ядерной программе ничем не отличаются от переговоров по Вестфальскому миру или любых других за последние время, которое нам известно. Там происходит много разговоров, как и на любых других, повторю еще раз, подобных встречах. Это переговоры, как всегда, ни о чем.
— Иран заявил, что пакет предложений «шестерки», озвученный на предыдущем раунде в Багдаде, неприемлем. Сейчас на переговорах предложено что-то новое?
Вам никогда не случалось торговаться на рынке с человеком, который заранее, заведомо не готов пойти на вашу цену, а вы не готовы идти на его? Поэтому вы можете долго торговаться и разойтись ни с чем, но удовлетворенные друг другом. Это тот самый случай.
Иранцы торгуют коврами две с половиной тысячи лет. Это довольно долгий срок для того, чтобы научиться вести переговоры и заявлять правильные вещи в правильное время. Мол, они всей душой, но вот так уж получилось, что неприемлемые условия. Нормальная ситуация.
— Срыв переговоров может увеличить риск новой войны на Ближнем Востоке?
Переговоры не сорвались, а не увенчались успехом. Заявления, что стороны еще на один шаг продвинулись куда-нибудь, что мир лучше войны, что участники встречи сверили позиции, сблизили понятия, уточнили ситуацию, будут озвучены еще много-много раз. Все это телодвижения, столь же осмысленные, как виляние хвоста увидевшей хозяина собачки.
Это и есть дипломатия. Она вовсе не предполагает результата, поэтому никакого отношения к войне или миру не имеет.
Удар по Ирану будет нанесен в тот момент, когда Соединенные Штаты и их президент решат его нанести, исходя из донесений разведки, из предвыборной ситуации господина Обамы или, если он проиграет, послевыборной ситуации господина Ромни. И это к настоящей московской конференции, к любой другой конференции, замечу, не имеет ни малейшего отношения.
— У всех членов «шестерки» одинаковая позиция? Нет ли конфликта интересов?
Здесь нет конфликта, есть определенные разногласия. Западные члены «шестерки» хотели бы ужесточить санкции. Мы и Китай полагаем, что этого более чем достаточно и санкций ужесточать не нужно.
— Ни санкции США и ООН, ни «бесконечные переговоры и саммиты» не возымели пока никакого эффекта. Дальше будет также все продолжаться?
Да. Причем любое количество лет до получения Ираном ядерной бомбы или до того, как его инфраструктура не будет подвергнута тотальной бомбардировке и снесена с лица земли.
Я полагаю, что вам даже на сайте «Особая буква» вряд ли уместно употреблять такие выражения, как «хрень собачья», которое точнее всего характеризует и эти переговоры с Ираном, и будущие переговоры с Ираном, и все предыдущие переговоры с Ираном.
Мягкой формулировки, которая была бы коротка, я не могу высказать вежливее — я могу высказать только более грубую формулировку. Я пытаюсь в виде каком-то более-менее приемлемом перевести на русский язык словосочетание «хрень собачья», которое можно употреблять в присутствии дам. Более грубое нельзя, а это можно. Вот я вам в завершение и объяснил свою точку зрения по поводу этих переговоров.
По ядерной программе Ирана было пять обязывающих заключений Совета Безопасности ООН. На эти пять обязывающих заключений, требующих полного прекращения обогащений урана, Тегеран наплевал. Сегодня речь идет уже о смягчении формулировок, о том, что Иран может обогатить до 20-процентного уровня.
Это очень напоминает ситуацию 30-х годов, когда Чемберлен, радостно вернувшись из Мюнхена, где «распилили» Чехословакию (часть отдали Польше, а большую часть — Германии), сказал, что он привез мир на поколение, после чего началась Вторая мировая война, вот и все.
Нормальная ситуация, очень похожая. Там тоже конференцию проводили. Кого бы она остановила... Совершенно стандартная ситуация — не первый, не второй и не десятитысячный раз она повторяется в истории человечества.
Материал подготовили: Елена Николаева, Александр Газов
Комментарии