Сценарии развития протестного движения. К чему приведет полипартийность? Журналисты и власть

Сценарии развития протестного движения

Лев Гулько: Здравствуйте. Наш сегодняшний гость — Елена Лукьянова, профессор Московского государственного университета, адвокат, член Общественной палаты. У нас, как всегда, три части. В первой поговорим о сценариях протестного движения (поскольку все об этом говорят). Вторая часть посвящена левому флангу, где существует множество партий, множество движений, и важно понять, что там происходит. Ну а третья часть — взаимоотношения журналистов и власти, вечная такая тема.

Итак, начнем с протестного движения. Два сценария для оппозиции. Или оппозиция зациклится на митингах и тем самым потеряет общественную поддержку, как пишут некоторые умные люди, или перейдет к конкретным действиям: от правовой защиты граждан до борьбы за власть на выборах.

Елена Лукьянова: Я думаю, необходимо и то, и другое. Иначе не получится. От правовой защиты нам не уйти, поскольку мы вынуждены защищаться — ежедневно и ежечасно; чем дальше, тем больше. Выборы — также само собой. Это и рост демократической культуры, и создание атмосферы нетерпимости к любой фальсификации. Важно, чтобы члены избирательных комиссий, провожаемые из дома соседями и домочадцами, получали вслед напутствия: «Попробуй только хоть что-нибудь солгать или подтасовать! Позору потом с тобой не оберешься». Вот о чем идет речь. И в этом плане начинается перелом. Медленный, но перелом.

ЛГ: А первый сценарий — зацикливание на митингах и потеря общественной поддержки? «Коммерсант» это пишет.

ЕЛ: Не такая умная стала газета на самом деле. Я в последнее время очень подробно (раза три) перечитала осенний доклад Центра стратегических инициатив (коллектив под руководством Дмитриева). Из всех социологических исследований, проводившихся за последние лет десять, этот доклад показался мне, как человеку ученому, наиболее серьезным. В соответствии с ним, у нас не может произойти затухания протестного движения — и неважно, в какой форме оно будет осуществляться…

ЛГ: А какие формы, кроме митинга?

ЕЛ: Например, «Русь сидящая» собирает огромное количество людей. И это тоже форма протеста. В Интернете появились порталы, которые доводят чиновников до исступления с помощью написания многократного количества бумажек, собирания подписей граждан. И это работает. Что еще? Вот недавно кто-то из граждан применил все критерии, опубликованные на сайте Навального «РосЯма», и довел местную администрацию до такой истерики, что ему замостили все дыры не только во дворе, но и на близлежащих дорогах.

ЛГ: То есть, спасение утопающих — дело рук самих утопающих?

ЕЛ: Как бы мы к этому ни относились, но это тоже форма протеста. Далее, постепенный переход власти на местах к органам самоуправления — выборы этих органов. Я бы, кстати, делала акцент не столько на федеральных выборах, сколько на региональных — всех этих маленьких, муниципальных выборах.

ЛГ: А вот недавно были выборы в Красноярске. Там народ не сплочен был, и единороссы победили, в общем, в борьбе.

ЕЛ: Не совсем так. На самом деле, там были применены достаточно серьезные политтехнологи против объединенного кандидата. Объединенный кандидат был выставлен очень поздно. Первый раз за все время на договоренность пошла компартия. Кандидат был выбран далеко не самый удачный, и против него достаточно серьезно работали политтехнологи. Я видела самые разные публикации, которые в итоге сформировали позицию электората: уж лучше этот, чем какой-то непонятный…

ЛГ: Но это не нарушение. Это не подтасовки, а прямая борьба.

ЕЛ: Как сказать. Когда-нибудь мы доживем и до таких времен, когда на подобное политтехнологическое вмешательство также будут обращать внимание. Пока бы нам справиться с первыми, наиболее явными признаками фальсификации. В государствах, имеющих длинную историю демократических выборов, такое бы, наверно, тоже не прошло. В общем, я думаю, что митинги не затихнут, и протестанты не потеряют доверия граждан.

ЛГ: Митинги начнутся с сентября?

ЕЛ: Это зависит от того, что будет в июле-августе. Мы же о чем говорим — о Москве или о стране?

ЛГ: А где это важней, в Москве или в стране? Все говорят про Москву, а по стране ничего не слышно.

ЕЛ: Это уже от СМИ зависит. Что освещаем, как освещаем, и есть ли возможность освещать. Не последуют ли за этим какие-то санкции, развал редакции…

ЛГ: С другой стороны, в России всегда все начиналось с Москвы.

ЕЛ: На самом деле, протестное движение идет по всей России — может, не такое массовое, но стабильное. Региональные лидеры сегодня очень сильно обижены на Москву — потому, что им не очень дают московскую площадку, а они там всерьез работают… Там ни у кого не изымают 2,5 млн евро.

ЛГ: Там нет таких денег.

ЕЛ: Там лидеров таких нет.

ЛГ: Там нет лидеров с такими деньгами.

ЕЛ: На самом деле, все очень серьезно. Если представить себе протестное движение в виде красных точек и накрыть ими карту России, то по всей стране будет достаточно сильный красный оттенок. Митинги не прекратятся просто потому, что причина их не в амбициях каких-то лидеров, а в том, что в России активно растет средний класс — и он достиг, по сегодняшним оценкам, около 30 процентов населения. Этот класс очень недоволен происходящим: невозможно вести бизнес, нет нормальных условий для образования, нет медицины, и так далее, и тому подобное. Вот они, причины.

Той же Ксюше Собчак, я думаю, достаточно неплохо живется. Но ее, как образованного, серьезного человека, многое не устраивает… И я, при всей моей любви к «Коммерсанту», не согласна с прогнозами этих умных людей, а согласна, скорее, с исследованиями Центра стратегических инициатив, который как раз пассивный сценарий ставит на самое последнее и малореальное место.

ЛГ: Хорошо. Первую часть мы закончили, а во второй поговорим о левом движении: что там творится и что из этого получится.