Конверты Собчак вновь активизировали споры о том, кто и как спонсирует протестную активность

«Да ты знаешь, что пока ты с флагом бегаешь, эти твои лидеры, этот твой Удальцов (Навальный, Чирикова, Яшин) деньги гребет лопатой, на тебе и на таких, как ты, дураках, зарабатывает!» — шипит на задержанного активиста следователь или оперативник Центра «Э». При этом сам следователь или оперативник приехал в ОВД на «Мазде» (если он в капитанском звании) или на целом «Фольксвагене-Туареге» (если он подполковник). Общеизвестно, что по мере роста величины звезд на погонах растут презентабельность авто, число этажей в загородной даче, и прочие изящные житейские мелочи тоже как-то постепенно становятся все изящней. Но все равно получатели благ, наживающиеся на народном горе, не подполковники, а оппозиционные политики.

«Скандалы, интриги, расследования, печеньки, Госдеп и конверты!» — вопит телевизор. И тысячи бабушек всплеснут руками, видя склеенные к вечернему эфиру клипы НТВшного «правового вещания» о том, как «оранжевая чума» получает «зелененькие» в конвертах и без конвертов, на «подрыв устоев».

«Студенты… Денежку заработали… Контрацептивы нацепили…» — вымучивает иронию «национальный лидер». Он говорит чушь, причем сам прекрасно понимает, что говорит чушь, и эти его слова отзываются двукратным увеличением численности протестующих на следующей акции.

Главное пагубное последствие эпохи 90-х для многих россиян — это даже не подрыв своей, личной веры в какие-либо идеалы, а укоренение неверия в то, что эти идеалы могут быть у кого-то другого. Могут быть мотивом чьих-то действий, тем более действий политических. И в это покореженное сознание легко падают семена подозрительности, дают самые уродливые ростки «народной конспирологии», подпитываемые соответствующей пропагандой.

«А! Удальцов! Это который на джипе на митинги приезжает?» — реальная фраза реального мужчины из очереди в магазине.

Какой джип? Удальцов, если и ездит на машине, то только в автозаке. Где этот мужчина средних лет услышал такую глупость, в какой телепрограмме — он уже и сам не помнит. Но 90-е приучили к тому, что за любой «движухой» должно быть «бабло». Любые опровержения этого тезиса являются неуютными, дикими, разрушают ставшую привычной картину мира.

Между тем в России нет более нищей и более нестяжательской страты, чем несистемная оппозиция. Только не надо рассказывать о миллионах евро в квартире Ксении Собчак, о заграничной недвижимости Гарри Каспарова и Бориса Немцова — я все это слышал. Эти и им подобные люди, которых, кстати, очень мало, — исключение, подтверждающее правило. Они заработали свои капиталы либо до прихода в политику и в гражданский активизм, либо в допутинскую эпоху, когда политика действительно была делом прибыльным. Сейчас же в политике и гражданском активизме они не зарабатывают, а только тратят и теряют.

Уровень жизни большинства других оппозиционных вождей — или вполне в рамках уровня жизни среднего класса, к которому они и принадлежат (Навальный, Чирикова, Яшин), или — абсолютно пролетарский (Удальцов, Лимонов, плюс вся многочисленная молодая когорта лидеров).

Но да бог с ними, с личностями, поговорим о бюджетах организаций.

Так уж случилось, что в течение ряда лет, с 2003 по 2006 год, мне довелось руководить московским отделением одной ныне не существующей оппозиционной группы — Национал-большевистской партии. И я себе представляю финансовую сторону жизни радикальной оппозиции.

Как правило, статьи расходов несистемной организации средней массовости (одна-две сотни активистов в Москве плюс несколько небольших региональных ячеек) состоит из следующих пунктов.

1. Аренда помещения для штаба.

2. Регулярное обновление флагов, транспарантов, мегафонов и прочего необходимого для уличных акций имущества.

3. Оплата хостинга и доменного имени сайта организации.

3. Периодический выпуск печатной продукции (листовки, газеты, стикеры). Ну и сюда же можно отнести закупку баллончиков с краской для агитационных граффити.

Это те траты, которые постоянны, лямку которых необходимо тянуть всегда. Из этого списка действительно серьезная по финансовым объемам статья — первая, аренда штаба. Именно в силу ее серьезности многие движения предпочитают обходиться без офисов. Есть, конечно, «Солидарность» с теми же Каспаровым и Немцовым в качестве сопредседателей. Она может себе позволить снимать офис на Покровке. А вот у самой массовой революционной структуры России — «Левого фронта» — штаба как такового нет.

Поэтому многие политические группы предпочитают снимать помещения на пару часов, ровно на время проведения собрания или семинара, или искать на эти пару часов какие-то бесплатные варианты. У кучи организаций собрания личного состава проходят в кафе либо вовсе в парках и скверах.

Что касается флагов, транспарантов, хостинга — все это сущие копейки, суммы, которые могут потянуть, скинувшись, сами активисты. Например, в московском отделении НБП эти траты целиком покрывались за счет взносов.

Серьезным бременем был бы выпуск регулярной партийной газеты. Ту же НБП газета «Лимонка» буквально разоряла: об окупаемости не шло и речи, а деньги на типографию и доставку в регионы уходили по нацбольским меркам громадные. При этом надо учесть, что ни один автор «Лимонки» никогда не получал гонораров, так же как не получали зарплаты и сотрудники редакции — все держалось на энтузиазме. По сути, «Лимонку» оплачивал сам Эдуард Лимонов — на ее издание уходила солидная часть его книжных авторских гонораров.

Но в эпоху Интернета несистемщикам регулярная газета — как телеге пятое колесо. А выпуск тематических листовок при повсеместном распространении ризографов и принтеров не стоит практически ничего.

Таким образом, месячный бюджет современной оппозиционной организации вполне может исчисляться несколькими десятками тысяч рублей. Главное, чтобы были люди-энтузиасты. Если таковых нет, никакие спонсорские деньги не помогут.

Существуют экстренные статьи расходов. Их, как правило, две: организация массового митинга (а-ля «Болотная») или поддержка политзаключенных. При подготовке массовой акции затраты колоссальные — монтирование большой сцены, качественная звукоусиливающая аппаратура, мониторы для видеотрансляции, генераторы. Большую часть имущества, понятное дело, покупать не надо, она берется в аренду, но все равно суммы нужны серьезные.

Однако не надо с лупой искать следы госдеповской агентуры и окопавшихся за рубежом олигархов-реваншистов. Когда на улицы хотят выйти десятки тысяч граждан, они вполне способны сами оплатить свой протест. Задача организаторов — лишь аккумулировать исходящие от масс финансовые потоки, с чем прекрасно справлялась, используя «электронные кошельки», журналистка Ольга Романова.

Сложнее с политзаключенными. Уголовные дела — прожорливая штука. Нужны деньги на адвокатов, на передачи в СИЗО. Тут тоже спасает протестная улица. Даже в «доболотную» эпоху, когда численность протестных акций не превышала нескольких тысяч участников, тем же нацболам удавалось, ходя по митингам со специальными коробочками, собирать приличные суммы на помощь политзэкам. Ну и сами активисты «на тюрьму» скидывались, конечно, причем куда более охотно, чем на листовки и флаги.

Что касается спонсорской помощи, то с этим дело в России из рук вон плохо. По словам координатора «Левого фронта» Сергея Удальцова, бизнес очень запуган. «Даже те предприниматели, которые хотели бы поддерживать какие-то прогрессивные силы у нас в стране, прекрасно знают, что у них могут возникнуть серьезные проблемы, если об их помощи узнают. Сегодня мы делаем главный упор на поддержку со стороны простых граждан, на солидарность. Когда обычные люди передают нам пусть совсем чуть-чуть средств (но таких людей достаточно много), итоговая сумма получается значительной. Конечно, не миллиарды, но достаточно для решения текущих задач. Люди помогают деньгами из своего кармана, когда им предлагается конкретная цель, рассказывается, на что средства пойдут: на помощь политзаключенным, услуги адвоката и так далее», — прокомментировал ситуацию «Особой букве» Удальцов.

У системной оппозиции есть определенное преимущество перед несистемными коллегами — по закону, зарегистрированные и пробившиеся в парламент политические партии имеют право на государственное финансирование. Впрочем, у ряда оппозиционеров отношение к бюджетным траншам весьма неоднозначное.

«Ситуация с финансированием зарегистрированных и получивших определенный процент на выборах в парламент партий у нас в стране достаточно чудная, — говорит известный адвокат, член КПРФ Дмитрий Аграновский. — Из бюджета на их поддержку выделяется определенно количество средств. Я не слышал, чтобы где-то в мире такое правило имело место. Везде партии живут за счет денег спонсоров, граждан. Но, существуя лишь на эти деньги, они становятся независимыми, а у нас в стране власти этого допустить не могут».

Аграновский считает, что в РФ госфинансирование сосуществует с препятствованием властями финансированию оппозиционных партий из любых других источников.

По его мнению, регистрация политической партии зачастую является оковами, а не помощью в работе:

«Какие-то общественные объединения, организации, в том числе и являющиеся, по сути, незарегистрированными оппозиционными политическими партиями, имеют возможность привлекать средства. Делать это и через «электронные кошельки». Законодательство не столь требовательно к ним. Но когда структура регистрируется в качестве политической партии, требования к ней резко повышаются, вводится контроль. Так властью и задумано, чтобы не допустить конкурентов в политику. Предлоги при этом всегда благовидные: недопущение отмывания денег, борьба за общественный порядок и так далее. На практике же это именно борьба с конкурентами».

«То есть, пока вы Ксения Собчак — телеведущая, — то спокойно можете получать зарплату «в конвертиках» и так ее и хранить, но как только вы выходите в политику, тут же следует вопрос: откуда деньги?» — отмечает Аграновский.

Эти слова подтверждает и депутат Госдумы, справедливоросс Александр Агеев:

«Власти предпринимают попытки отрубить «Справедливую Россию» от финансирования со стороны предпринимателей. На каждого из них оказывается давление с целью принудить отказаться от предоставления подобной помощи. Государство, «Единая Россия» с использованием административного ресурса руководят всеми процессами в стране, отбивают у здравых сил любую охоту помогать оппозиции. Нам чрезвычайно непросто. Постоянно ощущается нехватка средств, постоянно находимся в поиске».

Резюме простое. В сегодняшних условиях, если та или иная политическая сила хочет оставаться независимой от государства, обезопасить себя от наездов фискальных и правоохранительных органов, проще выстраивать систему опоры на собственные силы — на членские взносы, на сбор пожертвований. Бедно, но относительно безопасно.

К счастью, чтобы там ни вещало НТВ, в России все больше людей, способных заниматься гражданской и политической деятельностью на энтузиазме. Энтузиазм после десятилетий цинизма вновь входит в моду.

Материал подготовили: Роман Попков, Мария Пономарева, Сергей Шурлов, Александр Газов