Бытует мнение, что на постсоветских просторах Москва является вершителем геополитических судеб, часовым евразийских пространств. Пусть не везде в СНГ наше влияние одинаково. Допустим, с Украиной — многомиллионным государством, обладающим, как ни крути, немалым потенциалом и выгодным географическим расположением, Кремлю приходится и считаться, и бодаться. И Белоруссия, сохранившая советскую индустрию и советскую внутринациональную дисциплину, возглавляемая волевым харизматичным лидером, саттелитом РФ никак не является. Но уж Средняя-то Азия, мягкое подбрюшье России, точно сектор нашего влияния, убеждены многие наши граждане.
Тем более если вспомнить сравнительно недавнюю историю азиатских постсоветских республик, становится понятно, что только благодаря массированной российской политической, экономической и военной поддержке многие из региональных режимов сумели в бурные 90-е годы устоять перед исламистской лавиной с юга.
Правящие ныне в Душанбе элиты удержались у власти во время таджикской гражданской войны во многом потому, что Москва оказывала им всестороннюю помощь. И впоследствии российские пограничники и бойцы 201-й мотострелковой дивизии ценой немалой крови несколько лет удерживали рубежи Таджикистана на реке Пяндж, не давая афганским исламистам устроить полномасштабную интервенцию. Страшно себе представить, что было бы с господствующими в республике кланами, если бы не стояли на таджикско-афганской границе русские солдаты.
Миллионные вложения РФ в Таджикистан, постоянные поставки оружия и военной техники, кровь военных, пролитая в боях с душманами, — все это вроде как должно являться гарантией нашего прочного положения в стране, гарантией чувства благодарности со стороны руководства этой республики. Но ничего подобного.
Едва утихла безобразная история с нашими летчиками, арестованными таджикскими властями, как был подан новый знак «благодарности и верности». Душанбе оценил пребывание на своей территории 201-й российской военной базы (та самая бывшая 201-я дивизия, отдавшая жизни за душанбинский режим) не менее чем в 250 млрд долларов в год.
А незадолго до этого стало известно, что Киргизия — одно из беднейших и нестабильнейших государств региона, получающая большую часть средств для выживания из денежных переводов работающих в РФ гастарбайтеров, — тоже требует повышения арендной платы за российские военные объекты, находящиеся на ее территории.
Шантаж со стороны правительств, долгие годы существовавших только за счет российского покровительства, за счет русской крови и российских денег, — это наглядное доказательство влиятельности Москвы в регионе.
Комментирует Гейдар Джемаль, председатель Исламского комитета России
Рассматривая ситуацию с конфликтом по поводу российского военного присутствия в некоторых республиках Средней Азии, нужно начать издалека.
Сейчас в мире имеет место конфликт между структурами института международной бюрократии и национальными администрациями — бюрократиями, вступивший в одну из если не финальных, то продвинутых фаз. Два этих отряда представляют собой по своим политическим, социальным и финансовым интересам совершенно антагонистические группы. Если национальная бюрократия зависит от электората конкретной страны, ее жителей, местного бюджета, от национальных законов, расклада политических партий, то ее международный аналог не зависит ни от кого и является самовоспроизводящейся структурой, опирающейся на финансовые фонды международного типа. И ради установления своей власти в тех или иных государствах, а в перспективе — везде, международная бюрократия должна зачищать местных, делать национальные территории прозрачными для себя, что сегодня и происходит повсеместно.
Ареной борьбы между национальной и международной бюрократиями стали и Соединенные Штаты. Республиканская партия — националы, Барак Обама и демократы — космополитическое крыло, связанное с ЕС, НАТО, ООН, международными неправительственными структурами. Нынешний президент США и его команда гораздо больше взаимодействуют со всеми перечисленными структурами, чем с собственным Конгрессом. И об этом в самой Америке открыто говорят. К примеру, Пол Ромни, кандидат в президенты от республиканцев, назвал Обаму ставленником международного правительства, потерявшим связь с национальными институтами власти.
И те же самые процессы сегодня в открытую происходят на территории Евразии. Местные национальные бюрократии пытаются объединиться, чтобы противостоять катку международников. Речь идет о таких организациях, как ОДКБ, ШОС. Сильнейшими отрядами национальной бюрократии является вроде бы группировка Владимира Путина и Коммунистическая партия Китая, которая через сложную схему интересов связана с Республиканской партией США. Впрочем, Республиканская партия сегодня уже ведет арьергардные бои.
Происходящее в Средней Азии — разногласия местных государств с Россией — обусловлено сильнейшим давлением на местные структуры со стороны международной бюрократии, стремящейся развалить сопротивление национальных бюрократий, чтобы сделать их податливыми. Наиболее успешно этот процесс идет в данный момент в Киргизии, осваиваемой различными НКО, структурами и институтами, работающими с международниками. Наиболее успешно защищается Казахстан. Промежуточное положение занимает Узбекистан, чей выход из ОДКБ стал попыткой ослабить в отношении себя давление со стороны международных структур, которая ничем хорошим не кончится.
Москва теряет влияние в регионе потому, что местные национальные бюрократии хорошо ощущают крайнюю нервозность российской администрации, ее слабость. У них нет твердого ощущения того, что российская национальная бюрократия принимает корпоративные интересы, готова совместно со среднеазиатскими республиками противостоять международникам. У местных элит складывается впечатление, что власть в России — это стая сбившихся в кучу людей, ищущих персональную выгоду.
Дубинка в виде «списка Магнитского» — оружие, полностью парализующее какие-то серьезные действия Москвы. Понимая, что чиновничество у их северного соседа готово защищать не общие интересы, а только свои и своих семей, столицы среднеазиатских республик не могут всерьез воспринимать перспективы долгосрочного союза с Кремлем. Они уже здесь несколько раз обжигались.
Ставка на РФ работает очень плохо. С ее стороны есть имитация движения, активных действий, но Россия прибегает в общении с международниками к тайным переговорам: например, попытка сдать Асада в обмен на отмену «списка Магнитского». Об этом очень много сейчас говорят. В такой ситуации заключать союз с Московй очень трудно. Нет уверенности и в Путине, который сегодня обложен людьми как раз из крыла международной бюрократии. Такой Гулливер, окутанный сетями лилипутов.
Борьба в Средней Азии — отражение противостояния между национальными бюрократиями и находящимся в стадии становления мировым правительством. Это то, что происходило в Ливии, Египте, а сейчас и в Сирии. Силы политического ислама, включившиеся в борьбу за власть в этих странах, имеют свою собственную повестку дня, которая, однако, частично совпадает с интересами международной бюрократии. Они движутся на параллельных курсах. Задача политического ислама сегодня та же — снести местных харизматических лидеров.
Но это абсолютно не означает, что политический ислам и международная бюрократия являются союзниками. Как только будут расчищены от местных лидеров национальные территории, ислам станет для международников врагом номер один.
Материал подготовили: Роман Попков, Александр Газов
Комментарии