Само слово «преемник» за последние несколько лет стало если не ругательным, то семантически презрительным, обозначающим всю отсталость российской демократии от демократии настоящей. Таковой в сознании многих наших соотечественников можно назвать американскую или англосаксонскую. В жарких диспутах о «real democracy» забывается, что лидером в США не может стать человек, закончивший, например, не «тот» университет, а преемственность в Америке — это «то» образование и «та» карьера, которые приемлемы для президента Штатов.
Но дело даже не в первых лицах государства Российского. Лидеры системных политических партий в данном вопросе ничем не отличаются от двух первых президентов России — наследники их кресел избираются не во внутрипартийных праймериз, не в соответствии с авторитетом среди единомышленников, а по причине близости к телу руководства. Единственное исключение — Сергей Митрохин, ставший председателем «Яблока» после Григория Явлинского не из-за личной преданности, а по непривычному для России поводу: он действительно заработал свой пост партийной работой (простите за тавтологию). Но на то «Яблоко» и считается в некоторой степени недоговороспособной структурой. И, как бы над этим ни иронизировали, процесс смены первых лиц у них прошел словно по учебнику.
«Справедливая Россия» — конечно, никакая не партия, а собрание отдельных популярных политиков с самыми разными взглядами, ориентированными на социал-демократию в ее самом широком смысле. Видимо, поэтому нет у эсеров ни преемника, ни настоящего лидера. А Сергей Миронов и Николай Левичев больше похожи на архонтов, чем на партийных вождей.
Что же касается остальных, то там все «по правилам». Владимир Вольфович назначил себе не просто преемника, а наследника, фактически передав либерал-демократов своему единственному сыну. Ну а с «Единой Россией» все ясно: рокировка явно никого не удивила.
А вот КПРФ — отдельный разговор. Больше и громче всех порицающие передачу власти преемникам коммунисты, похоже, идут проторенным путем «антинародного режима». Появились сообщения, что на встречу Владимира Путина с лидерами думских фракций 19 июля приглашены не по два человека от партии, как обычно, а по три с целью ознакомления президента с молодой партийной порослью. Сопровождать Геннадия Зюганова и Ивана Мельникова будет Юрий Афонин. Этого депутата в кругах, близких к КПРФ, называют вероятным преемником Геннадия Андреевича.
Вполне возможно, что историк из Тулы — достойный сменщик вечного кандидата в президенты. Но… Внутрипартийная жизнь КПРФ показывает, что все те, кто пользовался действительным уважением в партии (Валентин Купцов, Геннадий Селезнев и другие), любыми способами убирались с постов, которые способны влиять на ситуацию. Как сказал «Особой букве» один из коммунистов, участвовавший в восстановлении компартии в 1991 году после ее запрета, «если б я знал, что нами будут руководить такие, как Владимир Кашин, что партия превратится в молчаливое одобрямс, что совместная командировка с Зюгановым будет способом попасть в список депутатов… Я б никогда не голосовал за Геннадия».
Все близкие к КПРФ люди прекрасно знают, что личность яркая, самостоятельная там не приживется: либо уйдет сама, как Светлана Горячева, либо станет, как Иван Мельников, нравственным авторитетом, не претендующим на должность.
Так что операция «Преемник», которую «так долго осуждали большевики», похоже, единственное, что на сегодняшний день приемлемо для российской политической элиты. Причем для всей.
Доверить выбор народу, собственной партии, городу, селу (зависит от контекста) нынешние политики не могут в силу привычки, оставшейся со времен застоя, или в силу психологии — все, независимо от партийной принадлежности и идеологии, верят только себе, а уж никак не мнению других.
Так что Владимиру Путину или его спичрайтерам можно посоветовать отвечать думским оппонентам на вопрос о нелегитимности и безнравственности «рокировки» так: «На зеркало неча пенять, коли рожа крива».
Александр Проханов, главный редактор газеты «Завтра»
Черчилль избирался три или четыре раза, и Рузвельт был не один срок у власти. Когда страна переживает кризисные явления, пролонгация власти — положительное явление.
Сменяемость власти — не гарантия того, что страна будет процветать. Одно дело — когда у власти мерзавец, негодяй, который заботится об обогащении своего клана. А если такой человек, как Сталин или Петр Первый, — страна прорубает окно в Европу, побеждает в войне, летит в космос. Кстати, Путин совершил угодное демократам деяние — в 2008 году ушел с поста, и на третий срок избирался, не будучи президентом.
Я не вижу проблемы в несменяемости власти. Со стороны либеральных кругов я вижу тотальное неприятие российской государственности, как они раньше не принимали советскую власть, а еще раньше — имперскую. Я считаю, что чем дольше Путин у власти, чем неохотнее он будет уступать эту власть «шендеровичам» — тем лучше будет для меня и для всех русских людей.
Сергей Жаворонков, один из лидеров партии «Демократический выбор»
То, что принцип вечных вождей должен быть изжит, — я согласен. Я считаю целесообразным ввести ограничение в виде двух сроков на занятие любой должности, включая мэров. В большинстве стран мира таких ограничений нет, но было бы правильно это установить.
В оправдание этих политиков — бессменных лидеров ЛДПР и КПРФ — могу сказать, что после восьми лет они были искусственно защищены от конкуренции со стороны более молодых и перспективных сил.
Я напомню, что у нас с начала нулевых начало сокращаться количество политических партий. Если в 1999 году в выборах участвовал 21 список, то уже к 2003 году количество партий в бюллетене в полтора раза сократилось, а потом стремительно стали сокращать «лицензии». К 2008 году осталось около 14 лицензий, а в первый год правления Медведева их осталось семь. До недавних изменений в партийном законодательстве в стране было семь партий.
Процесс этот носил административный характер, а не характер свободного волеизъявления партийцев. Власть говорила — мы не позволим зарегистрировать новую партию. Одновременно ликвидировались одномандатные округа — на федеральных, региональных и даже на муниципальных выборах. Хотите участвовать в выборах — милости просим в официально оппозиционные партии. Искусственно поддерживались партии и лидеры, не вызывающие симпатии у избирателей: сталинист Зюганов, карикатурный Жириновский, которого трудно воспринимать как серьезного националиста, Миронов, который половину своей политической карьеры агитировал за Путина. Вся эта система поддерживалась искусственно.
Нельзя сказать, что прецедентов внутрипартийных бунтов не было. Семигин в конце 2003-го чуть не перехватил власть в КПРФ — ему не хватило 10—15 голосов на съезде, где было 150 делегатов. После этого партийный аппарат выгнал всех семигинцев. КПРФ хоть и приобрела черты коммерческой структуры, но имеет сильное идеологическое начало, и в партии было определенное количество людей, способных размышлять над собственной перспективой, а не раболепно следовать в фарватере начальства. Многие из тех, кто был изгнан как неотроцкист, поддержали в том конфликте Зюганова.
Я также напомню опыт существования московского отделения СПС и петербургского «Яблока», которые находились в оппозиции и критиковали руководство за соглашательство с Кремлем. Про ЛДПР ничего подобного сказать нельзя. Это партия лидерского типа и партия, заточенная под чисто коммерческие сюжеты. Партия, про которую раньше других стали говорить, что места в ее выборных списках продаются.
Материал подготовили: Мария Пономарева, Владимир Титов, Александр Газов
Комментарии