Дело Лузянина Следственный комитет России вывел в отдельное производство — оно будет рассматриваться в особом порядке. Поскольку Максим Лузянин согласен с обвинением, суд, минуя стадию исследования доказательств, сразу перейдет к прениям.
Если у обвиняемого нет ни возможности, ни желания отстаивать свою правоту (что в российском суде в принципе затруднительно), «особый порядок» может стать для него спасением. Подсудимым, заявившим ходатайство об «особом порядке», по закону нельзя назначить наказание более двух третей от максимального, да и шансы на условный срок возрастают.
Есть только одно «но»: когда один из подельников избирает «особый порядок», он тем самым подставляет других. Применительно к нашему случаю — если участие Лузянина в массовых беспорядках будет установлено судом, значит, будет подтвержден сам факт массовых беспорядков. Таким образом, остальным подсудимым будет труднее доказать, что они в массовых беспорядках не участвовали.
Официальная квалификация событий 6 мая как массовых беспорядков открывает следователям возможности для новых репрессий — в том числе и в отношении лидеров оппозиции. Потому что, если имели место беспорядки, скорее всего, их кто-то запланировал и спровоцировал. И здесь под ударом оказываются и формальные заявители, и все сколько-либо заметные оппозиционные политики, замеченные в тот день на Болотной площади.
За комментариями по поводу дальнейших перспектив «болотного дела» мы обратились к адвокату Дмитрию Аграновскому, защитнику одного из «узников 6 мая» — левофронтовца Владимира Акименкова.
«Я здесь не вижу проблемы. Зная российскую судебную практику, могу сказать, что положение наших подзащитных из-за формального признания Лузянина никак не изменится — суд все равно подтвердит наличие массовых беспорядков, хотя я как юрист не усматриваю там состава этого преступления, — сказал Аграновский. — С другой стороны, хотя статья статья 90 Уголовно-процессуального кодекса РФ говорит о преюдиции, есть постановление Конституционного суда, предписывающее проверять факты в отношении каждого подсудимого. Так что нет оснований в случае вынесения приговора Лузянину ожидать ухудшения положения наших остальных подзащитных».
Предсказывать результаты судебного процесса — даже в России дело неблагодарное, однако собеседник «Особой буквы» отметил, что политические последствия могут быть самыми неожиданными:
«В чем угодно, но в доброте я наши власти не подозреваю, однако есть несколько прецедентов на протяжении последних 10 лет, когда карательные меры вызывали обратный эффект. Пример — процесс Pussy Riot. Конечно, ребята, проходящие по «болотному делу», — не Pussy, Мадонна за них заступаться не будет, но отношение к ним в обществе на порядок лучше, чем к тем же «пуссям». Я не думаю, что все будет так уж плохо, тем более что юридическая база обвинения слаба».
При этом, считает Аграновский, «жестких мер» в отношении лидеров оппозиции и просто известных политиков вряд ли следует ожидать. Во-первых, «массовые беспорядки» могут возникнуть спонтанно. Во-вторых, аресты известных общественных деятелей были бы бессмысленны и политически невыгодны:
«У нас не Белоруссия, которая может много себе позволить. Наши лидеры хотят сидеть в Совете Европы, в «Большой восьмерке», быть респектабельными западными политиками. А для респектабельных политиков есть определенные правила поведения. Если арестовать лидеров, будут слишком велики негативные репутационные издержки, а протест никуда не денется, потому что для него есть объективные причины».
Материал подготовили: Владимир Титов, Александр Газов
Комментарии