Экономический кризис. Протесту нужны другие лидеры. Координационный совет пикейных жилетов

Что такое экономический кризис

Лев Гулько: Здравствуйте! Гость нашего сегодняшнего «Ресета» — лидер партии «Демократический выбор» Владимир Милов. Здравствуйте, Владимир. Хочу поздравить вас с тем, что вашу партию наконец зарегистрировали.

Владимир Милов: Спасибо.

ЛГ: Теперь, как я понимаю, все начинается заново? Или продолжается?

ВМ: Продолжается. Ничего нового.

ЛГ: Как всегда, в нашей передаче три части. И начнем мы с экономики. Вот тот самый пресловутый кризис, о котором многие говорят, но который, как мне кажется, обыкновенные жители пока не очень ощущают. Пока. И в самом ли деле нас ждет кризис на фоне падающей цены на нефть и растущего доллара?

При этом я читал прогноз британских экономистов, которые утверждают, что к началу 2013 года нефть поднимется до 150 долларов за баррель. Так что, собственно, происходит? И есть ли этот самый кризис?

ВМ: На самом деле очень трудно однозначно спрогнозировать, что и как будет происходить. Кризис — это мировое явление. Возможна новая его волна, но она зависит от массы факторов. Допустим, Греция выйдет из зоны евро, а инвесторы могут посчитать, что это решение проблемы…

Или могут подумать, что следующей будет Испания. И сразу начнут забирать деньги не только из испанских банков, что обрушит всю их финансовую систему, а, скажем, и из немецких банков, которые слишком завязаны на испанскую экономику. Последствия тут непредсказуемы.

То же самое и с китайской экономикой. Споры идут каждый день между лучшими экономистами, будет ли там мягкая посадка или жесткая посадка. Всем понятно, что у Китая возникли трудности в экономике, однако масштаб их пока не ясен.

Америка выглядит получше, чем еврозона, но и там ситуация достаточно неопределенная. Вдобавок все накладывается на предвыборную кампанию, на жесткое противостояние между президентом и конгрессом, на то, что в следующем году там реален секвестр бюджета (ничего хорошего от этого ждать не стоит). Словом, здесь слишком много неизвестных.

Так вот, я бы в данной ситуации готовился к худшему сценарию. Его можно назвать сегодня очень вероятным. Это примерное повторение ситуации, которая случилась четыре года назад, когда из-за краха мировых финансовых рынков пошел отток капитала, резко снизились цены на экспортные товары, и мы встали перед перспективой девальвации рубля, которая сама по себе, может быть, не имеет катастрофических последствий. Однако на тот момент из-за стремительного развития событий это могло вызвать сложности.

Они, кстати, могут возникнуть и сейчас. Четыре года назад главной нашей проблемой был пик корпоративного и банковского внешнего долга — больше 500 млрд наши корпорации и банки набрали в долг. И когда все потекло и обвалилось — от нас стал капитал уходить, случилось кредитное сжатие в мире, из-за чего не было возможности рефинансироваться, — то нужно было все это хозяйство, этого коллективного Дерипаску, спасать от дефолта. На это выбросили огромные деньги, и повторить эту операцию будет очень сложно.

Смотрите сами: в прошлый раз, во время активной фазы кризиса, потратили почти 120 млрд долларов резервного фонда. А сейчас в резервном фонде всего 60 млрд — в два раза меньше, чем потратили в прошлый кризис. Скажем, в 2008 году все расходы федерального бюджета составляли 6.5 трлн рублей, а в следующем запланировано уже тринадцать с половиной. Нет уже таких денег, чтобы просто взять и спасти кого-то.

ЛГ: А как же тогда готовиться?

ВМ: Понимаете, в 2008, 2009 годах было тяжело, и многие это почувствовали. Но того обвального краха, к которому мы привыкали в девяностые, не было видно, и этот пожар удалось немножко залить деньгами. Ну а в этот раз такой возможности у властей не будет. И если пойдет новая жесткая волна кризиса, огромное количество людей ощутит это на себе.

Упадут доходы, упадут зарплаты, не будет возможности у государства и в дальнейшем повышать пенсии. Покупательная способность снизится. Тем более что ускоряется инфляция, и наши власти ничего с этим не могут сделать, — во многом, кстати, из-за монопольной экономики, из-за коммунальных цен и «Газпрома».

В этом году — впервые за 20 лет — состоялся уникальный эксперимент, когда с 1 января не повышались регулируемые тарифы, и стало понятно, сколько на самом деле они вносят вклада в инфляцию. Оказалось, что это три процентных пункта. А это серьезное дело. За этим стоит, прежде всего, призрак «Газпрома», который постоянно повышает внутренние цены, что тянет за собой электричество, тепло, воду и так далее.

И на этом инфляционном фоне людям придется ощутить кризисные трудности на собственном кармане. Я думаю, вероятность такого сценария — больше 50 процентов. Это значит, в ближайшее время нам придется столкнуться с чем-то похожим на сценарий 2008–2009 годов. И у правительства уже не будет возможности залить все деньгами, как это было сделано в прошлый раз.

ЛГ: Ну это же будет на руку протестному движению?

ВМ: Как известно, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. На мой взгляд, у протестного движения были блестящие шансы в прошедший цикл — зимой и весной. Однако оно ими почти не воспользовалось. А значит, можно предположить, что и в следующий раз, когда возникнут какие-то предпосылки, оно не сможет обратить их себе на пользу.

Все зависит от того, насколько эффективными будут лидеры протестного движения, насколько адекватную повестку дня они предложат.

ЛГ: Давайте мы первую часть на этом закончим, а во второй как раз и поговорим о развитии протестного движения и о лидерах этого движения.