В понедельник Интерфакс со ссылкой на источник в оперативном штабе группировки войск сообщил, что к спецоперациям против боевиков на Северном Кавказе впервые за последние годы подключены армейские подразделения. Одновременно «Коммерсант» опубликовал интервью с президентом Дагестана Магомедсаламом Магомедовым, в котором глава республики жалуется на недофинансирование региона.
Читая эти материалы, вышедшие в один день, трудно отделаться от ощущения полного абсурда. Как будто речь идет о разных частях света.
Сначала россиян уверяют, что все хорошо:
«У нас более быстрыми темпами, чем в целом по стране, развиваются основные базовые отрасли экономики — сельское хозяйство, промышленность, строительство. Мы строим каждый год больше миллиона квадратных метров жилья. Это один из лучших показателей в стране. То есть народ очень предприимчивый, экономически инициативный, активный, но ему нужно дать возможность работать и зарабатывать. В этом и заключается наша основная задача», — рисует радужную картину лидер Дагестана.
И вдруг оказывается, что в регионе, развивающемся «более быстрыми темпами», без армии никак не обойтись:
«По словам источника, войска приступили к участию в контртеррористических операциях с 1 октября 2012 года. Они действуют по своим планам, но в тесном взаимодействии с частями оперативной группировки внутренних войск МВД и других полицейских подразделений и ФСБ. Решение о привлечении армии к операциям против боевиков приняли Национальный антитеррористический комитет (НАК) и федеральный оперативный штаб. В ходе первой операции с участием военных — по блокированию и уничтожению группы боевиков в Буйнакске — погибли четверо военнослужащих-контрактников и несколько человек получили ранения», — передает «Лента.Ru».
Простите, войска вводятся в тот регион, где планируется открыть горнолыжные курорты? Туда, где играет футбольный клуб «Анжи» с тренером Гусом Хиддинком и зарубежными игроками-миллионерами? Туда, откуда приезжают в Москву играть свадьбы на лимузинах? Туда, где больше 90 процентов жителей голосуют за «Единую Россию»? У нас два Дагестана? Или два представления о том, что там происходит?
Введение в республику регулярных армейских частей свидетельствует: на Северном Кавказе продолжается партизанская война, и, судя по всему, не вялотекущая, а очень даже активная. Конечно, военные принимали участие в контртеррористических операциях и раньше — только у армии есть танки и авиация. Но участие не было регулярным, и тем более не анонсировалось в СМИ.
Получается, что ни ОМОН, ни другие подразделения внутренних войск с боевиками справиться не в состоянии.
В Федеральном законе «Об обороне» сказано, что «вооруженные силы предназначены для отражения агрессии извне, вооруженной защиты целостности и неприкосновенности территории Российской Федерации, а также для выполнения задач в соответствии с международными договорами России». И вот непонятно, какую из этих задач выполняет наша армия в Дагестане. Или это уже не наша территория?
В любом случае хотелось бы услышать объяснения первых лиц, особенно верховного главнокомандующего.
Александр Куликов, депутат Госдумы России
Мы, депутаты, информацией о привлечении вооруженных сил к борьбе с терроризмом на Северном Кавказе не располагаем. Безусловно, если такие случаи имеют место, это должно стать предметом обсуждения в профильных комитетах Госдумы в ближайшее время.
Причиной такого решения могут служить две вещи. Если на юге страны планируется усилить нашу армейскую группировку в связи с напряженностью, возникшей между Турцией и Сирией, это хорошо и правильно. Не секрет, что республики Кавказа — как входящие в состав России, так и являющиеся соседними государствами — имеют определенные контакты с турецким руководством. У Анкары в регионе есть свои интересы. И положение, в котором сегодня находится Турция, требует от нас обезопасить границы.
Если же речь идет именно о борьбе с террористами, то получается, что наши руководители признают таким образом: вся политика, которая проводилась федеральным центром по «замачиванию бандитов в сортирах», убеждение населения страны в том, что накачивание деньгами сделает Северный Кавказ спокойным, все решит, провалилась. Слова оказались блефом. Гражданам России врали. Трудно в такую наглую ложь поверить.
Чуть больше года назад в Госдуме выступали представители силовых ведомств по вопросам антитеррористического противодействия. Уже тогда благостная оценка о положительной динамике, спаде террористической угрозы вызывала сомнения. И теперь, спустя несколько месяцев, наши опасения могут оправдаться.
Анатолий Цыганок, член-корреспондент Академии военных наук, руководитель Центра военного прогнозирования Института политического и военного анализа
История борьбы с террором имеет некую цикличность. Сначала на эту амбразуру бросали армию, затем ФСБ, потом милицию. Теперь очередь вновь дошла до вооруженных сил.
Армия сегодня подготовлена значительно лучше, чем четыре года назад. Нужно, однако, законодательно закрепить механизм участия воинских подразделений в подобных операциях. Ведь, как было уже давно отмечено, контртеррористическая деятельность на территории своего же государства не профильная армейская функция.
К участию в спецоперациях должны привлекаться спецвойска, разведка, в том числе и электронная, беспилотные летательные аппараты, средства радиоэлектронной борьбы, подавления. Те подразделения, которых сегодня либо нет у внутренних войск, либо есть, но в недостаточном объеме. Это около 6—7 процентов от общей численности вооруженных сил. Именно в этих масштабах армию можно здесь использовать.
Не думаю, что за словами об участии военных в контртеррористической операции стоит намерение привлечь армию к широкомасштабным боевым действиям. Общее руководство группировкой всегда осуществляет один человек из того или иного силового ведомства. В зависимости от того, на ком в данный момент лежит ответственность за пресечение деятельности террористов. Полагаю, это дело внутренних войск, их основная функция, а значит, координатором, руководителем и должен быть человек именно из ВВ.
Материал подготовили: Мария Пономарева, Александр Газов
Комментарии