— Чем объясняется желание руководства «СР» дистанцироваться от «белоленточного» протестного движения? Это результат давления со стороны Кремля, собственный политический расчет, обусловленный спадом протестной активности, или опасение того, что наиболее интегрированные в протестное движение Гудковы и Илья Пономарев постепенно перехватят руководство партией?
— Думаю, что для системных партий, то есть партий, входящих в Государственную думу, требование отмежеваться от протеста является одним из основных. И мы видим, что все партии его выполнили, в том числе и «СР» с КПРФ.
Что касается ЛДПР, то Жириновский и его партия по идеологическим причинам слишком далеки от протестной аудитории, и совершенно очевидно, что избирателей Владимира Вольфовича среди участников акции на Болотной площади нет. Так что ЛДПР ни от кого открещиваться не надо.
Все происходящее сейчас в стане системной оппозиции — это результат давления со стороны власти, результат требования определиться, мол, с кем вы, мастера политики. В данном случае эсеры просто вынуждены идти на этот шаг, тем более что давление на «Справедливую Россию» нарастает.
Вчера была акция по выходу из состава справороссов партии «Родина» и «Российской партии пенсионеров». При том довольно очевидно, что это не та «Партия пенсионеров» и не та партия «Родина», которые когда-то входили в «СР». Это новые партии с теми же названиями. Соответственно, юридической силы их выход из партии, в которую они не входили, естественно, не имеет.
Что касается деятельности Гудковых, то они и вправду представляют опасность для руководства эсеров. Потому что отец и сын Гудковы быстро завоевали себе достаточно прочные позиции в протестном движении. Но, как мы знаем, старший Гудков за это уже поплатился потерей депутатского мандата. Причем не на основании какого-то уголовного дела, а просто на основании решения Государственной думы. Это, в общем, продемонстрировало всем депутатам, что они гораздо более уязвимы, чем им ранее могло казаться.
Теперь, я думаю, от «Справедливой России» просто требуют встроиться, скажем так, в ту иерархию руководства государством, которая есть. Потому что ранее «СР» приютила все-таки многих оппозиционных политиков. Тех же Гудковых, например. Защищала их, гонясь за рейтингом, за популярностью. И сейчас мы видим, что эти яркие оппозиционные лидеры, собравшиеся под крышей «Справедливой России», значительно умерили свою активность.
Мы видим, что Илья Пономарев, например, дистанцировался от выдвижения в Координационный совет оппозиции и ведет себя значительно осторожнее, чем раньше, хотя оппозиционную деятельность продолжает.
Относительно перехвата руководства партией, думаю, на данный момент это маловероятно. Потому что главным ресурсом Сергея Миронова был и остается ресурс его личного взаимодействия и коммуникаций с Владимиром Путиным поверх партии «Единая Россия» и поверх даже администрации президента. Пока этот ресурс у него остается, скорее всего, Миронова не сместят. Вы помните, что, когда его изгнали с поста председателя Совета Федерации, власти тем не менее позволили ему стать председателем собственной фракции в Госдуме. Если бы Кремль захотел этому воспрепятствовать, он бы этому воспрепятствовал.
То есть у Миронова есть свое место в политической системе. Это место лидера партии, которая не дает зарываться «Единой России». «ЕР» всегда чувствует где-то рядом за спиной дыхание конкурента в лице «Справедливой России». Думаю, что за Мироновым это место сохранят, но потребуют от него дополнительной декларации лояльности, что он в принципе и делает.
— Есть ли у «СР» политические и в первую очередь электоральные перспективы после дистанцирования от протестного движения?
— Быть в оппозиции к власти или к «Единой России» не запрещено. Коммунисты, ЛДПР десятилетиями используют оппозиционную риторику и неплохо себя чувствуют. Это не запрещено также и «Справедливой России». Запрещено не использовать оппозиционную риторику, а заниматься оппозиционной деятельностью. В смысле организовывать манифестации, оказывать на власть давление с помощью улицы. Вот что запрещено. А так, быть в оппозиции, жестко критиковать власть, думаю, Миронову никто не запретит. Он вполне сможет критиковать «Единую Россию» и так далее.
Электоральные перспективы, полагаю, остаются. Потому что, несмотря на недавнюю партийную реформу, реальных партий, которые способны бороться за симпатии избирателей, крайне мало. И те избиратели, которые разочарованы «Единой Россией», но не готовы примкнуть к таким сильно идеологизированным партиям, как КПРФ и ЛДПР, вполне могут найти себя, голосуя за «Справедливую Россию».
Многие говорили, что знаменитый оппозиционный слоган «голосуй за любую партию, кроме «Единой России», помог именно «Справедливой России», потому что далеко не все чувствуют себя сторонниками коммунистов и Жириновского. А зато «СР» получила на этом голоса, потому что выглядит как партия идеологически нейтральная. В том смысле, что она левая партия, но очень умеренно левая партия.
В общем, люди, которые не чувствуют себя коммунистами или жириновцами и при этом разочаровались в партии власти, вполне могут за «СР» голосовать, как за такую тень партии власти или за дубль партии власти.
— В общем, Кремль не собирается выдавливать эсеров из политики?
— Интриги против «Справедливой России» всегда шли. Это объяснялось тем, что в отличие от КПРФ и ЛДПР партия имеет, насколько я понимаю, прямой выход на Путина и, видимо, сохраняет его до сей поры. А это давало «СР» относительную автономию от, например, Владислава Суркова, который всегда пытался эту партию как-то уколоть и даже, может быть, уничтожить.
Здесь также присутствует бюрократический момент. То есть те люди, которые курируют внутреннюю политику в администрации президента, естественно, хотят, чтобы все партии замыкались на них и не бегали совсем уж наверх, мимо хозяев нашей внутренней политики. А Миронов благодаря своему прежнему статусу такую возможность имеет, поэтому он вызывает раздражение. Он является не только оппозиционным политиком, но в некотором смысле аппаратным конкурентом.
Поэтому «Справедливую Россию» всегда пытались сковырнуть, уничтожить, но это никогда не удавалось, пока что, во всяком случае.
— Партийному активу справороссов в основной массе ближе системная политика, а не позиция Гудковых и Пономарева?
— Заметим, что сам Миронов никогда не переставал быть системным оппозиционером. Он практически никогда не критиковал Путина, он практически не критиковал правительство — ни путинское, ни медведевское.
Другое дело, он понимал, что, для того чтобы получать голоса на выборах, нужно быть достаточно яркой фигурой. Поэтому он прикармливал ярких оппозиционеров. Например, тех же Гудковых, прежде всего Гудкова-старшего. Того же Илью Пономарева, который вообще-то ранее был близок к КПРФ. Мизулина, Шеин — тоже яркие оппозиционные политики.
То есть в данном случае руководство партии всегда было системным, но любило прикармливать не сказать что совсем несистемных политиков, но, назовем так, полунесистемных политиков. Людей, которые готовы активно противостоять власти, организовывать против нее какие-то протестные акции и так далее.
Это делалось для повышения рейтинга, для повышения популярности «Справедливой России». Можно сказать, что эта тактика себя оправдала.
Сейчас конъюнктура меняется, Миронов критикует оппозицию. Но, заметьте, сам Миронов никогда в протестном движении не участвовал. Он не был ни на какой Болотной площади. Лично он всегда сохранял лояльность. Лично ему предъявить претензии власти вряд ли смогут. Точно также как и Левичеву, формальному председателю.
— Миронов возложил основную ответственность за плохие результаты партии на прошедших региональных выборах на депутатов-«белоленточников» и назвал их сектантами, из-за которых партия «разошлась со своим ядерным электоратом»...
— Последние региональные выборы прошли под очень сильным давлением административного ресурса. Так что тут вряд ли вина депутатов-оппозиционеров. Это именно потому, что власти требуют от всех системных партий отмежеваться от протеста.
— В том случае, если Гудковы и Пономарев будут выдавлены из «Справедливой России» партийным руководством, есть ли у них шансы выжить в самостоятельном политическом плавании?
— Это очень сильно зависит от их собственных политических ресурсов, потому что, например, Гудкова исключили из Думы даже несмотря на протесты со стороны «Справедливой России». В общем, если власть захочет, она сможет перекрыть кислород и Гудковым, и Пономареву. Поэтому они себя, собственно, так осторожно и ведут. То есть пытаются протестовать, но все-таки в рамках системной логики.
Сейчас они просто увеличивают осторожность, поскольку понимают, что в случае прямого участия в оппозиционной деятельности им может что-то угрожать как политикам. А в случае дистанцирования, хотя бы минимального, они имеют шанс на сохранение в политике.
Материал подготовили: Елена Николаева, Александр Газов
Комментарии