«Что касается текущей ситуации в «Сколково». Нет ни одного факта доказанного. Есть предположения СК РФ о том, что, может быть, вот эти два факта по небольшим суммам, несопоставимым с финансированием «Сколково», может быть, являются преступлениями. А может быть, и не являются», — тактично и сдержанно высказался Сурков.
Напомним, СКР расследует предполагаемую растрату бюджетных денег в иннограде. В конце апреля следователи провели обыск в фонде «Сколково», а его вице-президент Алексей Бельтюков обвиняется в крупной растрате. По версии следствия, он от имени фонда заключил договор с депутатом Ильей Пономаревым и перечислил ему сумму, эквивалентную 750 долларам США, за чтение курса лекций. В СКР считают, что научная ценность работы Пономарева была завышена. 7 мая Пономарев был вызван в Следственный комитет на допрос в качестве свидетеля.
Сурков же, выступая перед предпринимательским сообществом в Лондоне, упрекнул СКР в том, что в своих публичных заявлениях его пресс-служба выдает предположения за доказанные факты:
«Следственный комитет слишком торопится, громко заявляя о злоупотреблениях в «Сколково». Энергия, с которой СК публикует свои предположения, вызывает у обычных людей ощущения, что совершены преступления. Но пусть докажут, что эти люди в чем-то виноваты».
В ответ генерал Владимир Маркин разразился отповедью в «Известиях».
«…Нынче у «эффективных менеджеров» новая мода. Чуть где обыск в многоэтажных хоромах вице-губернатора небогатой области, так сразу его коллеги кричат о политическом заказе, сатрапах из Следственного комитета и из Счетной палаты. Модно нынче быть сугубо политическим узником, сразу можно рассчитывать на внимание BBC, а то и на поддержку Amnesty International. Возможно, именно поэтому кураторы особо эффективных менеджеров предпочитают выступать с арией московского гостя сразу в Лондоне, среди целевой аудитории. Этот стон у них песней зовется. И песня-то какая жалостливая», — писал генерал-критик.
Маркин высказывает остроумное, по его мнению, предположение, что сколковская «Зона» разрушительно действует на сознание менеджеров, «заставляя идти наперекор условностям, принятым в приличном обществе»:
«Скажем, поручили гражданину из списка Forbes, как не нуждающемуся, беречь честь «Сколково» снову. А он взял, да и под влиянием Зоны положил себе оклад в 2 млн. И только после проверки Счетной палаты снизил до суммы, более уместной для стартапа. Опять же загадочная история с лекциями депутата Пономарева легко объясняется «сколковской аномалией». Ну не обкурились же топ-менеджеры, когда заключали такой контракт?»
Генерал напомнил Суркову, что правительственному чиновнику не подобает критиковать родных правоохранителей перед зарубежной публикой. Это не то чтобы запрещено, но противоречит служебной этике:
«Сколь долго удержится в своем кресле член кабинета Е.И.В., если он, пребывая с частным визитом в Москве, публично осудит Скотленд-Ярд за исполнение прямых обязанностей? Видимо, у нас в Москве слишком либеральный режим по сравнению».
Примечательно, что в своей статье Владимир Маркин ни разу не назвал оппонента по фамилии и даже не упомянул его должность, скрыв ее за эвфемизмом «куратор эффективных менеджеров». Виктор Вексельберг столь же деликатно обозначен как «гражданин из списка Forbes».
Однако всем ясно, кого автор имеет в виду.
«Я графоманию не комментирую», — заявил в ответ «куратор эффективных менеджеров» по фамилии Сурков. Его можно понять: сочинение генерала Маркина, несмотря на творческий характер работы автора, трудно назвать образцом изящного слога. Между прочим, Сурков — не только темный демиург, но и литератор, поэтому не преминул это заметить. Хотя можно истолковать его лаконичный ответ и так, что Владиславу Юрьевичу нечего возразить по существу.
Как бы то ни было, заочный спор Маркина с Сурковым — это не размолвка двух чиновников, меряющихся полномочиями, а зримое проявление той самой «войны кремлевских башен», о которой у нас говорят с конца нулевых.
Важно понимать, что конфликт между группировками элиты не имеет никакого идеологического подтекста. Либеральные или консервативные убеждения не являются причиной для разногласий, равно как и гастрономические предпочтения — устрицы, фуа-гра или же мозги молодой китайской обезьянки с жареной картошечкой под «Путинку» и шансон. Разборки в верхах, которые будоражат умы аналитиков, представляют собой спор «хозяйствующих субъектов».
Одним из долгих сражений этой необъявленной войны является эпическая битва между Аркадием Дворковичем и Игорем Сечиным за контроль над энергетическими активами.
«У битвы титанов короткая, но очень насыщенная история. Она началась, когда стало очевидно, что Сечину нет места в правительстве Медведева. Правительственную комиссию по ТЭКу возглавил Дворкович. Первый удар в этом бою нанес Сечин, организовав альтернативную комиссию по ТЭКу при президенте. Дворкович отбил удар, сделав достоянием общественности положение о комиссии с запредельными полномочиями ответсека Сечина. Тому пришлось умерить свои аппетиты, но первое же заседание президентской комиссии оказалось посвящено вопросам передачи энергоактивов «Роснефтегазу», — писала Вера Ситнина в интернет-издании Slon в августе 2012-го.
В итоге Сечину не удалось убедить президента передать все энергетические активы государства «Роснефтегазу». По мнению Владимира Милова, «Путин старательно ускользает от роли решающего арбитра, предоставляя сторонам продолжать выяснять отношения в режиме «пусть они там сами все поубивают друг друга».
Но и говорить о победе «либерального лобби» даже в этом локальном конфликте преждевременно. Усилия братьев Билаловых по освоению средств на «Курортах Северного Кавказа», которые привлекли внимание правоохранительных органов, нанесли сильный удар по позициям Дворковича и Медведева.
«Битва под ковром», борьба элит, разборки в верхах — все это, как казалось нам совсем недавно, осталось в прошлом, в ельцинском времени. Если бы у Владимира Путина был рыцарский герб, он начертал бы на нем девиз «стабильность». Стабильность должна была демонстрировать в первую очередь высшая власть. Любые разногласия надлежало решать в кругу посвященных. Без публикации памфлетов в газетах, без компрометирующих видеороликов и прочей грязи. Спорные вопросы решает верховный арбитр, и его слово — это и есть справедливость.
Однако, судя по последним событиям, несокрушимая стабильность тоже осталась где-то позади.
Причина этого, скорее всего, кроется в пресловутом «тандеме», который кто-то из кремлевских мудрецов посчитал наилучшей формой для сохранения стабильности. Все нулевые годы председатель правительства был технической фигурой. Касьянов, Фрадков, Зубков сменяли друг друга, но Кабинетом министров управляли из Кремля и со Старой площади.
Однако в 2008 году все изменилось. В Белый дом пришел премьер, который по определению не мог удовлетвориться ролью зиц-председателя. В стране появилось два лидера: номинальный и реальный.
Дмитрия Медведева принято не воспринимать всерьез. «Твиттрий Нанотольевич», «#Жалкий», «плюшевый президент», «веселый гном», «и. о. царя» — да какими только прозвищами не наградила его общественность. Популярный блогер действительно производит несолидное впечатление на фоне подчеркнуто брутального партнера. Однако не стоит преувеличивать «жалкость» Дмитрия Анатольевича. Уже одно то, что он в свое время победил в конкурсе на пост заместителя Путина, говорит о том, что он не лишен пробивной силы. А во время его пребывания на посту главы государства оформился «клан Медведева». И сейчас, когда Медведев уже не является президентом, он и его люди стремятся сохранить контроль над активами.
А контроль над активами — это поважнее формального владения. Это понятно каждому, кто знает, как делается бизнес в России.
Еще раз напомним: не стоит лишний раз называть медведевцев либералами, даже в шутку. Ведь явный либерал Алексей Кудрин пребывает в жестоких контрах с Дмитрием Анатольевичем, а духовный отец «нашистов» Владислав Сурков, который еще в 2004 году проповедовал идею «осажденной крепости» и борьбы с внутренними врагами, сейчас оказался в одном лагере с «либералом» Медведевым.
В конфликте вокруг Сколково снова удивляет странная пассивность Путина. Вместо того чтобы кулуарно решить вопрос, поделить пирог «по справедливости» и дать по рукам тем, кто зарвался, он позволяет чиновникам выплескивать страсти в публичное пространство. Хотя имиджевые потери для всей вертикали власти в данном случае очевидны.
Для президента наиболее логичным шагом в сложившейся ситуации была бы отставка всего кабинета Медведева, о чем давно говорят крайние консерваторы. Вспомним, как во время посещения премьером Госдумы Владимир Жириновский откровенно намекнул, что Медведев потворствовал «белоленточникам». Тем не менее Владимир Владимирович не спешит делать резкие движения. Объяснений этому может быть множество. В том числе и такое: Путин почему-то не может — да, именно не может, а не просто не хочет — отправить в отставку правительство. Либо по чисто психологическим мотивам, либо из-за неких договоренностей — кто знает…
Кроме того, публичный конфликт Суркова с Маркиным (точнее, с его шефом Бастрыкиным), демонстративный «наезд» СКР на Сколково (а фактически — на Медведева) показывает, насколько усилился недавно созданный Следственный комитет. Он все больше превращается в силовое сверхведомство с неограниченными полномочиями.
Материал подготовили: Аглая Большакова, Александр Газов
Комментарии